Мэтр на учебе - Александра Лисина

Ментальная магия коварна, поэтому нет ничего удивительного, что пару раз, ну ладно, не пару, а больше, мои мысли упорно возвращались к человеку, который стал причиной моего пребывания в секционной. Для юного светлого мага, пораженного красотой очаровательной маркизы, это было бы так естественно! Поэтому, создавая иллюзии лежащего на столе тела, он совершенно случайно наложил на него трепетный образ вышеупомянутой леди. И, будучи впечатлительным мальчиком, так же случайно представил ее себе несколько… неодетой. Ну, насколько хватило его богатого воображения.

Когда маркиза узнала в накрытом простыней теле свою собственную фигуру, у нее пропал дар речи.

Когда на следующей странице с этого самого тела оказалась откинута простыня, из ее горла вырвался сдавленный стон, больше похожий на гневный рык, который мог бы напугать даже привыкшего ко всему некроманта.

Но когда чуть ниже в отчете появилась целая серия детализированных рисунков, последовательно и очень точно описывающих процесс вскрытия со всеми подробностями, с торчащими из-под кожи ребрами, выпотрошенной грудной клеткой, вздутыми кишками и демонстративно разложенными на столе внутренними органами, над которыми уже застыла рука с зажатым в ней острым скальпелем, леди стало резко не по себе. Потому что при внимательном рассмотрении можно было заметить, и она, несомненно, это увидела, что на каждом из этих рисунков неизменно присутствует одно и то же лицо.

Признаться, мне всегда было интересно знать, как себя чувствуют люди, узревшие собственный труп в такой компрометирующей ситуации. Представляете: смотришь на чужое тело, понимаешь, что оно чужое, но потом вдруг, будто по волшебству, оно начинают меняться… руки, бедра, грудь, лицо стремительно плывут, приобретая вполне узнаваемые черты…

Сперва ты просто смотришь, не в силах поверить в то, что это правда. Но потом в груди холодеет от осознания. Лицо становится все четче. Реальнее. Ближе. И в какой-то момент ты с содроганием понимаешь, что видишь самого себя. Как будто смотришь в зеркало и с ужасом сознаешь, что это ты лежишь на секционном столе… это твое тело разрезано, как свиная туша… и это над тобой занесено острое лезвие, хотя ты еще вроде бы дышишь и даже можешь членораздельно говорить…

Жуть, правда?

Но это еще не все. Потому что ниже, старательно привлекая к себе внимание умышленно посаженными кляксами, шли такие же подробные комментарии, в которых то и дело мелькали фразы: «В процессе вскрытия трупа леди де Ракаш (имя старательно зачеркнуто)… неизвестного мужчины выявились следующие изменения. В теле (очередная жирная клякса, буквально бросающаяся в глаза и тоже подразумевающая некое имя) найдены признаки несомненного старения… В ходе изучения материала сердечной мышцы (на этот раз имя не видно, но легко угадывается по размерам кляксы) того же неизвестного трупа обнаружены пораженные жировыми бляшками сосуды, а в печени объекта — несомненные признаки злоупотребления крепкими напитками, что привело к ее структурной перестройке и задержке крови в брюшной полости…»

И так далее, и тому подобное. Вплоть до вывода о причине смерти, в котором аж дважды… ну, это я просто увлекся… мелькали тщательно заштрихованные места.

Когда с лица леди де Ракаш сошла вся краска, а дыхание стало похожим на последние вздохи агонизирующей лани, я демонстративно поставил в конце своей схемы жирную точку и бодро спрыгнул с подоконника. После чего, игнорируя завистливые взгляды адептов, с гордостью положил исписанный лист на преподавательский стол.

— Госпожа де Ракаш, я ее добил!

— Ч-что? — непроизвольно вздрогнула маркиза, пугливо накрыв рукой лежащие перед ней бумаги, и резко подняла голову. — Кого вы добили?!

— Схему, — вежливо улыбнулся я, заставив ее в панике покоситься на проверочный лист. — Я закончил работу и сдаю ее вам на проверку.

Взгляд маркизы метнулся в сторону отчета, а затем застыл на моем невозмутимом лице.

— К-какую еще проверку?

— Которую вы хотели устроить. Помните? Мое задание? Схема воздействия магических потоков на стандартный объект со стандартным магическим фоном?

— А… д-да. — Маркиза дрожащими пальцами поправила сбившуюся прическу и незаметно вытерла выступивший на виске пот. — Оставьте. Я посмотрю попозже.

— С вами все в порядке? — участливо спросил я, пытливо заглядывая ей в глаза.

— Д-да. Что у меня может быть не в порядке?

— Тогда, может, вы хотите дать мне еще какое-нибудь задание? — вкрадчиво уточнил я, слегка наклонившись над столом.

— Нет, — поспешила отодвинуться леди. — Возвращайтесь на свое место, барон. Вы уже достаточно… поработали. И, как я вижу, неплохо освоили материал.

— Благодарю, — широко улыбнулся я и бодрым шагом вернулся на подоконник.

Остаток урока я провел в блаженном ничегонеделании. Меня никто ни о чем не спрашивал, не задирал, не пытался уколоть или язвительно поинтересоваться, в каких таких местах сейчас витает моя душа. Меня не теребили, не требовали объяснений, не допытывались, хорошо ли я слышу. Красота, да и только!

Когда прозвенел долгожданный звонок, леди де Ракаш в изнеможении приложила руки к вискам и, плотно зажмурившись, нетвердым голосом сказала:

— Все свободны.

После чего буквально упала на свой стул и, уронив голову на скрещенные руки, окончательно забыла про удивленно переглядывающихся учеников.

Убедившись, что воспитательных мер для нее больше не понадобится, я бесшумно подошел, осторожно собрал разлетевшиеся от ее порывистого движения листки. Как бы невзначай провел над ними раскрытой ладонью и, так же незаметно отступив назад, вкрадчиво мурлыкнул:

— До свидания, леди…

Она вздрогнула, будто ее ударили, и резко отняла руки от бледного, хотя и не потерявшего красоты лица. Но я уже был далеко — беззаботно посвистывающий, бодро помахивающий своей сумкой и ловко крутящий длинными пальцами остро заточенный карандаш.

ГЛАВА 17

Наказание за ошибки неотвратимо. Так же, как и сама смерть.

— Это было жестоко, — с чувством сказал Нич, когда я завернул за угол. Спрыгнув с потолка, он уверенно устроился на привычном месте — у меня на плече и покачал головой. — Даже для тебя.

Я равнодушно пожал плечами.

— Она пожелала меня унизить. Я ее напугал.

— Думаешь, она это заслужила?

— Адепты не те люди, за счет которых должен самоутверждаться преподаватель. К тому же, надеюсь, ты не забыл, кто, едва вступив в Совет магов после твоей смерти, активно ратовал за то, чтобы оттуда убрали некромантов? И кто на последнем собрании убеждал твоего преемника, что «мерзким чернокнижникам» там не место?