Охотник за мечтой - Лаура Кинсейл

Глава 17

Припадок непослушания оказался самым сильным из всех, когда-либо бывших у Элизабет. Девочка не поддавалась никаким попыткам отвлечь ее, и Зении никак не удавалось успокоить ее, не помогали ни любимые игрушки, ни песни. Казалось, он не кончится никогда. Как только Зения брала ее и ласково поглаживала горячий лоб, Элизабет обнаруживала, что начинает засыпать, и, протестуя, разражалась бешеным криком. Самым худшим было то, что каждый раз, когда отворялась дверь, впуская или выпуская няню, Элизабет кидалась в ту сторону и один раз так сильно ударилась о поручень кровати, что завизжала от боли. И Зения, и няня пытались брать ее на руки и носить по комнате, но она так сердито крутилась и вертелась, что у них ничего не получалось.

– Возможно, если вы оставите ее одну, мадам… – несмело начала няня, но Зения грубо оборвала ее:

– Я не оставлю ее! Принесите холодной воды! И потом больше не открывайте дверь!

– Слушаюсь, мадам, – ответила няня так тихо, что ее слова Зения едва услышала из-за детского крика.

Зения потеряла представление о времени, ей казалось, что припадок длится весь день, но, взглянув в окно, обнаружила, что еще светло и солнце высоко. Когда дверь открылась, Элизабет повернула голову и начала так отчаянно кричать, что у нее остановилось дыхание, ее лицо из красного сделалось синим, рот широко открылся, а тело выгнулось назад. Зения так испугалась, что сама едва не потеряла сознания. Она снова попыталась взять дочь на руки, но застывшее тело Элизабет не давалось. Девочка откатилась, с трудом перевела дыхание и опять закричала. Зения снова попробовала спеть, но у нее в ушах звенел детский крик, голос отказал ей, и слезы наполнили глаза.

– О, крошка, – зашептала она, склонившись над напряженным тельцем Элизабет, – о, моя крошка, прошу тебя, не плачь. Не плачь.

Зения не оглядывалась, но чувствовала, что дверь так и остается открытой. Сердито смахнув слезы, стекавшие у нее по щекам, она повернулась, чтобы закрыть дверь, – на пороге стоял лорд Уинтер.

Его дочь выгнулась и истерически кричала, теперь уже не видя ничего вокруг себя. Неожиданно, прежде чем Зения поняла, что он собирается сделать, Арден быстро пересек комнату и взял Элизабет из кровати. Она извивалась с закрытыми глазами, и ее крик достиг такой силы, которой невозможно было ожидать от маленького ребенка. Мгновение она неистово сопротивлялась, но лорд Уинтер, несмотря ни на что, легко удерживал ее на руках. Вдруг она открыла глаза, потянулась вверх и раскрыла маленький ротик, но прежде чем Элизабет успела набрать воздуха, чтобы снова закричать, она уже восседала на плечах у отца. Арден повернулся к двери, пригнувшись, прошел через проем и отправился вниз по лестнице, и Зения поспешила вслед за ними. Элизабет продолжала плакать, но теперь гораздо тише, она скорее икала, а не всхлипывала. Лорд Уинтер спускался по лестнице в неотступном сопровождении Зении, и к тому времени, когда они спустились на второй этаж, Элизабет уже перестала икать. Она молча держалась за волосы отца, когда он, нарочно слегка раскачиваясь из стороны в сторону, нес ее по длинному коридору. По парадной лестнице он спускался подпрыгивая, и Элизабет, как каучуковый мячик, подскакивая вверх и вниз, начала смеяться, и ее заплаканное личико осветилось улыбкой.

– Хотите теперь забрать ее обратно? – холодно спросил Арден, когда, спустившись по лестнице, остановился и оглянулся вверх на Зению.

Зения шагнула вниз и протянула руки к дочери, но Элизабет широко раскрыла глаза, покраснела и набрала воздуха, готовясь снова закричать. У Зении опустились руки, она села на ступеньку и уткнулась лбом в колени. Когда Элизабет перестала плакать, Зения почувствовала невероятное облегчение и подумала, что не вынесет, если дочь снова начнет кричать.

Арден смотрел на съежившуюся на лестнице фигуру Зении, потом поставил ногу на нижнюю ступеньку, наклонился, взял Зению за руку и с силой потянул.

– Пойдемте. Давайте немного погуляем.

– Я не хочу, чтобы она выходила из дома, – подняла голову Зения.

– Мы и не будем выходить.

Зения позволила ему поднять ее на ноги, Элизабет довольно забормотала, и он пошел по коридору к мраморной статуе, изображавшей пастушку. Его дочь, протянув руку и дотронувшись до каменных пальцев, издала удивленное «Де!».

– Правильно, – похвалил лорд Уинтер, – это девочка.

Зения еще не успела сказать ему, что у Элизабет все, что не было «мама» или «па», было «де», но решила ничего не говорить. Она чувствовала себя так, словно отдыхала в тишине после бури, и, честно говоря, чувствовала благодарность к лорду Уинтеру.

Арден бродил по огромному дому, останавливаясь всякий раз, когда видел, что Элизабет чем-то заинтересовалась. Он разрешал ей трогать вещи, к которым сама Зения не осмеливалась прикоснуться: серебряные вазы и китайский фарфор, часы с эмалью и позолотой. Но когда Элизабет попыталась взять хрустальную вазу, Зения бросилась к дочери, чтобы забрать вазу у нее из рук. Губы Элизабет слегка задрожали, она угрожающе набрала воздуха, но Зения твердо сказала «нет» и поставила вазу на место, а лорд Уинтер двинулся дальше.

– Если позволить ей все трогать, я боюсь, она что-нибудь разобьет, – пояснила Зения, с тревогой торопясь вслед за ним.

– Все здесь всего лишь свалка красивого хлама, – пренебрежительно отозвался лорд Уинтер.

Зения окинула взглядом роскошные высокие потолки и окна с богатыми шторами, полированные инкрустированные мраморные столешницы, серебряные канделябры и вдруг впервые осознала, что именно он привез ее в свой шикарный дом. Для Ардена все было настолько знакомо, что он, не задумываясь, позволил ребенку играть золотым портсигаром, лежавшим на каминной полке, хотя, когда Элизабет выпустила его из рук, он поспешил на лету подхватить его в ладонь. Зения поймала серебряный подсвечник, прежде чем Элизабет удалось опрокинуть его, и удивилась безразличию лорда Уинтера.

Среди своих вещей лорд Уинтер выглядел таким официальным и чужим, совсем не похожим на того доброго друга и защитника, каким представал в пустыне. Казалось, здесь он не на своем месте. Однако все окружающее относилось к его миру – его собственность, его родовое имение, которое перейдет к нему после смерти отца. Она не принесла бы Элизабет сюда, даже если бы жизнь девочки зависела от посещения этих комнат. Свою жизнь Зения отдала в руки леди Белмейн. Графиня выбирала для нее одежду, учила ее, как себя вести, как сидеть красиво и прямо, как разливать чай и принимать чашку. А лорд Уинтер расхаживал по дому с небрежным видом собственника, знакомя свою дочь с Суонмиром.

Пока они медленно переходили из одной роскошной комнаты с высокими потолками в другую и лакеи бесшумно открывали и закрывали для них двери, глаза у Элизабет начали постепенно закрываться, и в длинной галерее она наконец уснула, прижавшись щекой к черным волосам лорда Уинтера и положив пухлые пальчики, маленькие и розовые, ему на темную худую щеку.