Окончательно мертв - Шарлин Харрис

У двери стоял (фантомный) Уолдо — вампир, который был при королеве уже много лет. За какое-то время до смерти он был сильно наказан, и кожа у него осталась сморщенной навеки. Поскольку он и до этого наказания был жутко тощим альбиносом, то в ту единственную ночь, когда мы виделись, выглядел ужасно. Сейчас, в виде водянистого призрака, он выглядел лучше. Честное слово, лучше.

Хедли удивилась, увидев его — настолько явно, что можно было прочесть по лицу. Потом на нем выразилось отвращение, но она отступила, пропуская гостя.

Пока она шла к столу за своим бокалом, Уолдо огляделся, будто высматривая, есть ли тут еще кто-нибудь. Импульс предупредить Хедли был так силен, что я едва сдержалась.

После некоторого разговора, которого мы, естественно, не услышали, Хедли пожала плечами и будто бы согласилась с каким-то планом. Очевидно, это была мысль, о которой рассказал мне Уолдо в ту ночь, когда сознался в убийстве Хедли. Он говорил, что это Хедли пришла в голову идея съездить на кладбище Сен-Луи поднять призрак вудуистки Мари Лаво, но, судя по тому, что мы сейчас видели, экскурсию предложил Уолдо.

— Что это у него в руке? — спросила Амелия едва слышно, и Пэтси с галереи вошла внутрь проверить.

— Брошюра, — так же тихо сообщила она Амелии. — О Мари Лаво.

Хедли глянула на наручные часы и что-то сказала Уолдо. Что-то не очень доброе, судя по выражению лица и тому, как резко она указала головой ему на дверь. Она явным образом говорила «нет».

И все же на следующую ночь она с ним поехала. Что же заставило ее передумать?

Хедли вернулась к себе в спальню, мы пошли за ней. Обернувшись, мы увидели, что Уолдо уходит из квартиры, положив по дороге брошюру на стол у двери.

Какой-то странный вуайеризм был в том, чтобы стоять в спальне Хедли в обществе королевы, Амелии и Андре и смотреть, как Хедли снимает халат и надевает весьма затейливое платье.

— Это платье было на ней на приеме в ночь перед свадьбой, — тихо сказала королева.

Платье было красное облегающее, с очень низким вырезом, украшенное красными блестками более темного оттенка, и к нему туфли крокодиловой кожи. Хедли хотела, чтобы королева поняла, кого сегодня теряет.

На наших глазах она прихорашивалась перед зеркалом, сначала причесалась так, потом иначе, долго выбирала помаду. Процессу уже не доставало новизны, и я думала насчет промотать вперед, но королева еще не насладилась зрелищем утраченной возлюбленной. Я уж точно не собиралась ей мешать, тем более что платит она.

Хедли повертелась перед трюмо туда-сюда, явно удовлетворенная зрелищем, и вдруг разразилась слезами.

— Бедная моя, — тихо сказала королева. — Прости меня, дорогая.

Я точно знала, что чувствовала Хедли, и впервые ощутила родство с моей кузиной, утраченное за годы разлуки. В этой реконструкции была восстановлена ночь перед свадьбой королевы, и Хедли предстояло идти на празднество, где парой будут королева и ее жених. На следующую же ночь ей предстоит присутствовать на свадьбе — так она думала. Она не знала, что будет к тому времени мертва — мертва окончательно.

— Кто-то идет! — сообщил колдун Боб.

Голос его донесся из открытых стеклянных дверей. В фантомном, призрачном мире, очевидно, прозвенел звонок, потому что Хедли подобралась, глянула в зеркало еще раз (прямо сквозь нас, поскольку перед ним стояли мы) и сосредоточилась. Идя вниз по лестнице, она уже привычно покачивала бедрами, а на губах ее играла холодная полуулыбка.

Она распахнула дверь. Поскольку колдунья Пэтси оставила реальную дверь открытой после «визита» Уолдо, нам это было видно. Джейк Перифой вошел в смокинге, выглядел он отлично, как и говорила Амелия. Я посмотрела на нее, когда он вошел в квартиру — она с сожалением окинула вервольфа взглядом.

Ему не очень нравилось, что его послали за королевиной любовницей, но он был слишком вежлив и слишком куртуазен, чтобы дать Хедли это понять. Он терпеливо подождал, пока она возьмет сумочку и последний раз пробежится щеткой по волосам, потом они оба вышли.

— Спускаются сюда, — сообщил Боб, и мы вышли из комнаты на ту сторону галереи, заглядывая через перила. Фантомы садились в блестящую машину и выезжали из двора. Там кончалась зона, накрытая заклинанием. Когда призрачный автомобиль проехал через ворота, они мигнули и исчезли рядом с группой вампиров, столпившихся у входа. Зигеберт и Вайберт смотрели суровыми вытаращенными глазами, Нефритовый Цветок выглядела сердитой, Расул — в каком-то приятном размышлении. Будто обдумывал, сколько всего расскажет теперь ребятам в караульной после смены.

— Время промотать вперед, — сказала Амелия. Вид у нее был усталый, и я подумала, что это от напряжения — молодой колдунье выпало координировать такое серьезное колдовство.

Пэтси, Терри, Боб и Амелия запели в унисон новое заклятье. Если в этой команде было слабое звено, то им была Терри. Круглолицая маленькая колдунья обильно потела и дрожала от усилий не завалить свою часть магической работы. Увидев ее напряженное лицо, я несколько взволновалась.

— Спокойней, спокойней, — произнесла Амелия, увидев те же знаки, что и я.

Все запели снова, и Терри явно успевала лучше: у нее уже не было такого отчаянного вида.

— Теперь медленней, — сказала Амелия, и пение сбавило темп.

Снова появился в воротах автомобиль, на этот раз проехал прямо через Зигеберта, который шагнул вперед, — чтобы лучше видеть Терри, я думаю. Автомобиль резко остановился, до половины застряв в пролете.

Из него вылетела Хедли. Она плакала, и, судя по лицу, начала не сейчас. С другой стороны вышел Джейк Перифой и остановился, положив руки сверху на свою дверцу и разговаривая с Хедли через крышу.

Тут впервые заговорил личный телохранитель королевы. Андре сказал:

— Хедли, тебе пора прекратить. Это заметят, и новый король этого так не оставит. Он, знаешь ли, ревнивый. Ему наплевать на… — Андре потерял нить, покачал головой. — Ему не плевать на сохранение лица.

Мы все уставились на него. Он что, медиум? Телохранитель королевы перевел взгляд на эктоплазменную Хедли.

— Джейк, я не могу это вынести. Я знаю, что она это делает из политических соображений, но ведь она же отсылает меня прочь! Я не могу!

Нет, Андре читал по губам, даже по эктоплазменным умел. Он снова заговорил:

— Хедли, пойди домой и переспи с этой мыслью. На свадьбу тебе нельзя, если ты там устроишь сцену. Ты знаешь, что это смутит королеву и загубит всю церемонию. Мой шеф меня убьет тогда. Это самое масштабное событие во всей его карьере.

Я поняла, что он говорит о Квинне. Значит, Джейк Перифой — действительно тот пропавший сотрудник, о котором говорил Квинн.