Гарри Поттер и Обитель Бессмертия - akchiskosan

— А Вы сами, мистер Поттер? Что вы, ученики, только не творите, — проворчала мадам Помфри, сменив третью повязку; рука уже почти не болела. — Вот на днях приходил ко мне один, так я диву давалась, как можно так руку вывихнуть? Мистер Малфой что-то мямлил, я так толком и не поняла.

— Пыточное проклятье, — вырвалось у Гарри.

Ему не нужны были подробности — он и так не сомневался, что прав. Раньше ему приходилось видеть это: Волдеморта, наказывающего провинившихся Упивающихся смертью.

— В этом случае возможно, — со знанием дела согласилась мадам Помфри и вдруг, поняв, что сказала, вскинулась: — О чем ты говоришь?! Как такое может случиться в «Хогвартсе»?

— Наверное, никак, — поспешно согласился Гарри. — Просто мы сейчас это изучаем… на защите от темных сил. А с Малфоем мало ли что могло случиться.

К счастью, подозрительный взор мадам Помфри так и не обратился на Рона, а ведь бедняга от напряжения вытянулся по струнке.

— Завтра же, — прошептал он, когда фельдшер, оставив их в палате, ненадолго вышла за новой мазью, — мы спросим у Гермионы, как тебе нужно закрывать свое сознание.

Глава 9. Столкновение с хитростью

Наутро Гарри выписали из больничного крыла, и они с Роном отправились на уроки. Ночью не случилось больше никаких происшествий, и теперь Рон стремился поскорее рассказать обо всем Гермионе.

Однако проблема Гарри оказалась сложнее. Гермиона, конечно, знала, что надо делать, но помочь ничем не могла.

— Для того, чтобы научиться окклуменции, нужен легалиментор, — сказала она.

Она выглядела ужасно расстроенной тем, что не может помочь, и не преминула выразить запоздалую претензию, что никто не соизволил ее этому обучить. Рон был ошарашен, а Гарри, в первый момент растерявшись, все же поспешил заверить подругу, что ничего страшного. Ночь прошла, и Гарри в самом деле было уже не так страшно. Его голова гудела, но скорее из-за того, что он не мог не думать о злосчастных буклетах. Кроме того, одеваясь утром, он пошарил по карманам и нащупал в одном скомканный лист пергамента, тот самый, что выпал из Шляпы-сортировщицы. Гарри покрылся холодным потом при мысли, что мог его где-нибудь оборонить. Он удивлялся, как, потратив столько времени и раздумий на карточку с Дамблдором, еще до сих пор не рассказал друзьям о другом послании.

Посещение уроков временами казалось Гарри самым абсурдным времяпровождением, какое только можно вообразить. Постоянные напоминания об экзаменах, горы домашних заданий не трогали его, зато оставляли стойкое ощущение того, что он тратит время впустую, причем вместо того, чтобы заняться действительно стоящим делом.

С трудом дождавшись, когда закончатся заклинания, Гарри предложил друзьям задержаться в классе и сразу же, как спина последнего выходящего одноклассника скрылась за порогом, развернул листик. Ему и самому было любопытно, ведь это послание он видел впервые.

Пергамент был исчиркан непонятными закорючками, но они, несомненно, что-то означали. Гермиона бросилась на них, как коршун на дичь, и не преминула отругать Гарри за небрежность.

— А не пойти ли вам погулять? — посоветовала она друзьям. — А я пока загляну в словарь рун, вдруг смогу перевести.

Деловито тряхнув головой, она проследовала к выходу. Гарри проводил ее взглядом, не зная, стоит ли послать вдогонку язвительное замечание, что пергамент, в общем-то, его, и не вредно иногда спрашивать разрешение у законного владельца.

— Ну что, Гарри, полетаем? — обратился к нему Рон.

Гарри пожал плечами. Выходить на стадион ему по-прежнему не хотелось.

— Ты же подал заявку, — правильно истолковал его молчание Рон. — Слушай, рано или поздно нам придется подойти к этой могиле. Надо привыкнуть, что она там есть!

Гарри отлично понимал, что спорить тут не о чем, и тем не менее его просто снедало желание попросить Рона замолчать. Все время, пока они ходили за метлами, а потом спускались, Гарри не покидало желание как-нибудь отплатить другу за неприятную правду его слов. К счастью, он уже научился справляться с такими порывами.

На улице его взгляд невольно цеплялся за новую деталь в ландшафте, и, подойдя ближе, Гарри вдруг понял, что это не настолько печалит его, как он думал. Да, было трудно, но как-то… привычно, что ли. Вокруг было грязно, на всем словно лежал отпечаток дождя, но белое надгробье сверкало чистотой. Гарри подумал, что, наверное, это усилиями Хагрида могила выглядит так, как будто появилась здесь только вчера.

— Должно быть, Хагриду очень тяжело видеть это каждый день, — сказал он.

— Хагрид вообще держится молодцом, — заметил Рон. — Ладно, пошли!

На стадионе Гарри не заметил, как пролетело два часа. Ему казалось, они здесь недолго, но Рон, указав, что приближается время обеда, категорично потребовал вернуться в замок.

В Большом зале Гермиона так и не появилась.

— Погрузилась по уши в свои книжки, — проворчал Рон.

— Да, надо будет захватить для нее еды, — подумал Гарри.

Вернуться в теплую гостиную было очень приятно. Гермиона, заняв место возле камина, действительно листала толстый справочник и была страшно сосредоточена.

— Я сняла копию, — проинформировала она, словно боясь, что с ней заговорят и тем самым помешают. — А, кексы! Спасибо, Гарри. Можете мне дать еще полчасика? Вы пока подготовьте эссе по заклинаниям, хорошо?

Гарри казалось, что это не так уж хорошо, но он счел за благо не спорить с Гермионой. Терпение его было вознаграждено не через полчаса, а гораздо позже, когда Гермиона, наконец, соизволила присоединиться к друзьям.

— Ну что? — выпалил Рон на исходе терпения.

— Похоже на один из древних языков, — вынесла вердикт Гермиона, тщательно рассмотрев бумагу. — Я немного знаю французский, эти письмена совсем другого типа. К сожалению, это не руны.

— Но ты сможешь это перевести? — с надеждой спросил Гарри.

Ему даже в голову не пришло выбросить пергамент или отложить его до лучших времен. В душе Гарри накрепко укоренилось убеждение, что вещь, находящаяся в Шляпе-сортировщице, обладает ценностью несомненной, хотя и не столь очевидной, как меч Годрика Гриффиндора.

И тут у него перехватило дыхание от неожиданной мысли. «А что, если это настоящее послание Дамблдора?!» — подумалось юноше. И чем больше он думал об этом, тем больше ему казалось, что пергамент на неизвестном языке гораздо больше для этого годится, чем обычная карточка из шоколадушки.

— Ну, это было бы чистым издевательством со стороны Дамблдора, — прокомментировал Рон, когда Гарри поделился последним предположением с друзьями. — Он же должен был понимать, что об эту бумажку у тебя все извилины заплетутся.