Кто посеял ветер - Heлe Нойхаус

— …к сожалению, окончательные результаты баллистической экспертизы ружья, найденного в квартире Фрауке Хиртрайтер, пока отсутствуют, — услышал он голос коллеги Крёгера. — Но мертвая птица, обнаруженная в бочке с дождевой водой, может быть однозначно идентифицирована по кольцу на ноге как ручной ворон Людвига Хиртрайтера.

Используя профессиональную терминологию, Крёгер описал ужасный способ, с помощью которого была убита птица.

— Хотя какие-либо криминалистические доказательства, свидетельствующие в пользу этой версии, до сих пор отсутствуют, в данный момент мы исходим из того, что Фрауке Хиртрайтер проникла в опечатанный дом и убила ворона. После этого она, по всей вероятности, поставила свой автомобиль в гараж и скрылась на автомобиле своего отца, — завершил он свой отчет.

Только теперь Боденштайн понял, какая именно ошибка привела в бешенство доктора Энгель. Дочь Хиртрайтера была объявлена в федеральный розыск по телевидению, радио и в прессе с указанием того, что она перемещается на красном «Фиате Пунто» — автомобиле, который в действительности стоял в гараже в Рабенхофе. Да, это был серьезный прокол. Но вместе с этим возрастала вероятность причастности Фрауке Хиртрайтер к убийству ее отца. В отличие от своей начальницы, Боденштайн уже понимал, что против Фрауке существует вовсе не подозрение, а целый ряд веских улик. Для того чтобы совершить преступление, у нее было все необходимое: мотив, возможность, подходящее орудие.

Но сегодня произошло еще кое-что. При обыске дома Грегора Хиртрайтера было найдено предварительное соглашение о продаже Поповского луга фирме «ВиндПро», подписанное им и его братом с одной стороны, и Штефаном Тейссеном и Энно Радемахером с другой, датированное вчерашним днем. Поскольку Грегор не имел алиби и к тому же не мог вразумительно объяснить, почему во вторник вечером он сменил одежду перед возвращением на вечеринку своего тестя, Пия распорядилась временно задержать его.

— А что с Маттиасом Хиртрайтером? — осведомился Боденштайн.

Несколько сотрудников ухмыльнулись. Они проводили обыск в доме Маттиаса и были свидетелями его недостойного поведения.

— Я не думаю, что убийство совершил этот слизняк, — сказала Пия.

Одновременно с уголовной полицией в дом Маттиаса Хиртрайтера явился судебный исполнитель и наложил арест на его имущество. К визиту полицейских хозяин отнесся равнодушно, но плакал, как ребенок, когда описывали его картины, мебель, драгоценности и автомобиль супруги.

— Что удалось выяснить о мужчине с парковочной площадки? — Боденштайн обвел взглядом присутствующих.

— Два человека, живущие по соседству, действительно видели его, — ответил Кем Алтунай. — Женщина, заходившая в «Кроне» за заказанными блюдами, и мужчина, возвращавшийся со своей собакой с прогулки из леса.

— Описание?

— Очень высокий и крупный. Седые волосы, стянутые в конский хвост. Темные очки. Автомобиль — черный «БМВ», пятая модель, с мюнхенскими номерами.

В эту секунду туман в голове Боденштайна рассеялся, и на него как будто снизошло озарение.

— Я однажды видел этого человека, — перебил он Кема, который уже протянул ему листок с фотороботом. Все взоры обратились к нему.

— Вспомни, Пия. Это было во вторник, когда мы приезжали к Тейссену. Он вышел вместе с нами из здания «ВиндПро» и направился к парковочной площадке.

Кирххоф, славившаяся своей феноменальной памятью, с недоумением покачала головой. В совещательной комнате повисла напряженная тишина. Ничто не доставляет подчиненным такого удовольствия, как очевидный промах начальника.

И все же Боденштайн был уверен на сто процентов. Мужчина, настоящий исполин, в кожаном жилете и с седым конским хвостом, посмотрел на него с любопытством, и пошел странной раскачивающейся походкой в сторону парковочной площадки.

— Мы еще показывали Тейссену и Радемахеру копию результатов экспертизы, — пытался он оживить память Пии. — Мне хорошо запомнился этот момент, поскольку я заметил, что ты…

Он замолчал. Едва ли об этом стоило говорить в столь многочисленной компании.

— Так что ты заметил? — поинтересовалась Пия. Между бровей у нее пролегла глубокая складка.

Двадцать пять сотрудников уголовной полиции с любопытством ждали ответа Боденштайна.

— Кольцо, — произнес он наконец. — За секунду до этого я увидел у тебя на пальце кольцо. Поэтому мне так хорошо это и запомнилось.

Взгляды двадцати пяти пар глаз, словно по команде с дистанционного пульта управления, устремились на левую ладонь Пии, которая сжалась в кулак и снова разжалась. Она задумчиво рассматривала тонкий серебряный кружок на своем пальце. Ее лоб разгладился, но лицо оставалось непроницаемым.

— Мне очень жаль, — сказала она после непродолжительной паузы. — Несмотря на все усилия, я не могу вспомнить этого мужчину.

Она подняла голову и посмотрела на доктора Энгель. Та кивнула ей.

— На сегодня все. — Пия окинула взглядом присутствующих. — Спасибо за помощь. Хороших выходных тем, у кого они будут.

Под аккомпанемент голосов и шарканья ножек стульев о линолеум сотрудники уголовной полиции потянулись к выходу. В комнате остались только члены группы из К-2.

— Жду вас завтра в девять утра в моем кабинете, — сказала доктор Энгель, обращаясь к Боденштайну, затем величественно кивнула и удалилась.

Оливер дождался, пока советник уголовной полиции выйдет в коридор.

— У тебя есть десять минут для меня? — спросил он Пию.

— Конечно, шеф, — ответила та, глядя в сторону. Она все еще сердилась на Оливера.

— Что означает это кольцо? — с любопытством осведомился Кай.

— Об этом я, может быть, скажу вам завтра. — Пия взялась за лямки своего рюкзака. — А может быть, и нет.

Неожиданно распахнулась стеклянная дверь, ударившись о стул, и в кухню ворвались собаки, возбужденно виляя хвостами. Янис в испуге отпустил Нику и, пошатываясь, отступил на несколько шагов назад. Он лишь в последнее мгновение увернулся от кулака, устремленного ему в лицо.

— Ты свинья! — проревел взбешенный Марк и набросился на него. Упал стул, заскулили собаки. Ника одернула юбку.

— Ты с ума сошел? — крикнул Янис, защищая лицо руками. — В чем дело?

Но юноша словно обезумел. Он вновь бросился на него и толкнул к массивному столу. Его лицо заливали слезы. Второй стул опрокинулся на пол, собаки выбежали из кухни. В конце концов Янису удалось схватить Марка за запястья.

— Прекрати! — выдавил он из себя, задыхаясь. — Успокойся!

— Ты с нейцеловался! С этой… с этой змеей! — воскликнул юноша, махнув головой в сторону Ники, которая в оцепенении стояла у плиты. Марк попытался вырваться из рук Яниса, но тот держал его железной хваткой. Интересно, думал он, долго этот парень стоял на террасе? Судя по всему, достаточно долго. Это плохо. Очень плохо.

— Ты все совершенно неправильно понял! — постарался урезонить его Янис, но Марк ничего не хотел слушать.

— Ты лжешь! Ты лжешь! Ты лжешь! — кричал он, заходясь от ярости. — Ты прижимал ее к себе! Я и раньше замечал, как ты на нее таращился! Как ты можешь обманывать Рики?

— Прекрати немедленно! — крикнул Янис и с силой тряхнул его. — Что на тебя нашло?

Марк бессильно опустился на пол.

— Зачем ты это делаешь? — всхлипывал он. — Почему тискаешь Нику? У тебя же есть Рики!

Он вцепился в ногу Яниса и хныкал, словно маленький мальчик. Янис переглянулся с Никой. Та без лишних слов скрылась в подвале.

— Успокойся, Марк. — Он погладил юношу по голове. Рики могла появиться в любую минуту, и это очень осложнило бы ситуацию. — Давай, поднимайся на ноги. — Поднял опрокинутые стулья и подвинул на место стол. — Ты действительно все неправильно понял. Ничего такого между нами не было.

Он хотел положить руку юноше на плечо, но тот отпрянул от него с выражением отвращения на лице.

— Ты лжешь! — повторил он сдавленным голосом. — Ты — свинья! Я ясно видел, как ты засунул ей в рот язык и прижимался к ней! Если бы я случайно не зашел, ты бы трахнул ее здесь, на кухне Рики!

Янис пристально смотрел на парня. Что это вдруг маленькому оболтусу взбрело в голову разыгрывать из себя поборника морали? У него не было ни малейшего желания оправдываться перед этим свихнувшимся шестнадцатилетним юнцом. Однако придется рассказать ему какую-нибудь правдоподобную историю, иначе он тут же побежит докладывать Рики. У него закружилась голова, когда он осознал, какой катастрофы чудом избежал. Появись Марк двумя минутами позже, и оправдаться ему уже не удалось бы!

— Прекрати истерику! Ну да, я поцеловал ее…

— Но почему? — спросил Марк с упреком в голосе. — Ведь ты… ты любишь Рики!

— Послушай, Марк. — Усилием воли Янис заставил себя говорить миролюбивым тоном. — Естественно, я люблю Рики. В том, что случилось, нет моей вины, поверь мне. Рики ничего не должна узнать, это лишь причинит ей боль.