Наследие Маозари - Евгений Панежин

внутрь коридора. Наши бойцы друг за другом забегали в коридор, от куда были слышны возгласы, и звуки ударов, через двадцать минут меня позвал Оркус. И я прошёл по коридору, обходя наших бойцов, которые вязали других охранников этого этажа. Этот подземный этаж был облагорожен, даже лучше предыдущего, в комнатах не чувствовалось духоты, было тепло и светло. Было много разных помещений, столовая, помывочная, туалеты, проходя по одному из коридоров мы увидели жилые роскошные камеры, выглядели они, как обычные спальные комнаты, с добротной мебелью, кроватью, детской кроваткой, шкафом, трюмо, на котором были разложены разные женские штучки, отличались только решёткой вместо двери, сделанной из какого-то дерева. Мы обходили все помещения, когда зашли в оранжерею, там в простых платьях и антимагических ошейниках, стояли женщины, и испуганно жались друг к другу, глядя на наших воинов, одна из них брюнетка лет тридцати, властным голосом потребовала:

— Так, потрудитесь объяснить, что здесь происходит.

Женщина держалась с достоинством, но своей способностью, я ощутил исходящий от неё страх и панику.

— Позвольте представиться, меня зовут Леонид Сидэро. И это я, хочу узнать что здесь происходит, — подошёл я к женщинам.

— А где, ну этот, — растеряла женщина весь свой аристократизм, — который хозяин?

— Если вы про барона Барабера, такого плотного щекастого мужчину, то он мёртв. У нас с ним случился конфликт, и мы захватили его город, а в подземелье его башни обнаружили вас. Так кто вы, и что здесь происходит?

Некоторые женщины заплакали, но я ощутил в их эмоциях не горе, а облегчение.

— Меня зовут Лаиса Шаил, я не из древнего рода магов, как вы, в нашем роду всего три поколения водных магов. Мне знакома ваша фамилия, моя семья жила не далеко от графства Сидэро, — продолжила всё та же брюнетка, — меня похитили двенадцать лет назад, усыпили, а очнулась я уже здесь. Мне доступно объяснили, что если я хочу жить сама, и хочу, чтобы моя младшая сестра жила на свободе, мне нужно беречь себя и ребёнка. Забеременела я уже здесь, тут есть маг жизни, по специализации целитель, вот он с помощью какого-то артефакта, и зачал мне ребёнка, сначала одного, а когда ему исполнился годик, у меня его забрали, — из глас Лаисы покатились слезы, — потом второго, потом третьего… — и она горько заплакала, закрыв лицо руками.

Так как я не любитель женских слёз, то поспешил её утешить:

— Воу, воу, мамаша, не реви! Ты же здесь двенадцать лет? Так что я знаю, где твои дети, и с ними всё в порядке, как здесь со всем разберёмся, так мы тебя к ним и отведём.

Подняв заплаканное лицо, она спросила, глядя на меня с надеждой:

— Правда?

— Правда, правда, — и толкнув локтем Оркуса, тихо произнёс, — ух, прям как в передаче "Жди меня", — на что он только пожал плечами.

Тут всех женщин, как прорвало, и они одновременно начали задавать вопросы: "А что с моими детьми? А что теперь с нами будет?". Гул нарастал пока Оркус не гаркнул:

— А ну заткнулись все! Господин сказал, сначала здесь разберёмся. Где ваш целитель, с волшебным артефактом, сейчас мы ему, его оторвём. Гы-гы, — гоготнул он собственной шутке.

Женщины немного успокоились, и повели нас в дальнею отдельную камеру. Она была заперта на ключ, пришлось ждать, пока воины забирали все ключи у охраны. Когда дверь отперли за ней оказался видный мужчина средних лет с короткой бородой пепельного цвета, в халате темно-серебряного цвета, расшитого растительными узорами. На его шее тоже был антимагический ошейник. При виде нашей компании он поднял одну бровь, становясь идеалом женских грёз. Не на долго установилась тишина, которую нарушил Оркус, доставая секиру:

— Ну ты, ущербный, доставай свою хреновину, щас я тебе покажу, как девак насильничать, — и он пошёл на целителя помахивая секирой.

У целителя сначала опустилась одна бровь, а потом обе полезли на лоб.

— Я никого не насильничал, я ничего такого не делал, вы ошиблись, — со страхом в голосе, закричал он, когда Оркус взяв его за шею, примеривался секирой к паху.

— Оркус, дружище, попозже его кастрируем, пусть он сначала нам всё расскажет, — сказал я безразличным тоном.

— Как скажите, господин, потом так потом, — сказал мне Оркус, и повернувшись к целителю рявкнул, — а ну, мразь, всё выкладывай! Чем ты здесь занимался? Кому что сувал и зачем?

— Я, я, я всё расскажу, — растерял весь шарм целитель, — да вы сначала бы сказали от кого пришли, и с чего начинать рассказ? Что меня опять переводят?

— Не, господин, он похоже тупой, надо всё-таки сначала яйца рубить, они ему думать мешают, — сочувственно помотал головой Оркус.

— Да кто вы? И что вам говорить? — истерично закричал целитель.

— Начни с начала, а там посмотрим. Давай: "В начале было Слово…", — махнул ему рукой, чтобы он продолжал за мной.

На несколько секунд, замерли оба, потом Оркус встряхнул целителя, и закричал ему в лицо:

— Ну, говори, сука! Что молчишь? Что дальше было?

Глава 43

Когда целитель понял, что мы не из числа его тюремщиков, он обрадовался, и начал рассказывать свою историю:

— Меня зовут Сиргус Лавели, я маг жизни, специализация магистр целительства. Пятьдесят два года назад, я развлекался с одной умелой дамой, а на утро проснулся в каком-то особняке, уже в антимагическом ошейнике. Ко мне пришёл мужчина в маске, и предложил два варианта, первый, я буду жить в роскоши, есть деликатесы, пить вино, любить красивых женщин, но при этом, я не должен покидать выделенного мне помещения и выполнять несложную работу, второй, они найдут целителя посговорчивее, а меня немного попытают и убьют самым жестоким образом. Я пытки не очень люблю, поэтому выбрал первый вариант. Сначала мне нужно было, чье-то мужское семя ввести бессознательной девушке, а потом своими способностями обеспечить зачатие. У них был дорогой и редкий артефакт, небольшая стазис-камера, в ней годами можно хранить живые организмы и ткани, то есть помещенное внутрь мужское семя, можно было использовать спустя годы. Я выполнил всё, что мне приказали, а потом периодически выполнял подобную процедуру. Я действительно, как они и обещали, жил шикарно, вкусная еда, выпивка, наркотики, мне приводили прекрасных женщин, единственно предупреждали, чтобы я им ничего лишнего не рассказывал, если хочу, чтобы они жили. Я, как мне казалось, притупил бдительность своих тюремщиков, и через пять лет моего заточения, мне удалось бежать первый раз. Я раздобыл ключ от моего ошейника, замки на них однотипные, знали бы вы, чего мне стоило, уговорить