Операция "Берег" (СИ) - Валин Юрий Павлович

— Непременно, товарищ военфельдшер. Это у нас пока привычки нет, первый раз такая ситуация, — пояснил Митрич. — А вы там очень опытно работали, чувствуется навык.

— Навык у меня не фронтовой, просто много на «скорой помощи» поработала. В смысле, на городской «неотложке», потом уже доучивалась, — снисходительно пояснила военфельдшер, поправляя очки.

Знал Митрич, что соваться не нужно и опасно, но ведь мешает снаряжение работать этой молодой и вздорной бабе-яге. А дело она делает хорошо, того не отнять.

— Товарищ военфельдшер, очки не позволите? Могу подправить, очень аккуратно и бережно.

— А вы точно умеете? — с превеликим подозрением уточнила медичка. — Разболтались, мешают ужасно, их…

Матерное словосочетание было вроде как совсем лишним, и уж совсем не шло девушке. Что за странное воспитание? Ладно, это не наше дело.

— Тут слегка обижаете, почти двадцать лет проработал на штучном производстве с оптикой, — намекнул Митрич.

— Специалист! — подтвердил командир танка.

— Ну рискните, — недоверчивая военфельдшер сняла окуляры.

Мехвод живо достал «тонкий инструментарий» — в последнее время экипаж весьма прибарахлился инструментом — немцы не обеднеют, и тут вообще ни разу не мародерство, а чистое необходимое техобеспечение.

Митрич устранял проблему, демонстрируя хозяйке оптики порядок действий — та смотрела щурясь, но с серьезным вниманием. Может, и не совсем баба-яга по характеру, просто многочисленности мужиков опасается, оно отчасти и понятно.

…— Тут главное, без спешки и правильный подбор инструментов. Тонкогубцы при случае найдите…

— Поняла. У нас корнцанги[9] есть, в случае чего ими попробую…

К танку подошел майор Васюк в сопровождении долговязого Яна — тот, видимо, считался личным водителем и порученцем.

— Так, товарищи танкисты и медики — от лица командования объявляю благодарность. Прибыли вовремя, стену прошибали аккуратно, можно сказать, бережно. Товарищу Иванову отдельная благодарность за бдительность и меткую стрельбу. Хотя последнее было и рискованно. Товарища военфельдшера непременно поощрим за оказание срочной помощи особо ценному пленному. Работаете на скоростях истребительной авиации, прямо даже удивительно…

— Не подкатывайте, товарищ майор. Даже не пытайтесь, — внезапно отрезала военфельдшер. — Я вообще не по этой части.

Майор осекся и откровенно очень удивился. Ян-водитель уставился на военфельдшера и внезапно хихикнул. Это, видимо, окончательно обидело медичку — уставилась на бойца подслеповато, но яростно.

— Похоже, вы, товарищ военфельдшер, некоторые слова совершенно неверно понимаете, — без малейшего признака раздражения сказал майор. — Отчасти могу понять, но все же следите за логикой собеседника. Впрочем, это ваше дело, вы вообще не в моем подчинении. Но вашему непосредственному начальству искренне сочувствую. Товарищи танкисты, еще увидимся!

Майор пожал руку Терскову и отбыл.

Митрич закончил с очками, отдал ценный оптический прибор хозяйке:

— Носите на здоровье.

— Благодарю. Вы настоящий мастер, сидят как влитые, — чопорно поблагодарила медичка. — Всего хорошего.

Пошла прочь, чуть ли не чеканя шаг.

— Товарищ военфельдшер, — окликнул стрелок-радист. — Чего вы на майора-то? У него же невеста. Между прочим, дочь известного латвийского коммуниста-ополченца. Там такая любовь, это ж все саперы знают, мне земляк-минер сказал по секрету. Не наше, конечно, дело, но напрасно вы, ей богу…

— Именно. Не ваше дело. Я сплетен не слушаю, в бесплатных советах не нуждаюсь, — уже не отрезала, а словно шашкой отсекла безжалостная товарищ Варлам.

Хамедов стянул танкошлем, почесал затылок:

— Злющая какая. И откуда такую взяли?

— Нам ее злость только на пользу. Первую помощь окажет, отвлекаться не будет, — сказал Митрич.

— Это конечно. Только она вот гавкает, а от самой духами тянет. Я после газоля такие ароматы на раз чую, — похвастал мехвод.

— Это не духи, а по-моему, одеколон «Шипр», его военторг все время возит, — пояснил Терсков и глянул на заряжающего: — Митрич, а ты ведь знаешь секретный подход к фельдшерицам, да? Или это напрасно кажется?

— Галлюцинации и миражи. Какой же там секрет? Я просто столько в госпиталях и больничках валялся, что половину фельдшериц Советского Союза в лицо и по характеру знаю. Хотя эту, конечно, очень странноватую нам прислали.

— Ну, и ладно, она все равно не нашей Группы. В машину и заводи!

Двинулись обратно к саперам. Сидел в люке товарищ Иванов, размышлял о сюрпризах войны и продвинувшейся медицине. Надо же: и пакеты первой помощи совсем иными стали, и всякие готовые шины и лангетки в сумке у медиков наготове есть.

А тогда — в 42-м — даже отличить мертвого бойца от тяжелораненого не особо могли. Понятно, холод, все мерзлое.

Только перевели красноармейца Иванова во взвод пешей разведки, успел дважды к немцам сходить. А потом, среди белого дня, на передовом НП…. прилетело, без свиста, никто из хлопцев и не дернулся. Видимо, прямое попадание в окоп, всех разом побило. Сколько Иванов пролежал — да кто его знает? Смутно помнилось как очнулся, когда перекладывали окоченевшие тела, вроде как похоронщики удивились, что не совсем одеревенел. Или это казалось?

Точно помнилась уже санлетучка — отдирали-срезали присохшую одежду на узком операционном столе, больно было невыносимо.

Потом качало, везли и везли, поили, кормили — лиц не помнилось, но успокаивающие голоса часто вспоминались. Выхаживали. Вот зачем, спрашивается?

Проникающее в грудную и брюшную полости, осколки в левой руке у плеча и ниже. А поезд все шел, останавливался, сгружал умерших, и снова шел.… На восток, дальше и дальше от войны.

[1] Ныне поселок Знаменск.

[2] Ныне реки Лава и Преголя.

[3] Знаменитые московские Сандуновские бани, расположены в центре города, действуют с 1808 года, работают и сейчас.

[4] На карте эти населенных пунктов нет.

[5] Старое название винтовочной обоймы.

[6] Московский геологоразведочный институт.

[7] РГД-33 — советская ручная граната образца 1933 года.

[8] С немецким языком у майора Васюка по-прежнему проблемы — он имеет в виду заряд Sprengbüchse 24.

[9] Корнцанг — прямой или изогнутый хирургический зажим для удержания инструментов, введения в рану тампонов и прочих нужных медицинских процедур.

Глава 9

9. Восход поднимался

И падал опять,

Расположение Отдела «К».

Наше время 8:50

«Исходя из вышеизложенного, считаем район Гросс-Фридрихсберг малоперспективным, и…» — отстукивал по клавиатуре старший лейтенант Земляков.

Кенигсберг, апрель 1945-го. Казарма Кронпринца.

Всё — финишная прямая. В смысле, финал подготовки, далее собственно операция, а на нее, как известно, с чистой совестью и подобранными бюрократическими хвостами.

За дверью оперативного отдела галдели, шуршали, топали, мерзко вонял упаковочный автомат. Финансирование выделили в полном объеме, ценного изоляционного материала навезли от души, а при пайке воняла нано-пленка как банальный пластик, кондиционеры не особо справлялись. Вот что там особенного тащить с собой, если все на месте выдадут? Так нет, багажа набрано изрядно.

Завибрировал телефон. Сейчас опять отвлекут срочными уточнениями. Хотя нет, это личный. Вот… жена. Очень вовремя, ничего не скажешь, договаривались же в районе обеда. Нет, нужно ответить, документов много, а Ирина у нас одна.

— Да?

— Виновата, товарищ старший лейтенант, но тут вводная. Меня откомандировывают. «Для усиления оперативной связи».