Право на рождение. Дилогия (ЛП) - Габриэль Зевин

— Да не ты, а Нетти.

— Могу поверить, — сказал Вин. — Ее голова почти такая же большая, как у меня; посмотри, как на ней сидит моя шляпа.

Нетти молчала.

— Так в каких же областях ты гений, детка? — спросил Вин.

— Математика, — ответила Нетти, — и все в таком же роде.

— Я никогда не знала, — прокомментировала Скарлет.

— Для нас всех это новость, — сказала я.

— Ну, думаю, я должна тебя поздравить, — сказала Скарлет моей сестре.

Когда мы вошли в квартиру, Нетти побежала в свою комнату и захлопнула за собой дверь. Мне не хотелось идти за ней, но все же я пошла. Я повернула ручку, но дверь была заперта.

— Перестань, Нетти, впусти меня.

— Почему ты ведешь себя так со мной? — прокричала она через дверь.

— Почему ты не говорила, что ты гений? — закричала я в ответ.

— Перестань меня так называть!

— Как так?

— Гением!

— Это не шутка, это комплимент. Так почему же ты никогда мне не говорила? Почему мне надо было услышать это от какой-то дуры-училки, которая выглядит моложе, чем я?

— Мисс Бельвуар не дура!

— Нет, дура тут я. Я даже не заметила, что моя собственная сестра гений. — Я села на пол у двери. — Я чувствую себя такой тупой, Нетти. Кажется, будто я никогда тебя не знала или не забочусь о тебе.

Нетти открыла дверь.

— Я знаю, что ты заботишься обо мне, просто… я просто не знала, что я такая. Я думала, что все такие, как я, пока мисс Бельвуар не сказала, что это не так.

— И почему ты не поговорила со мной?

— Я не хотела тебя тревожить. Ты только что вернулась из этого ужасного места, «Свободы». И я не хотела доставлять тебе еще больше проблем. А потом ты по уши влюбилась в Вина.

— Но ведь ты гений, это же хорошо, правда? Почему ты решила, что будут проблемы?

— Думаю, потому, что ты всегда говорила, что мы не должны выделяться в школе. Так что на уроках я вела себя тихо, редко поднимала руку, а в половине случаев, когда знала ответ, не отвечала.

— Так значит, ты пыталась сделать вид, что ты не такая умная?

Мысль о том, что моя младшая сестра изо всех сил старалась выглядеть посредственностью, ужасала. На глаза словно что-то давило изнутри, голова стала неимоверно тяжелой, так что я положила ее на пару мгновений на руки.

— Нетти, это же неправильно.

— Прости меня, Анни, я старалась как лучше. Просила мисс Бельвуар не говорить с тобой. Уверяла, что в этом нет никакого смысла.

Я слегка приподняла голову. Пульсация в глазу немного ослабла.

— Ты хочешь поехать в этот летний лагерь?

— Нет, — ответила она. — Может быть.

— А как же твои кошмары? Ты же знаешь, я не могу поехать с тобой, не могу оставить Лео. Кроме того, я совсем не одаренный ребенок.

— Не знаю. Я об этом не думала.

— Ну, прямо сейчас ничего решать не надо, — сказала я. — Но впредь говори мне такие вещи, особенно сейчас, когда бабуля умерла. Я знаю, что не похожа ни на бабулю, ни на маму и папу, но я стараюсь изо всех сил.

— Я знаю, Анни, знаю все, что ты для меня делаешь, для меня и для Лео. Я хотела бы быть старше, чтобы помогать тебе больше, чтобы облегчить тебе жизнь. — Она обвила своими тоненькими ручками мою шею, и я подумала о том, что сказала мисс Бельвуар: Нетти — нечто драгоценное, кто-то, кого надо защитить. Я позволила себе отвлечься в последние несколько месяцев, и это было неприемлемо, особенно сейчас, когда умерла бабуля. Я несла ответственность за эту девочку, которую сейчас обнимала. Важность этой мысли поразила меня. Без меня она не сможет раскрыть весь свой потенциал, она может попасть под влияние нехороших людей — Бог знает, в нашем окружении полно таких. Без меня она может даже умереть или стать не тем, кем должна, и это в каком-то смысле еще хуже, чем смерть. Я прижала ее к себе покрепче. Голова закружилась, дышать стало тяжело, словно меня сейчас вырвет, в груди сжалось, хотелось бить кулаком в стену. Я поняла, что это и есть любовь, и это чувство внушало ужас.

Вдруг меня действительно затошнило. Я отпустила Нетти и побежала в ванную. Меня вырвало в унитаз, но не до конца, и продолжало рвать в течение минут десяти. Когда все закончилось, я почувствовала, что кто-то придерживает мне волосы. Мне казалось, что это была Нетти, но когда я обернулась, то увидела Вина. Я и забыла, что он пришел со мной из школы.

— Ох, тебе надо выйти, я выгляжу отвратительно, — сказала я, быстро потянувшись к спуску туалета.

— Я видел и худшее, — ответил он.

— А где Нетти?

(Разве не она одна должна была держать мои волосы?)

— Она звонит Имоджин.

Учитывая то, как закончилась наша беседа с Имоджин, я сомневалась, что она придет.

— Тебе пора идти, — сказала я ему. — Я не хочу, чтобы ты подхватил от меня что-нибудь ужасное.

— Я никогда не болею, у меня отличное здоровье.

— Молодец, — проворчала я, — ты не мог бы уже уйти? Я хочу, чтобы меня рвало наедине с собой, спасибо.

Я поднялась с пола ванной, меня немного шатало, но Вин взял меня под руку и довел до комнаты. Я свалилась на кровать и заснула.

Когда я проснулась, рядом с кроватью сидела Имоджин. Она положила мне на голову холодное влажное полотенце.

Мозг пульсировал в черепной коробке, глаза слезились, и от этого окружающее расплывалось. Казалось, что по всей комнате летают цветные пятнышки. В желудке словно плескалась кислота, а вся кожа ужасно зудела. Я чувствовала, словно вот-вот умру. «Я умираю?»

— У тебя ветрянка, Анни. Нетти прививали, но вы с Лео остались без прививок из-за закона о нормировании вакцины, который был в те годы.

(Вы беспокоитесь о том, не была ли я беременна? Что у меня был секс и я вам не сказала? Я бы никогда этого не сделала. В отличие от некоторых, я абсолютно честный рассказчик и горжусь этим.)

Она продолжала:

— Может быть, ты подхватила ее на свадьбе? Ты не видела, кто-нибудь там болел?

Я покачала головой, попыталась почесать лицо, но Имоджин надела на меня хлопковые перчатки.

— Я не могу позволить себе заболеть, мне надо кое-что решить, и после смерти бабули надо сделать так много… и школа… и Нетти, и Лео… И…

Я села в кровати, но Имоджин нежно, но твердо уложила меня обратно.

— Ну, по крайней мере до будущей недели ты не сможешь ничего из этого сделать.

— Почему вы здесь?

— Потому что Нетти мне позвонила.

Она вложила соломинку мне в губы:

— Пей.

Я повиновалась.

— Нет, я не об этом. Я имею в виду, почему вы здесь после того, как я сказала вам столько ужасных слов?

Она пожала плечами.

— Ну, у меня много свободного времени, и я только что потеряла стабильную зарплату.

Она снова повела плечами.

— Ты была не в себе. Пей больше, тебе нужна жидкость.