Том 2. Русско-Ордынская империя. Книга 4 - Анатолий Фоменко

8а. Есфирь. Победа иудеев. Мардохей становится соправителем Артаксеркса.

Библия: «Объявлен был указ и в Сузах, престольном городе, и Мардохей вышел от царя в царском одеянии, яхонтового и белого цвета, и в большом золотом венце, и в мантии виссонной и пурпуровой… А у Иудеев было тогда освещение и радость, и веселие, и торжество». (Есф. 8:14–16). Мардохей венчается на царство. Это — кульминация торжества иудеев.

8б. Эпоха Ивана III (XV век) и эпоха Ивана IV (XVI век).

В XV веке в разгар ереси противоборствуют две силы: двор царицы Софьи Палеолог с сыном Василием выступает против жидовствующих, а двор Елены Волошанки с сыном Дмитрием — на стороне жидовствующих. В 1498 году Дмитрия венчают на царство. В эту пору ему было 14–15 лет. То есть его венчают сразу, как только он достиг пятнадцатилетнего возраста. До 15 лет, кстати, ждали и с венчанием на царство Ивана IV. Таким образом, рассказ из книги Есфирь об облачении в царские одежды Мардохея повествует, по-видимому, о назначении наследником и последующем венчании (по достижении 15 лет) молодого царевича Дмитрия, сына Елены Волошанки. «Дмитрия Ивановича венчают на царство: на него возлагают барму (оплечье) и „шапку Мономаха“» (О.В. Творогов).

Кстати, само имя Дмитрий или Митрий, как оно часто звучало в русском языке, достаточно близко к библейскому имени Мардохей. Кроме того, как мы уже говорили, у жидовствующих было принято менять имена, сохраняя первую букву. Поэтому внутри секты имя Митрий могло носить «псевдоним» Мардохей: Димитрий — Ди-Митрий — Мидрий — Мардохей.

9а. Есфирь. Царя Артаксеркса называли также именами Асвер, Ассуер и Ассуерус.

В Лютеранском Хронографе 1680 года царь Артаксеркс назван также Асвером. Имя Асвер звучит практически так же, как и русское Изувер. Сегодня это слово означает «жестокий человек». Однако старый его смысл был другим — «отступник от веры». Словарь русского языка XI–XVII веков сообщает: «Изувер — тот, кто упорно придерживается ложной веры, вероотступник».

Толковая Библия добавляет: «Имя царя… по одной из греческих вариаций Артаксеркс, по другим Асиерос… по Вульгате — Assuerus (то есть Ассуе-Рус — Авт.)». Там же утверждается, что Артаксеркс — это то же самое, что Агасвер или Ассуер, то есть практически то же самое слово, что и Изувер. Надо ли говорить о том, что имя Ассие-Рус или Ассие-Рос содержит составляющую рус, то есть русский?

9б. Эпоха Ивана III (XV век) и эпоха Ивана IV (XVI век).

Имя Асвер или Изувер в точности приложимо к царю Ивану III (или IV) Грозному, отразившемуся в Библии как Арта-Ксеркс (Царь Орды). Ведь именно он поддержал жидовствующих и дал им власть в Руси-Орде. Кроме того, имя Изувер имело также смысл «грозный». Например, в старом русском языке выражение «изуверить очи» означало «взглянуть искоса, косо, злобно». Поэтому слово «изувер» могло иметь смысл «лютый», «грозный», что прекрасно согласуется с прозвищем Ивана III (или IV) Грозного.

Вывод. После разгрома на Руси ереси жидовствующих позднейшие историки, стремясь обелить Ивана III, могли истолковать его первичное прозвище «отступник от веры», то есть «изувер», как «лютый, грозный», пользуясь вторым смыслом слова «изверить». Мысль была естественной: поскольку Ивана III простили, то надо позабыть и о его грехах. Пусть лучше останется в истории под именем «грозный», чем под именем «отступник от веры».

10а. Конец книги Есфирь.

Библейская книга Есфирь обрывает свое повествование на том, что Мардохей воцарился и возникли «два жребия» — две области в государстве. Одна для иудеев, другая — для всех остальных, враждебных к ним «народов».

10б. Эпоха Ивана III (XV век) и эпоха Ивана IV (XVI век).

В XV веке, в период ереси жидовствующих, Русь раскололась на две части. Правда, считается, что лишь в церковном смысле. Но для Библии — религиозного источника — такое разделение было главным. Одна часть — это Москва, где митрополитом был жидовствующий Зосима. Другая — остальная Русь (Великий Новгород, Суздаль) со своей православной иерархией (Геннадий, Нифонт, Иосиф Волоцкий).

Почему Ивану III пришлось вызвать иностранцев для возведения в Москве Кремлевских соборов?

Нам давно и настойчиво объясняют, что, когда Иван III задумал якобы обновить, а на самом деле, как мы теперь понимаем, впервые построить, кремлевские каменные соборы, ему пришлось обратиться к западноевропейским или, в лучшем случае, к западнорусским (в случае Благовещенского собора — к псковским) мастерам. Мастера Владимиро-Суздальской Руси не участвовали в сооружении московских каменных соборов. Из этого делается «научный вывод», будто русские мастера ничего значительного строить не умели. Клали печи, копали землянки. Иногда, поднатужась, с огромным трудом возводили небольшие храмы. Из дерева. Из камня тоже строили, но «очень маленькие». И в самом деле, этому есть следующее «доказательство». Сначала Иван III позвал для строительства Успенского собора московских зодчих Кривцова и Мышкина. Но доведенное до сводов огромное здание рухнуло.

Н.М. Карамзин удовлетворенно замечает по этому поводу: «Видя необходимость иметь лучших художников, чтобы воздвигнуть храм, достойный быть первым в Российской Державе, Иоанн послал во Псков за тамошними каменщиками, учениками немцев, и велел… чего бы то ни стоило, сыскать в Италии Архитектора… для сооружения Успенской кафедральной церкви… Уже Италия, пробужденная зарею наук, умела ценить памятники древней Римской, изящной Архитектуры, презирая готическую… неправильную, тяжелую, и арабскую расточительную в мелочных украшениях». Одним словом, имперскую старорусскую, готскую, ордынско-османскую архитектуру итальянцы уже начинали потихоньку, пока еще с опаской, презирать, а «античную», только что (по нашей реконструкции) возникшую на Западе в «эпоху Возрождения», все смелее и смелее уважать.

Н.М. Карамзину вторит Н.И. Костомаров. Столь же удовлетворенно он пишет, будто русские мастера «простодушно удивлялись» заморским новшествам. Особенно их якобы потрясло колесо, примененное Фиорованти для подъема камней. Русские в XV веке еще не знали колеса — такой вывод напрашивается сам собой.

И все было бы понятно и хорошо: просвещенные итальянцы и неумелые русские мастера. Но возникает неожиданный вопрос. Ведь Успенский собор в Москве не такой уж и огромный и построен по образцу одноименного собора во Владимире. Но ведь собор во Владимире стоит до сих пор. Как считается, с XII века.

По этому образцу пытались построить и первый (рухнувший) собор, и второй. Московские мастера, видимо, не умели еще возводить такие большие сооружения. Тогда вызвали итальянца. И первым делом послали его во Владимир, чтобы он осмотрел и обмерил образец, то есть Успенский собор. «Фиорованти довольно точно повторил образец», — говорится в одном из новейших справочно-информационных изданий, посвященных Московскому Кремлю. Итальянский зодчий внес, конечно, некоторые мелкие «латинские новшества». Что дало основание позднейшим комментаторам, например Карамзину, лукаво назвать Успенский собор «памятником греко-итальянской архитектуры». Та же история повторилась и с Архангельским собором. На этот раз выписали итальянца Алевиза Нового. Он тоже наложил «итальянский декор» на традиционный образец старорусского собора.

Так почему же Иван III не вызвал владимирских мастеров, чтобы они построили ему в Москве такой же замечательный собор, как и во Владимире? После всего того, что мы узнали об описываемой эпохе, ответ становится очевидным. Это было время непримиримого религиозного раскола между Москвой и старыми русскими городами — Новгородом = Ярославлем, Владимиром, Ростовом, Суздалем и др. Поэтому православных русских мастеров просто не звали. Московские еретики решили позвать «своих». А где были «свои»? В Западной Европе. Р.Г. Скрынников по этому поводу прямо пишет: «Руководство строительством перешло в руки еретиков-латинян».

Наша реконструкция такова. В Руси-Орде строить умели и строили много. В том числе огромные соборы и кремли. Но был период, когда из-за религиозного раскола Москва оказалась в церковной изоляции внутри самой Орды. По-видимому, ересь жидовствующих была отражением борьбы западной и восточной партий в столице Орды. На какое-то время западная партия получила перевес. И, естественно, пригласила для строительства соборов в своей новой столице — Москве — «своих», близких по вере западноевропейских мастеров. То есть из западных областей Орды, пока еще находившихся в сфере ее влияния. Получив приказ из столицы Орды явиться в Москву, итальянские мастера не могли ослушаться. При этом, как сообщают историки, прибывшие в Москву итальянцы оказались на положении рабов. Якобы «добровольно приехав в Москву» и не ведая о диких московских обычаях, простодушные итальянцы с ужасом обнаружили, что «московский властитель считал своим рабом всякого, кто находился у него в руках» (Н.И. Костомаров).