Я иду к тебе - Елена Озерова

— Андрес хочет, чтобы я познакомилась с его мамой, — выпалила она. — Зачем?

Виктор мгновенно прореагировал:

— Когда?

— В следующие выходные. — Ника встревожилась. — Вы догадываетесь, зачем ему это нужно?

— Думаю, да. Это значит, Вероника, что в следующие выходные они собираются навестить Павла Феликсовича, и Инфлянскас хочет обеспечить себе алиби.

— В следующие выходные? Так долго ждать?

— Ничего, — успокоил ее Виктор. — Думаю, наш трюк с больницей заставит их поторопиться.

4

Дверь открыла невысокая худенькая брюнетка в спортивном костюме, не первой молодости, но очень милая, — бывают женщины, которые располагают к себе с первого взгляда. При виде гостей она откровенно удивилась:

— Витя! Ты только вчера сказал, что страшно занят и до следующей недели никак не выберешься!

Виктор невозмутимо вошел, вежливо пропустив Нику вперед:

— Обстоятельства сложились иначе. Светка, мне опять нужна твоя помощь. Знакомьтесь: это Света, а это Вероника.

— Очень приятно. — Брюнетка радушно улыбнулась и протянула Нике узкую прохладную руку, как будто это было в порядке вещей — привести к ней в дом незнакомую девушку! Но Ника за последнее время почти успела привыкнуть к разного рода несуразностям. Если мир вокруг тебя сходит с ума, трудно сохранить трезвое отношение к происходящему. Поэтому она невозмутимо пожала протянутую руку и улыбнулась.

— Так что стряслось? — Пока Ника снимала куртку, Света откуда-то достала для нее пушистые тапочки: — Надевайте-надевайте, у меня холодно. Ты, надеюсь, сам себя обслужишь?

Последние слова были обращены к Виктору.

Он улыбнулся: — Не беспокойся.

— Я и не беспокоюсь. Пошли на кухню, выпьем чаю, и вы расскажете, что у вас произошло.

Кухня в этом доме была похожа на хозяйку: маленькая, не модная, но очень уютная, — все на своем месте, и все под рукой. В Нике заговорило ее увлечение дизайном. Странно, что человек даже в расстроенных чувствах способен замечать все, что касается его хобби. Так и Ника: сейчас ей было не до того, чтобы разглядывать интерьеры, но тем не менее она отметила, что стены отделаны «под кирпич», значит, последний ремонт здесь был примерно в конце семидесятых. Тогда отделка «под кирпич» в кухне и коридоре пользовалась большой популярностью. И мебель, очевидно, покупалась тогда же: стол и скамейки деревянные, шкафчик тоже облицован деревом. Связки красного лука на стене и пара ярких тыкв в плетеной корзине на окне дополняли картину, придавая интерьеру сельский колорит. Да, со вкусом у хозяйки было все в порядке.

Одна большая чашка — красная, в крупный белый горох — стояла на столе. Рядом лежал надкушенный бутерброд с сыром. Перед чашкой стояла раскрытая толстая книжка — подставкой служила пузатая сахарница. Очевидно, их внезапный визит оторвал Свету от ужина. Ника подумала: как это знакомо, она тоже читает за столом.

Света захлопнула книгу — это оказались «Три мушкетера» — и достала из шкафчика еще две похожие красные чашки.

— Извиняйте, — чуть насмешливо сказала она, — только к чаю у меня ничего, кроме хлеба и сыра, нет. Но, если хотите есть, можно соорудить яичницу. А для голодных — выразительный взгляд в сторону Виктора — есть остатки горохового супа.

— Пообедаешь им завтра, — добродушно сказал Виктор, удобно устраиваясь на деревянной скамейке. — Небось как Ленку отправила, так перестала готовить, лентяйка несчастная?

— Угадал, — вздохнула Света. — Так и живу на бутербродах. Ну так, может быть, мне все-таки расскажут, что произошло и какова моя задача?

— Веронике требуется приют. — На этой кухне Виктор чувствовал себя свободно: налил чаю себе и Нике и стал делать бутерброды. — Она поживет у тебя несколько дней?

Света пожала плечами:

— Да ради Бога. Ленкина комната свободна, мы там ее отлично устроим.

Ника с удивлением посмотрела на эту необыкновенную женщину. Врываются к ней в дом посреди ночи без предупреждения, приводят какую-то девицу и говорят, что эта девица поживет неопределенное время. А она — «ради Бога»! Света заметила Никино замешательство:

— Вероника, да вы не стесняйтесь! Я понимаю, вы чувствуете себя неловко, но в жизни все бывает! А я отправила дочку на сборы — она у меня спортсменка, юное дарование — и ее комната на ближайшие две недели в вашем распоряжении. Если понадобится и дольше — что-нибудь придумаем.

— Надеюсь, не понадобится, — заметил Виктор.

— Да нет, — Ника смутилась еще больше. — Просто как-то неловко причинять вам неудобства…

— Пустяки! Какие неудобства. — Света пододвинула к ней тарелочку с нарезанным сыром, — да вы ешьте, ешьте!

Ника робко взяла кусочек, хотя есть ей совсем не хотелось.

— А ты, — повернулась Света к Виктору, — может быть, все-таки введешь меня в курс дела? Чтобы я знала, что Веронике угрожает и от кого ее надо прятать.

Виктор покачал головой:

— На этот раз — никакой опасности для жизни. Просто, операция по возвращению картин Пожарскому вступила в завершающий этап. Дядя Вероники — известный коллекционер, и наши друзья после Пожарского нацелились на него. А поскольку для Вероники дело осложняется неприятными личными обстоятельствами, ей надо на время исчезнуть. — Виктор запихнул в рот остатки бутерброда, одним глотком допил чай и поднялся. — Девушки, я вас покидаю, мне надо заскочить еще в одно место. Остальное Вероника сама тебе расскажет, если захочет.

Он быстро вышел из кухни.

— Да подожди секунду! — Света выскочила вслед за ним.

— Некогда! — донеслось из коридора. — Вероника, спокойной ночи! Маше от вас передам привет.

Хлопнула входная дверь, и почти сразу же на кухню вернулась Света.

— Вот всегда он так, — пожаловалась она. — Ничего толком не объяснит, не расскажет — и все, привет! А я умираю от любопытства.

Она виновато улыбнулась и посмотрела на Нику:

— На вас вся надежда. Вы ведь сможете мне рассказать, правда?

Света уселась напротив нее и подперла рукой острый, как у лисички, подбородок. Ника вдруг заметила, что Света вообще похожа на любопытную лисичку из детской сказки: удлиненный разрез голубых глаз, изящный чуть вздернутый маленький носик, высокие скулы, но овал лица сужается книзу — как сердечко. Если бы не седина в темных волосах и морщинки в уголках глаз, Ника решила бы, что Света — ее ровесница.

— Ну так как? — просительно сказала Света. — Нет, Вероника, если вам неприятно, то, конечно, не рассказывайте.

Но Ника почувствовала доверие к этой маленькой женщине-лисичке и не хотела упрямиться.