Свет обратной стороны звезд - Александр Петров

— Александра, если бы нашелся партнер знакомый с этими новомодными танцами и играла соответствующая музыка, ты приняла бы приглашение?

— Конечно, — безразлично пожала плечиками она. — Да вроде нет такого…

— И снова здравствуйте, леди. Первый лейтенант Конечников к вашим услугам.

— Ты?! — изумление княжны было безмерно.

— Я… Был у «торгашей», — сказал он, заканчивая эту короткую двухходовую комбинацию. — Почти семь месяцев. Насмотрелся и наслушался. В нашей миссии каждую субботу были танцы, так что хот спайс и брейк ронд я освоил, когда они только входили в моду там.

Конечников сказал правдоподобную ложь. На самом деле, этим танцам он научился в виртуальной реальности эланки Лары. Но ветреной девчонке этого знать не полагалось.

Александра с неподдельным интересом посмотрела на него.

— Ты меня снова раз удивил, — сказал она. — Мы станцуем хот спайс, если не боишься.

— Следующий танец — танго. Музыка по ритму подходит, — ответил Конечников.

Александра плотоядно улыбнулась. У него в желудке что-то тоскливо сжалось. Конечников уговаривал себя, что не должен бояться, — он ходил в атаку на линкоры и не терял хладнокровия под перекрестным огнем в своем «скворечнике» артпоста.

Трубы смолкли. Дирижер повернулся к публике, прокашлялся и объявил: «Танго». Пространство зала очистилось — в гарнизоне этот танец считался слишком смелым и вызывающим, в котором партнеры слишком тесно прижимаются друг к другу.

Лишь немногие решались изобразить подобие любовного сплетения тел перед заранее неблагожелательными зрителями-судьями. Конечников отчаянно перебирал в голове многочисленные, сложные фигуры «горячего перца», танца требующего хорошей физической подготовки от мужчины, умения чувствовать ритм и партнершу. На какой-то миг Конечникову захотелось бежать, бросив эту чокнутую мажорку, но на руке тревожно мигал «Куппермайн», умоляя не отдавать его торжествующему Никитосу.

Он поклонился Александре, она присела в книксене, как благовоспитанная барышня, принимая приглашение. Они вышли почти в центр зала, начав вместо неприличного танго, еще более неприличный «хот спайс».

Танец состоял из трех десятков па, идущих в определенной последовательности, в процессе выполнения которых партнерша крутилась, подбрасывалась, наклонялась, прижималась к мужчине грудью, спиной и задом. Краем глаза Конечников увидел, что в зале перестали двигаться даже танцующие пары, изумленно разглядывая это пропитанное сексуальностью дикарское действо.

Он обратил внимание на обалделые лица знакомых офицеров, горящие ревностью глаза Хелены Ястребовой, удивление ко всему привычного Стрельникова, злобу, страх и обещание всех чертей наглому, перешедшему все границы подчиненному, исходящие от командующего эскадрой.

Александра, словно мстя за что-то Конечникову, старалась двигаться максимально эротично, прижимаясь к нему сверх всякой меры. Легкое платье не было преградой, и первый лейтенант чувствовал ее всю, ее точеное, крепкое, удивительно ладное тело.

Волосы девушки щекотали лицо Федора, оставляя божественно-прекрасный аромат свежести и ощущение прохлады. Он с тревогой подумал, что его «перец» долго не выдержит того, как об него трется эта бесстыжая девчонка, но тут музыка кончилась.

Выпуская Александру из своих объятий, он вдруг почувствовал, как много теряет, отдаляясь от нее. За край сознания ушли пылающие от злости генерал и «эсбешник», тяжелое неодобрение присутствующих, горячая досада во взгляде Хелены, прикованной к своему академику, зависть Никиты, смущение Гута.

Конечников нехотя отвел девушку к колонне.

Из толпы вынырнул Стрелкин. Он поклонился спутнице Федора, представился, завел на правах друга разговор с Конечниковым, и вдруг поинтересовался, может ли он, Василий Стрельников, пригласить на танец прекрасную незнакомку.

Федор взглянул в глаза Александры и с усмешкой ответил, что его спутница обещала все танцы ему. Стрелкин поклонился и отошел. Конечников заметил, что рядом, якобы совершенно случайно, словно линкор в конвое, барражирует полковник Томский, а вокруг полно молодцеватых «особистов».

«По крайней мере, если я сам не справлюсь с нашими разудалыми обломами, найдется, кому помочь», — пронеслось в голове первого лейтенанта.

Совершенно неожиданно оркестр заиграл мелодию «дабл степа». Конечников увидел, как от дирижера, бормоча ругательства, отошел бригадный генерал. Но теперь ему было все равно.

— Пойдем, — предложил он девушке.

Она кивнула в ответ.

Конечников и Александра танцевали снова и снова свои неприличные танцы, пока им не надоело общество неуклюже топчущихся под звуки незнакомых мелодий людей. Девушка потянула его к выходу. Где-то вдали, как показалось Конечникову, с большим облегчением, трубы оркестра задудели милый сердцу гарнизонных обитателей вальс.

— Я знаю местечко, где мы смогли бы спрятаться, — сказала Александра.

Конечников сначала смутился, потом вдруг понял, что, говоря это, девушка не имела в виду ничего кроме отдыха и разговора.

— Да, спокойно посидеть нам сейчас не дадут, — согласился он.

— Тебе так важно мнение других? Что тебе они? — удивилась Александра.

— Бывает, когда устаешь от людей. Устаешь им улыбаться, произносить какие- то слова, наконец, воспринимать все это человеческое скопище.

Не «устаешь», а «не хочешь», — поправила его девушка.

— Да, — согласился Конечников. — Устаешь от тесноты, от обязательного соседства с другими, оттого, что их мысли мешают тебе думать самому.

— Понимаю, — сказала девушка.

Александра открыла универсальным ключом маленькую неприметную дверцу, и они попали в сеть спрятанных в теле станции секретных коридоров. Конечников почему-то даже не удивился. Он был готов к чему-то подобному. Девушка, которой так явно угождает командующий эскадрой, может иметь доступ к тайным отсекам для избранных.

Примерно пять-семь минут они шли запутанными, извилистыми, низкими коридорами, пока не вышли к шахте лифта. Его спутница набрала код на панели, и дверцы открылись.

Кабина подняла их на самые верхние этажи станции, в оранжерею.

Федор это понял по сияющим огням основного корпуса, видимым сквозь притемненные стекла. В помещении было темно. Орбитальная крепость была развернута так, чтобы загораживать это место от беспощадных световых потоков огромного бело-голубого диска Кары и нестерпимо-яркого сияния блестящей как зеркало Солейны.

Воздух был прохладным, влажным. Стояла глубокая тишина, изредка нарушаемая шорохом листьев и звуком падения капель конденсата с холодной поверхности стекол. После жаркой и душной залы тут было очень прохладно. Конечников непроизвольно пододвинулся к девушке. Она не отстранилась. Федор положил ей руку на талию, легонько прижал к себе. Девушка, тоже завороженная темнотой и покоем, казалось, этого не заметила. Он прижал ее крепче, провел руками по упругому, точеному телу Александры, положил ладонь девушке на грудь, повернул к себе. Она пыталась что-то сказать. Но Федор нашел ее губы и поцеловал, заставив замолчать.