Шемяка - Александр Вячеславович Башибузук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кто и сколько напали, в полумраке так и не понял, но понял, что пришли явно не пожелать спокойной ночи.
— Твою мать! — ринулся к сабле, выхватил из ножен, отмахнулся от первых ударов, но меня тут же сбили с ног.
— Проклятый схизматик! — кто-то тучный навалился сверху и яростно хрипя начал тыкать кинжалом.
Плечо и предплечье резанула острая боль, я взревел, обхватил его за шею и резким рывком сбросил с себя.
Парировал тычок саблей, и секанул над полом, срубив еще кого-то, но тут же схлопотал еще раз — клинок с противным скрежетом скользнул по ребрам.
Спасало только то, что убийцы торопились и мешали друг-другу.
Саданул рукояткой наугад, попал, отбросил еще одного пинком и вскочил. Рубанул изо всех сил, но поскользнулся на крови и выронил саблю.
Надо мной взлетели клинки.
— Смерть, схизматику! Умри...
Я приготовился умереть, силы уходили с каждой секундой, но тут над головой что-то свистнуло и один из убийц опрокинулся со стрелой в глазнице.
Я мазнул наспех взглядом и увидел Зарину с луком в углу комнаты.
Сердце от ужаса едва не остановилось:
— Уходи!!!
Откуда силы взялись. Поймал одного в захват и одним движением сломал ему шею, второму разбил голову кулаком, но третий проскользнул к аланке и уже со стрелой в горле, умирая, успел наотмашь секануть ее саблей.
Я завыл и шагнул к последнему оставшемуся в живых.
Он попытался прикрыться, но удар у меня получился настолько сильным, что его клинок сломался, а моя сабля разрубила плечо и завязла в груди.
Растерянно оглянувшись, я покачнулся, упал и пополз к аланке. Схватил ее и понял, что она уже мертва — из перерубленной шейной артерии били алые струйки.
В коридоре послышался топот. В комнату влетел Вакула, вместе с еше парой ближников.
— Княже, жив?
Разрубленная щека у стремянного висела словно у бульдога, при каждом слове через дыру брызгали струйки крови.
Увидев меня с мертвой Зариной, они взвыли и упали на колени.
— Руби, нет нам прощения...
Я положил аланку, молча встал, подобрал с пола свою саблю и пошел к ним. В комнату вбежал Ипатий, весь окровавленный в искромсанной на лоскутья рясе.
Он тоже медленно стал на колени и тихо прохрипел:
— Руби и меня...
Сабля выпала из скользкой от крови ладони, я поглубже вздохнул, чтобы не потерять сознание и принялся пинать ближников и запинал бы до смерти, но сказалась потеря крови и я вырубился.
Очнулся у себя на кровати: Вакула сам перетягивал раны рваной простыней, остальные стояли у стенки.
Я скрипнул зубами и посмотрел в угол, но мертвой Зарины не увидел. В груди плеснулась слепая надежда, но Вакула проследив за моим взглядом тихо прошептал:
— Переложили к ней в опочивальню...
Я с трудом подавил желание вцепится стремянному в глотку.
— Что было, говори!
— Гаштольды и Бельские провели своих в замок через тайный ход, много, больше полусотни, часть напала на нас, чтобы отвлечь, а часть пришла к тебе. Прости, не досмотрел. Рынд Фому и Микиту, смотревших твой покой у дверей закололи. Говорил же, надо еще людей приставить, говорил...
— Дальше...
— Отбились, но к тебе не успели.
— Что остальные бояре и князья?
— Кейстутович, Лугвенович, Вяземский и воевода Петрилович, отбивались с нами, они за дверью, ждут твоего слова явиться. Вяземский и Петрилович посечены, но легко, остальных я запер в башне.
У меня все сразу стало на свои места. В замке моих людей было немного, три десятка ближников, пяток отроков из рынд, да и еще на стенах два десятка ратников из доверенных, большего просто не требовалось. Да еще целая орда бояр и князей, собранных для завтрашнего Вече. Вот Гаштольды вместе с Бельскими и решили воспользоваться удобной ситуацией. И у них все могло получится. Если бы меня устранили, большая часть остальных князьков с боярами, сразу переметнулась бы, как те шлюхи. Черт...
— Как понял, что Бельские и Гаштольды?
— Дык... — Вакула пожал плечами. — Они сами и напали, а как поняли, что не выйдет, пытались сбежать. Всех Гаштольдов сразу взяли, а младший Бельский успел с прыгнуть в ров. Но я еще со вчера без твоего приказа полусотню Федьки Мосла к замку подогнал — оные и перехватили, как к нам на помощь пришли.
— Где сейчас?
— Повязаны, твоего суда ждут. Прости княже...
— Заткнись, — я встал, покачнулся, но устоял на ногах, а потом приказал: — Пошли за ратью, замок окружить...
— Уже... — быстро вставил Вакула.
— Еще раз перебьешь, сниму голову. Понял? Немедля сыщи ката, да пошли людей похватать всех родичей заговорщиков. Всех, без оговорки. Вяземского, Петриловича, Лугвеновича и Кейстутовича ко мне. А еще... — я посмотрел на дверь опочивальни Зарины. — Пришли баб досмотреть за покойницей...
Горе ушло далеко в глубь сердца, осталась только холодная расчетливая ярость.
Идем дальше, а те, кто посмел — очень скоро позавидуют мертвым.
Глава 22
— Княже?..
Я помолчал и едва заметно кивнул.
Палач хекнул, топор с глухим стуком впился в колоду, голова взлетела в воздух, мотыляя растрепанной бородой и шлепнулась в корзину.
Тело остервенело засучило ногами и боком завалилось на эшафот.
Толпа на майдане разом торжествующе взревела.
— Пляши, пляши, иуда!!!
— Будешь таперича знать...
— Смерть проклятущим латинянам...
— Уже напляшешься...
— Тащи следующего...
Казнь шла за казнью, народ ликовал, а я тупо пялился на залитый кровью эшафот и не чувствовал ничего, кроме щемящего одиночества.
Дождавшись, когда казнили последнего заговорщика, я поворотил жеребца и поехал к себе в резиденцию.
После смерти Зарины я словно закаменел и одичал, даже вместо улыбки получался какой-то звериный оскал. Прекрасно понимал, что со смертью аланки жизнь не заканчивается, но ничего поделать с собой не мог.
Попытался топить горе в хмельном, но скоро бросил, потому что не помогало. Впрочем, особо пьянствовать было некогда — все свободное время занимала работа.
Зарину похоронили на высоком холме, откуда открывался красивый вид на Западную Двину. Рядом пока поставили простую часовенку, а дальше я приказал основать на этом месте женский монастырь.
Рода Бельских, Гаштольдов и многие другие, хотя бы косвенно вовлеченные в заговор перестали существовать.
