Шоу Подбор (СИ) - Лямина Софья Ивановна

— Не удивлен, — почему-то признался инквизитор. — но сейчас они тебе не помогут, Этель.

Я решила не комментировать это замечание, проваливаясь обратно в темноту.

— Девочка, мы же договорились. Не закрывай глаза, смотри на меня. Ну же? Расскажи мне лучше о пансионате.

— А что не так с пансионатом? — выдохнула я тяжело, прижимаясь щекой к его груди. Глаза закрывались сами собой, но я интуитивно ощущала, что поддаваться этому порыву нельзя. И не потому, что Арчибальду нравится, когда на него умирающие девушки смотрят.

Умирающие? Осознание этого факта даже не удивило. Так, слегка встряхнуло, позволяя на минутку вырваться из объятий странной дремы. Впрочем, веки практически сразу налились тяжестью. Словно металл по коже заструился.

— Там было хорошо, — честно призналась я, чувствуя, что мысли разбегаются в разные стороны. Как мои коллеги после окончания рабочего дня. — плющ, красный кирпич, уточки и…

— Овсянка? — спросил почему-то инквизитор.

Я даже один глаз приоткрыла, вглядываясь в его напряженное лицо и нахмуренные брови.

— Это все мифы, — я нашла в себе силы презрительно поджать губы. — а у нас на завтрак была яичница.

— Ясно, — хмыкнул инквизитор. — мы почти пришли, Этель. Не закрывай глаза, маленькая.

Я хотела было возмутиться, что и вовсе не маленькая, а вполне даже крупная, но мне не дал сделать этого знакомый голос пожилого доктора:

— Сюда, мистер Арчибальд. Да вы же весь в крови! Вы ранены?

— Я в порядке, Илдвайн. — спокойно оповестил инквизитор. — Это кровь Этель, пулевое ранение в плечо.

Мелькнула мысль, что обрызгивать все кровью как-то не культурно.

— Охо-хо-хоюшки-хо-хо! — возвестил громогласно врач, а я спиной почувствовала нечто твердое.

Воспоминания подсказали, что это кушетка в кабинете доктора, на которой я когда-то лечилась от сотрясения. Однако знакомая обстановка радости не вызвала. Только страх накатил удушливой волной, заставляя широко распахнуть глаза. Клодель Арчибальд попытался убрать руки, но я панически ухватилась за его ладонь, попытавшись сесть.

Но только рухнула обратно, ударившись затылком и глухо застонав. А там, наверху, был потолок. Белый. Меня почему-то потянуло на философские размышления о смысле жизни, ее конце и свете, который непременно должна была встретить. Но его не было, а вот потолок был.

— Мисс Оплфорд, — напомнил о себе инквизитор, чью ладонь я все еще сжимала. — вас нужно вылечить.

— Хорошо, — послушно согласилась я, однако руку не отдав. — лечите.

— Знаете, ну это прямо даже как-то неловко. — сообщил Илдвайн, позвякивая пластиковыми тарелочками. — Останьтесь, мистер Арчибальд. Девушке так явно будет спокойнее.

— Этель, вы — единственная девушка, которой спокойно в обществе инквизитора. — произнес, собственно, инквизитор, как-то странно усмехнувшись.

А мне же становилось все хуже и хуже. Я почувствовала, что стремительно проваливаюсь в бездну, где не было ничего, кроме тьмы и запаха собственной крови. Наверное, так выглядит смерть.

***

Я распахнула глаза, резко принимая сидячее положение. От этого излишнего действия голова закружилась, в глазах потемнело, в ушах раздался до отвращения громкий звук. Словно кто-то уронил микрофон, а потом решил сыграть им в футбол.

Подтянув к себе колени и уперев в них локти, я опустила лицо на ладони, пытаясь осознать произошедшее. К собственному удивлению трудностей это не вызвало. Воспоминания накатили смешанной чередой картинок, вырвав глухой стон. Я перевела взгляд на плечо. Рана была, а вот крови вокруг не было. Значит, меня отмыли.

Мелькнула паническая мысль, заставив оглядеть себя. Я лежала на кушетке в бриджах, белых носочках и в кружевном бра. Со странной семью эмоций вспоминаю, что что пиджак остался в лесу, а вот как вылазила из майки — не помню, хоть убейте, но не помню. Но обувь, должно быть, снял Илдвайн, а значит и майку тоже.

Облегчено выдохнув, сочла свои предположения более, чем логичными. И только сейчас заметила, что сижу на кушетке, потеснившись, а рядом восседает нечто, сурово возносящиеся над предметом мебели. С некоторой заторможенностью перевожу взгляд на задумчивого инквизитора в белой, когда-то, рубашке, а сейчас же насквозь пропитанной в моей крови.

— Здравствуй, — выдает чудо отечественной инквизиции, со странной смесью эмоций рассматривая мое лицо, рану и… а ниже, собственно, воспитанный взгляд Клоделя Арчибальда не опускался.

У меня всегда был слабость к красивому нижнему белью. А оно, как правило, было достаточно откровенным. Раньше, впрочем, никогда и не приходилось сожалеть об досадном упущении дизайнеров. До этого момента. Мой бра, который представлял собой набор из черного кружева, скорее больше подчеркивал и оголял, нежели что-то скрывал. Увидь меня монашки и было бы в медицинской статистике на один сердечный приступ больше. Правда, волновала меня сейчас больше пуля.

— Здравствуйте, — повторяю я шепотом, борясь с паническим желанием натянуть паранджу и свалить из страны.

И тут я замечаю еще одну интересную деталь. Инквизитор задумчиво крутит в руках мой шелковый топ, насквозь пропитанный кровью. Неловко? Не-ет, неловко стало потом.

— Перед тем, как потерять сознание, вы не хотели, чтобы я уходил. — сообщил невероятное Клодель Арчибальд. — Прошло не больше пяти минут, мисс Оплфорд, Илдвайн только и успел очистить рану от крови. Пулю еще не извлекли.

— Извлекли? — с некоторой растерянность произнесла я, решив не комментировать прочие заявления инквизитора. Моей психике так спокойнее. — А как же истребление лазером?

Операция практикуется уже давно и вполне успешно. В рану направляется луч, который испепеляет пулю, а затем остается только вымыть остатки специальным магнитным раствором. Максимально быстро, безболезненно и безвредно.

— Не получится, мисс Оплфорд. — а затем добавил с каменным выражением лица, которое явно сохранял лишь за счет выдержки. — В вас стреляли из ГЕНО 744. Это военный бластер шестой подгруппы. Его пули пропитаны раствором аммиака и кислоты, потому вытащить их можно исключительно проверенными годами методами. Скальпелем и щипцами.

Я с некоторой злостью подумала, что, разумеется, ГЕНО 744 не продается в свободном доступе. А учитывая состав раствора, озвученный инквизитором, сделала вывод, что и не все военные имеют к нему доступ.

— А значит кто-то приложил большие усилия для того, чтобы достать бластер и причинить максимум вреда. — мрачно продолжила я вслух.

— Илдвайн отличный специалист, уже сталкивающийся на своей практике с ранениями данного вида. — произнес инквизитор. — Вы можете не переживать из-за осложнений.

Я не нашла, что ответить, поэтому просто кивнула.

В душе бушевала непередаваемая гамма эмоций. От злости, до отчаянья. Они были вызваны собственной беспомощностью, глупостью и слабостью. Мне буквально до нестерпимости захотелось дать себе пощечину. Но я понимала, что сейчас не время и не место для выражения собственных чувств. Если начну ломать мебель, бить посуду об стол и кричать как ведьма в огне, то инквизитор меня просто скрутит, а доктор привяжет к кушетке. И мужчины будут правы. Никому здесь истерика не нужна.

Однако внутренний процесс самобичевания никто прервать не мог. Пули вспахивали землю рядом с копытами коня, а я как идиотка сидела и спокойно глядела на это. Нужно же было бежать, наплевав на непонимание происходящего. В очередной раз повела себя как банальная представительницы дешевого ужастика. Тех самых, где, встречая лицом к лицу стрелка, главные героини еще и яблочко себе на голову водружают. Захотелось взвыть от собственной глупости.

И вот она расплата: рана в плечевом суставе. А учитывая то, что нельзя применять современные технологии, то заживать будет долго.

Но, забывая про тяжкие душевные метания, преследовало еще одно абсолютно банальное и земное чувство. Голод. Очень хотелось съесть что-нибудь. Особенно булочку. С корицей.

Илдвайн появился, распахнув дверь ногой. На металлической тележке, которую он вкатил, лежали различной толщины и длинны скальпели, щипцы, несколько пластиковых тарелочек, дезинфицирующие салфетки и пузырек обезболивающего.