( Не) его женщина - Анна Бигси

***

Купив все необходимое, а точнее, банальный набор холостяка, стою под козырьком магазина, думая, как добраться до дома и при этом окончательно не вымокнуть. Поднимаю воротник олимпийки, надвигаю кепку на глаза и спускаюсь по ступенькам, но тут мой взгляд привлекает одинокая старушка, стоящая под деревом возле магазина. Одетая в темный, видавший виды плащ и светлый платок, она трясущимися руками держит зонт из прошлой эпохи и заботливо поправляет пленку на ящике с цветами, которые, по-видимому, пытается продать. От жалости скручивает в узел. Не могу пройти миму и подхожу. Оказавшись рядом, замечаю, что она совсем крошечная, и мое сердце непроизвольно сжимается. — Здравствуйте. Старушка смотрит на меня и робко улыбается. В ее глазах вижу столько тоски и горечи, что невольно ежусь. — Здравствуй, сынок. — Что продаете? — интересуюсь я. — Цветы, — поясняет старушка. Трясущейся рукой откидывает пленку, и я вижу несколько горшков с цветами. — Выбирай, какой нравится. Мне никакой не нравится, да и вообще цветы я не люблю. Поэтому просто достаю из портмоне пятитысячную купюру и протягиваю старушке. — Да нет, мне не надо цветов. Вот, возьмите. — Я не попрошайка! — гордо восклицает она и отгоняет меня от импровизированного лотка. — Убери немедленно. Удивляюсь, но не собираюсь отступать. — Ну хорошо. Тогда выберите за меня. Бабушка оглядывает меня пытливым взглядом. — А не выбросишь? — хитро прищурившись, спрашивает. — Не выброшу, — улыбаюсь ей. — Тогда вот этот возьми. Герань. Жене твоей понравится, — отдает мне горшок с красными цветами. Я в ответ все ту же купюру. — Много это, нет у меня сдачи, — расстроенно бормочет старушка. — Да не надо мне никакой сдачи, — не выдерживаю я, сую деньги ей в руку и, забрав цветок, ухожу в сторону дома.

***

Вхожу в квартиру и выдыхаю. Наконец-то я дома! Ставлю цветок на тумбочку, а сумку с вещами бросаю на пол около двери и несу продукты на кухню. Выкладываю покупки на стол и понимаю, что что-то не так. Недопитая бутылка вина. Один фужер. Только Алиса могла здесь побывать, но почему ничего не сказала? В ванной стягиваю мокрую одежду и иду в комнату. Каждый раз, возвращаясь, получаю от Алисы сюрприз. Приятный или неприятный — зависит от многих обстоятельств. На этот раз я срываю джек-пот — в моей постели, уткнувшись в подушку, мирно спит любимая женщина. Опираюсь на дверной косяк и молча смотрю на нее. Чувствую невероятную легкость, понимая, насколько был напряжен последние сутки. Так хочется сжать ее в объятиях, зарыться в волосы, чтобы вдохнуть родной аромат… Но я лишь подхожу ближе и, присев на корточки, убираю непослушные прядки с лица и жадно всматриваюсь в любимые черты. Пушистые ресницы, чуть подрагивающие во сне, дерзкий изгиб бровей, чуть приоткрытые чувственные губы… Не сдерживаюсь и нежно целую в щеку. Алиса нехотя открывает глаза, и, сладко потянувшись, садится. Она так похожа на маленькую девочку, такая же чистая и невинная. — Обнаглела я, да? — смутившись, спрашивает она. — С ума сошла? — смеюсь я и сгребаю ее в охапку. — Теперь всегда буду надеяться прийти домой и обнаружить тебя в своей постели. Алиса всем телом прижимается ко мне и утыкается носом в шею. Мне становится так спокойно и уютно, ведь я вернулся домой, туда, где меня ждут. Поцеловав ее волосы, закрываю глаза, наслаждаясь моментом, растворяясь в этих головокружительных ощущениях безмятежного счастья. Мир перестает существовать, только мы вдвоем и наше трепетное чувство. — Ты насовсем? — с надеждой спрашиваю я. — Леш… пожалуйста… — укоризненно отвечает Алиса и отстраняется. — Понял, больше никаких вопросов, — говорю примирительно. — Ты покрасилась? Тебе очень идет! Ты такая… очаровательная… — Спасибо. А это что? — проводит пальцем по моей щеке и нахмуривается. — Теперь понятно, какая непогода задержала тебя в Москве… — Что там? — перевожу взгляд на ее палец. — А, так это Зина. — Ах, Зина! Кажется, твоя невеста, да? — Лис, ну какая невеста? — беру ее руку и подношу к своим губам. — Для меня не существует других женщин. — Да-да, так я тебе и поверила, — с обидой в голосе произносит Алиса. Смотрю в ее глаза и вижу весело пляшущих чертиков. Она ни капли не злится, а лишь подшучивает надо мной. — А ты, стало быть, ревнуешь? — поддерживаю ее игру и отхожу к зеркалу, чтобы стереть помаду. — Да вот еще! Я вообще не ревнивая! — Не ревнивая, говоришь? Сейчас проверим, — обещаю я, медленно приближаясь к кровати и складывая пальцы в замок, разминаю их, тем самым демонстрируя свои намерения. — Нет, только не это! — Глаза Алисы распахиваются в притворном ужасе. Хочет убежать, но я ловлю ее и начинаю щекотать. Она смеется, извивается подо мной и пытается вырваться, но я сильнее. Наконец прекращаю свою пытку, пообещав продолжить, как только отдышусь. Алиса упирается в мою грудь руками, а я, почувствовав теплые, мягкие ладони, замираю. Ее губы всего в нескольких миллиметрах от моих. И я уже готов проиграть пари, как вдруг Алиса резко отталкивает меня, звонко смеясь, спрыгивает с кровати и, показав мне язык, выбегает в коридор. Не успеваю поймать ее и, сложив руки за голову, остаюсь лежать на кровати, наслаждаясь открывшейся мне картиной. Бесконечно длинные ноги и округлые бедра, едва скрываемые футболкой… Желание мощной волной проходит по телу и сосредотачивается в паху. Мне требуется вся сила воли, чтобы не броситься за Алисой и не овладеть ею прямо в коридоре, грубо и жестко. Разглядывая потолок, пытаюсь увести мысли в другую сторону, не хочу выглядеть в ее глазах озабоченным мальчишкой. — Леш, что это? — слышу озадаченный голос Алисы из прихожей. — Если ты про цветок, то это тебе, — встаю с кровати и иду за ней. — Пеларгония? — Нет, старушка сказала, это герань. Обещала, что тебе понравится… — Дибро-ов, какая еще старушка? — смеется Алиса. — Да около магазина продавала… Жалко ее стало, хотел денег дать, а она не взяла. Пришлось цветок забрать. Что, совсем дурацкий? Я обещал не выбрасывать… — Да нет же, отличный цветок! Еще и полезный. Леш, спасибо! — Алиса обнимает меня и целует в щеку. Я нехотя отстраняюсь и жалобно прошу: — Ли-ис, давай ты оденешься, а то я за себя не отвечаю… Она снова смеется и, шумно вздохнув, скрывается в ванной. Я надеваю чистую одежду и иду на кухню готовить поздний «завтрак»: омлет, бутерброды, кофе. Когда Алиса появляется в дверном проеме, вид ее оказывается ненамного скромнее, чем до этого. Облегающие джинсы сидят, как влитые, и грозятся вот-вот затрещать по швам, а тонкая кофта с длинным вырезом у горловины оголяет одно плечо, нижнего