Ночной садовник - Джордж Пелеканос

— Приготовьтесь, сержант. Он в своей машине, собирается выехать.

— Хорошо.

— Если он поедет на север, тогда вы возьмете его на себя. Держите сотовый включенным, на случай если рации сядут.

— Понял, молодой человек.

— Он на Пибоди, — сказал Холидей. — Подъезжает к Джорджия-авеню.

— Понял.

Когда «форд» повернул направо и двинулся в верхнюю часть города по Джорджия-авеню, Холидей сам себе приказал: «Ну, давай».

Они следовали за Дюнном. Кук держался на расстоянии нескольких машин, стараясь не отставать, поэтому он даже пару раз проехал на желтый свет и один раз рискованно проскочил на красный. Поддерживая постоянную связь со стариком, Холидей знал, что сержант не упустит Дюнна, поэтому главным для него было не терять из виду «маркиз» Кука.

Дюнн пересек границу округа, въехав в Силвер-Спринг, эдакое ущелье, образованное высотными зданиями с целой сетью ресторанов, новыми фонарными столбами, выполненными в старинном стиле, мощеными улицами и другими, обычными для центра города, изысками. Потом повернул на Элсворт и въехал на крытую автостоянку.

— Что мне делать? — забеспокоился Кук, вызвав напарника по рации.

— Припаркуйтесь где-нибудь на улице и расслабьтесь, — сказал Холидей. — Сейчас его приму я, а потом верну вам.

Холидей проехал мимо Кука, повернул на Элсворте и, купив билет, въехал на стоянку. Он поднимался по эстакаде, пока не увидел «эксплорер», въезжающий на самый верхний уровень. Холидей припарковался, наблюдая, как Дюнн вышел из машины и направился к переходу, соединявшему гараж и недавно построенный отель.

У Холидея отели ассоциировались с женщинами и алкоголем. Он выждал десять минут, потом надел свою водительскую фуражку и вслед за Дюнном двинулся по переходу.

Холидей вошел в большой холл отеля, откуда были видны служебные помещения, стойка администратора, несколько удобных кресел в углу и бар. Дюнн сидел в баре, перед ним на стойке стоял стакан с какой-то бесцветной жидкостью. По всей вероятности, он был один, хотя в баре были и другие посетители, тоже сидевшие на высоких табуретах. Дюнн расположился спиной ко входу, поэтому Холидей спокойно прошел к стоявшим в холе креслам и уселся за небольшим столиком, на котором лежали журналы. Не было ничего необычного в том, что водитель сидит здесь и ждет, когда из номера спустится клиент. Холидей открыл журнал и продолжил следить за Дюнном.

«Он пьет водку», — подумал Холидей.

Считается, что она не имеет запаха. Но на самом деле запах есть. И действует она так же, как любой алкоголь. Ты сидишь в этом уютном и спокойном баре, потому что относишься к определенному типу полицейских. У тебя нет друзей, кроме приятелей-копов, но и в них ты не очень уверен. Нет семьи и нет дома, о котором стоило бы говорить. Есть квартира, но это не считается. Когда ты не на службе, ты одинок и тебе некуда пойти. Ты чувствуешь, что потерял себя.

— Все в порядке, сэр? — спросил молодой человек, на груди которого висел именной бэйджик отеля. Он подошел к Холидею и стоял перед ним, выжидающе сцепив руки.

— Я жду клиента, — сказал Холидей.

— Вы можете воспользоваться нашим телефоном и позвонить.

— Он сейчас подойдет.

Дюнн быстро проглотил свой напиток, заказал еще, столь же рьяно набросился на новую порцию. Он не поворачивался и не пытался завязать разговор ни с кем из окружающих его бизнесменов.

Сидя у противоположной стены холла, Холидей наблюдал и ждал.

— Где твой кузен? — спросила Шантель Ричардс.

— Конрад свалил, — сказал Ромео Брок. — Он не вернется.

— Почему?

Брок заправил рубашку.

Шантель вернулась с работы и застала Брока в дальней спальне. Когда она вошла, он, стоя у комода, застегивал красную рубашку из искусственного шелка. Рядом, на комоде, лежал пистолет, коробка патронов, пачка «Кул», спички и сотовый. Тут же стояли два чемодана. В том, который справа, были сложены пятьдесят тысяч долларов. В левом лежала одежда Шантель.

— Почему он уехал, Ромео?

— Он считает, у нас могут быть проблемы, — сказал Брок. — Возможно, он прав.

— Какие проблемы?

— Такие, которые иногда возникают у мужчин с оружием. Но, послушай, мы будем в полном порядке.

— Я на это не подписывалась, — сказала Шантель.

— Нет, девочка, подписывалась, — возразил Брок. — Когда ты вышла со мной из квартиры Толстяка Томми, ты купила билет на всю поездку. Но это будет неплохая прогулка, и мы еще даже не отправились. Ты знаешь, кто такие были Ред и Коко?

— Нет.

— Ну, это длинная история. Но уверен, ты слышала о Бонни и Клайде.

— Угу.

— Женщина осталась со своим парнем, верно? Они жили так, как хотели, и плевали на всех.

— Но Ромео, их же убили в конце.

— Важно, как они жили до этого конца. — Ромео подошел к Шантель и поцеловал ее в мягкие губы. — Меня никто не может убить, девочка. До тех пор, пока я не сделаю себе имя. Мое имя будет греметь еще до того, как что-нибудь со мной случится.

— Мне страшно.

— Не бойся. — Брок отступил на шаг. — Сейчас мне надо позвонить, я буду в гостиной. А ты оставайся здесь, запри за мной дверь и ни о чем не беспокойся. Договорились?

— Да, Ромео.

— Вот и умница. Моя Коко.

Он взял сигареты, спички, сотовый и рассовал все по карманам. Прихватив «Кольт» и упаковку патронов, Ромео вышел из комнаты.

Шантель нажала большим пальцем на фиксирующую кнопку дверной ручки и включила радио, настроенное на «КИС». Если она будет плакать, не нужно, чтобы Ромео ее услышал. Сев на краешек кровати, она, словно пытаясь согреться, обхватила плечи руками, потом подошла к окну и увидела небольшой задний дворик, выходивший прямо в лес, где росли клены, дубы и сосны… Если бы у нее хватило духу, она бы убежала в этот лес. Но она оставалась на месте.

Джуз Реймон сидел в баре «У Лео» и пил пиво; записная книжка лежала на стойке. Сейчас у него не было настроения идти домой. Он знал, что ему надо подготовиться к разговору с Диего.

Рядом с ним сидели двое мужчин, разговаривая о песне, которая доносилась из музыкального автомата.

— «Закрыто на сезон», — сказал первый мужчина. — Бренда Холлоуэй.

— Это Бетти Сванн, — сказал второй. — Бренда Холлоуэй пела ту песню, которую «Блад Свет» и «Тиарс» сделали хитом.

— Мне плевать, даже если она пела для «Дженерал Электрик». Это Бренда сейчас поет.

— Бетти Сван. И если я не прав, я поцелую звезду на твоем собачьем заду.

Реймон потягивал холодное пиво прямо из бутылки. Все его мысли были заняты дневником Асы Джонсона.

Теперь обстоятельства гибели парня абсолютно прояснились. Последняя запись была сделана в день смерти и, по сути, являлась настоящей запиской самоубийцы. Он не мог оправдать надежд своего отца. Аса любил отца и ненавидел его. Он был уверен, что родился геем и что измениться ему не суждено. Мысль о том, как отреагирует отец, когда узнает правду, была невыносима. Он не хотел думать о том, как будет смотреть в глаза своим друзьям. Аса больше не мог жить с пониманием, что он не такой, как остальные ребята. Он молил Бога, чтобы, когда придет время, тот дал ему смелости спустить курок. Он знал тихое место, где можно было поставить точку. Он знал, где достать оружие. Смерть станет избавлением.

Отрывки в дневнике, касающиеся гомосексуальных опытов Асы, встревожили Реймона. Аса сначала попробовал секс по телефону, потом связывался с подобными себе через Интернет и с помощью объявлений, которые публиковались в местных альтернативных газетах. С мужчинами он встречался в условленных местах недалеко от своего дома. Потом у него появился постоянный партнер, значительно старше его, которого он называл РобоМэном. Аса писал, что этот человек испытывал к нему сильную страсть. Аса, со своей стороны, говорил не о чувствах, а о физическом аспекте их отношений. Они занимались оральным и анальным сексом. Ничто не указывало на насилие или принуждение. Реймон должен был признать, что сексуальные контакты происходили с согласия Асы. С согласия, возможно, но если учитывать возраст Асы, они были все-таки противозаконны.

Реймон открыл записную книжку, лежащую на стойке бара. Он начал просматривать заметки, имевшие отношение к делу.

РобоМэн.

РобоКоп. Это была первая мысль, которая пришла на ум Реймону. Не мог ли быть любовником Асы Дюнн, полицейский, которого Реймон встретил на месте преступления? Тот самый офицер, которого Холидей видел проезжающим мимо сада в ту ночь, когда обнаружил тело Асы?

Потом Реймон прочитал запись, сделанную своей собственной рукой.

«Оборонительно», — произнес Реймон вслух, но его голос потонул в заполнивших зальчик вокальных модуляциях Бетти Сван.

Джуз поднял палец, привлекая внимание бармена, и заказал еще пива.