Презерватив для убийства - Андрей Воробьев

мужчины, он не знал, что кто-то собирается его снимать. Такие волевые лица запоминаются сразу, без напряга. На обратной стороне карандашом был написан адрес. Анохину оставалась самая малость: вспомнить, откуда у него оказалась эта фотография, и зачем она ему нужна?

Боль на минуту отпустила голову, и Анохин наконец вспомнил — этого мужчину он должен застрелить сегодня вечером. На всякий случай, он сунул руку в сумку. Там лежал пистолет «Макаров». Значит все действительно так.

С этого момента сознание прояснилось окончательно. Анохин оглянулся по сторонам. Это была обычная дерьмовая круглосуточная забегаловка, неудачная отечественная пародия на «Макдональдс», с пережаренными куриными окорочками, жидким кофе и разливным пивом комбината «Степан Разин».

На столике перед Анохиным стоял пустой пластиковый бокал. Значит он недавно пил. А потом — уснул. Сколько же сейчас времени?

У часов давно порвался браслет, а проблемы последних недель были такие — не до браслета. Часам полагалось валяться на дне сумки. Анохин открыл ее пошире, пытаясь найти злополучный хронометр. Голова прояснилась окончательно, но руки все еще копошились среди грязного белья, каких-то пакетов и прочей дряни, как в замедленном кино…

— Эй, мужик, сюда приносить нельзя!

Анохин даже не поднял голову. В такие часы его сознание становилось особо восприимчивым к окружающему миру, и он понял, что голос принадлежит высокому парню в грязной джинсовке, сидевшему у входа в заведение. В обязанности секьюрити-вышибалы входило не позволять окрестным бомжам напиваться за столиками закусочной принесенной водкой. За одного из бродяг вышибала и принял Анохина.

— Потерял «пузырь», что ли? Дай, найду.

Охранник склонился над сумкой Анохина, рассчитывая увидеть лимонадную бутыль, в которую областные водочные заводы разливают напитки за десять-пятнадцать тысяч — «смерть-твоим-печенкам». Такие бутылки охранник отнимал и уносил в подсобку: вдруг когда-нибудь понадобится растворитель?

Однако на этот раз в сумке «пузыря» не было. Там поблескивал пистолет. Причем явно боевой, охранник немного понимал в таких вещах.

Анохин наконец поднял голову и взглянул в глаза вышибале. Тот отшатнулся. Два литра халявного пива, выпитого им совсем недавно, казалось, расширили желудок и сдавили сердце. Охраннику захотелось сесть. А еще лучше — отойти на десять шагов. Просто оказаться за стенами заведения.

Но он остался на месте. Парень, сидевший за столом, продолжал вглядываться в глаза вышибале. А его правая рука все еще шарила в сумке.

Наконец он медленно, почти тягуче, спросил:

— Который час?

Охраннику показалось, что если он быстро не ответит, то может произойти непоправимая неприятность: парень просто выпалит ему в грудь. Он взглянул на свою толстую волосатую руку. Часов на ней не было — снял, дурак, как же быть?! Но тут же вспомнил и перевел взгляд на стену, где слева от грифельной доски с выведенными мелом ценами закусок, тикало блюдце дешевых офисных часов.

— Половина пятого.

Анохин еще раз внимательно посмотрел на охранника и спросил:

— Дня или ночи?

— Дня, дня! — торопливо ответил вышибала.

И снова они смотрели друг другу в глаза. Наконец охранник сказал:

— Я пойду.

— Да, — Анохин машинально кивнул головой. И снова начал шарить в сумке.

«Позвонить по “ноль-два”? — думал вышибала, севший на свой табурет при входе. — Нет, лишний раз с ментами лучше не связываться. А парень сейчас уйдет. Но что с ним такое? Не тяжелый бодун. И не “травка”. Что-то посерьезней. Скорей бы уходил!»

Минут через пять, казалось, услышав мысли охранника, парень медленно встал и пошел к выходу. Его пошатывало из стороны в сторону, лицо было бледным и покрыто большими красными пятнами. Когда он был рядом, вышибала присмотрелся к его когда-то бежевой рубахе. Рукав был тщательно застегнут, но в одном месте разошелся по шву. Приглядевшись, охранник увидел несколько отметин, как будто парень месяц подряд целыми днями лежал под капельницей.

«А ведь я сам бы мог в таком буфете работать, — равнодушно подумал проходивший мимо Анохин. — И все было бы в порядке. Сидел бы как этот мужик, попивал пивко литрами, щупал иногда девочек за стойкой, получал триста баксов в месяц — и больше никаких проблем».

Анохину было обидно вдвойне, ибо он действительно мог устроиться на такую непыльную работенку. Но он предпочел более веселый вариант.

* * *

Виктору Анохину, родившемуся в небольшой деревушке под Вологдой, крупно повезло. Одни его сверстники спились после армии, другие — до. Он же, вернувшись из Питера с погонами младшего сержанта внутренних войск, устроился работать в местную ментовку. Парень красивый, видный, с такого хоть делай фотографии для плакатов: «Моя милиция меня бережет».

Потом в его жизни случилась первая неприятность. Как-то ночью возле недавно открытого кабака патруль остановил группу ребятишек. Пацаны понимали: даже если ты по жизни хам, с дядей милиционером надо быть вежливым. Но один паренек решил, что команда: «Лицом к стене!», к нему не относится. Он заявил Анохину, что такие «шестерки» в форме для него двор метут и нетвердым движением руки сбил с милиционера фуражку. Она упала в лужу. Как на беду, у Виктора было дрянное настроение, и он немного расслабился: двое товарищей с трудом оттащили его от лежащего паренька. Конечно, Анохин сволочью не был, потом почувствовал даже некоторое угрызение совести, и сам вызвал «скорую» в отделение (разумеется, составив с помощью остальной повязанной компании протокол, в котором говорилось, что парень сам напал на милиционера и тот действовал в состоянии необходимой обороны).

А через два дня Анохина вызвал начальник РУВД. Избитый нахал оказался сыном депутата местного законодательного собрания, который всегда выступал в защиту интересов родной милиции и, кроме того, оказывал ей спонсорскую помощь из своих честных капиталов. Депутат готов забыть эту неприятную историю и не доводить дело до суда, но при одном условии: ни он, ни его сын, когда поправится, не увидят больше в Вологде милиционера Виктора Анохина. А заодно узнать, что Анохин больше не имеет отношения к системе МВД.

— Сволочь! — сказал майор как бы в сторону, не глядя на Анохина. — Сволочь, но нам еще пригодится. И не раз.

К сожалению, эти слова к Анохину не относились. Майор взглянул уже на него и сказал чуть ли не с отцовской нежностью:

— Так вот, Витя, получилось. Отдел кадров работает до пяти…

В городе остаться тоже не удалось. Неделю спустя на улице его остановили бывшие сослуживцы и сказали, что до Анохина, снявшего форму, депутат все равно доберется, уже частным образом. Анохин сел на поезд — и в Питер. Еще после армии он подумывал остаться там: устроиться охранять какой-нибудь ресторанчик. Но вернулся домой. Теперь же настала пора воплотить