Дети Сиспилы - Александр Абердин

Такая сообразительность очень понравилась Стосу и он крепко пожал парню руку. Правда, Лулуаной осталась очень недовольна тем, что её новое тело обозвали жертвой Освенцима. Она попробовала было выяснить что это такое, но ей сказали что это всего лишь шутливое прозвище тощих девиц, а потому она может успокоиться. Стос был из-за этого жутко зол на Бочулиса, но виду не подал, чтобы не ссориться с ним, а заодно не давать Лулу повода для расспросов. Объяснять ей что такое Освенцим и почему все его жертвы были такими худыми он не хотел. Он вообще не любил разговаривать с ней ни об истории человеческой цивилизации, ни о политике.

Глава девятая. Рождение Лулуаной

За те пять дней, что Бочулис попросил себе на разработку нового типа рюкзака, Стос поспал всего часов восемь. Всё остальное время он только и делал, что непрерывно ел, лёжа в ванной, и постоянно работал. Эллис тоже почти всё это время находилась рядом с ним. Порой, по несколько часов в день она выхаживала, взад и вперед, километра по три, делала приседания и повороты торсом, размахивала руками и ногами, выгибалась в разные стороны и все только для того, чтобы научить Лулу пользоваться её новым телом.

Во время этих экзерсисов зонд Лулуаной, который ради этого специально удлинили до пяти метров, все время находился одним своим концом внутри девушки. Задача Стоса была немного поскромнее, хотя и намного тяжелей. Он хотел хоть немного подкормить эту худышку и нарастить её мышечную массу, но в первую очередь сделал так, что Лулуаной обрела лицо настоящей красавицы. За основу были полностью взяты прелестные черты лица Эллис с её изящным носиком, но губы у неё стали более чувственными и полными, как у Ирен, а голубые глаза больше и ещё выразительнее, как у Магды.

Лулу, как и Эллис, он тоже сделал блондинкой, но брови у неё теперь были более густыми и темными, как у Медеи, а от Ольхон и Ульты к ней перешли большие, выпуклые соски груди и аккуратные, овальные ушки. Груди звёздной путешественницы он придавал особое значение и сразу же сделал её точно такого же размера, как и у Эллис, чтобы раз и навсегда покончить с разговорами об этой части тела. Еще одну штучку он тоже полностью скопировал с неё, но гораздо раньше.

Получилось у него это очень неплохо и он остался доволен собой. Лулуаной тоже, хотя и не стала выражать по этому поводу никакого восторга. Зато Эллис была в полном отпаде и буквально визжала от радости, когда увидела, как похожа на неё эта звездная девушка, которую она называла то своей мамочкой, то сестрёнкой. Когда Стос выбрался в полдень из ванной и встал перед ней во весь рост, та, прижавшись к прозрачному родильному кокону, радостно закричала:

— Лулу, сестрёнка моя, как же мне хочется обнять тебя. Ты такая прелесть, что я просто умираю от восторга. Стасик сделал тебя такой красавицей, что я тебе даже завидую. Господи, да, все наши ребята сразу же влюбятся в тебя, Лулу!

На это арниса ответила им обоим ворчливым голосом:

— Да, ты сначала посмотри на себя, а потом на это тело, моя девочка. Такой тощей уродины ты больше нигде не найдешь. Боже, я даже боюсь входить в это тело. А, вдруг, оно никогда не поправится? Это же ужас какой-то. Действительно, жертва Освенцима, а не девушка. Ой, а волосы-то, волосы какие. Даже у Ульты волосы были длиннее и всё потому, что этот изверг все истратил на эту грудь. Да, тут спору нет, грудь у него получилась на славу, но всё остальное выглядит просто ужасно.

Стос пропустил все критические замечания мимо ушей и даже не стал отвечать на них. Его в этот момент интересовало совсем другое. Кокон, в котором он находился вот уже более полугода, так осточертел ему, что он ни о чём другом и не мечтал кроме того, как бы поскорее избавиться от него. Поэтому он и спросил свою звёздную квартирантку строгим голосом:

— Лулу, когда ты решишься снять с меня эту гнусную шкуру и войдешь в своё собственное тело? Поверь, дорогая, я уже на пределе и если этот кошмар продлится ещё хотя бы неделю, то я утоплю себя, как Герасим свою любимую Муму.

Арниса тихонечко пискнула:

— Стасик дай мне хотя бы сутки для того, чтобы я могла привести твоё тело в порядок. Ведь ты же не хочешь выглядеть перед Эллис и нашими друзьями каким-нибудь уродом?

Это его вполне устраивало, хотя и означало, что ещё одни сутки ему придется провести лежа в ванне, наполненной горячей водой, да, к тому же ещё с дыхательной трубкой во рту и совершенно неподвижно. Право же, возможность передвигаться по квартире самостоятельно, почесать себе яйца и вообще чувствовать своё тело, стоили куда, большего. Изобразив на своей фантомасовской физиономии нечто вроде радостной улыбки, он сказал своей бывшей любовнице веселым голосом:

— Прекрасно! Эллис, труби общий сбор вашего шаманского клана! Завтра ровно в три на свет появится Лулуаной Торол и я хочу чтобы они все явились к нам в гости с цветами и подарками для новорожденной. Еду закажи в какой-нибудь фирме, чтобы не устраивать аврала на кухне, напитки гостям купишь по своему собственному выбору, но мне обязательно купи бутылку "Хеннеси". Под это французское пойло я когда-то собрался стреляться и именно его я буду пить в честь дня рождения моей девочки. А сейчас, милая, вези меня на кухню и накорми чем-нибудь до отвала. Желательно с большим количеством протеина. Сегодня он очень понадобится Лулу.

После обеда, который продлился добрых полтора часа и состоял, по большей части, из спецкорма для качков, щедро сдобренного жареным мясом и корейскими приправами, Стос последний раз забрался в ванну, наполненную свежей, горячей морской водой. Помимо того, что Лулуаной должна была поработать над его внешним видом, вновь сделав его высоким, широкоплечим и мускулистым мужчиной лет тридцати трёх, ей предстояло максимально укрепить все те шесть артерий и вен, которые выходили у него из живота чуть выше пупка и входили в выращенное для юной арнисы тело по обе стороны от её позвоночника.

Новое тело было еще слишком слабо и беспомощно, чтобы он мог бросать его на произвол судьбы. К тому же Лулуаной так до сих пор ещё и не научилась толком пользоваться им и даже не могла сложить пальцы в кукиш, не говоря уже о том, чтобы взять в руку ложку. В этом не было ничего страшного. Ради того, чтобы Лулу стала такой же ловкой, подвижной и грациозной девушкой, какой была Эллис, ему теперь светило не менее полугода носить её на себе, словно мамаше австралийского медвежонка коалы, и терпеливо, день за днем, учить девушку всем премудростям жизни простого белкового существа женского пола, подпитывая её тело своей кровью.