Закат цвета индиго - Евгения Михайлова

– Привет, – улыбнулся Сергей. – Я пришел, как обещал. Ты не очень соскучился? Моих друзей тебе представлять, видимо, не надо. Вы, можно сказать, коллеги, это я – так, сбоку припеку.

– В чем дело? – сквозь зубы поинтересовался Сизов.

– Да все в том же. Мы, старичок, решили помешать тебе повысить раскрываемость преступлений.

– Да что ты говоришь! И каким же это образом? Вам, господа офицеры, лучше меня известно, кто распорядился ваше дело закрыть, а мое открыть.

– Да, был один звонок, – неторопливо согласился Павел Иванович. – И я тогда даже не удивился, что руководство, прямо скажем, МВД так опекает районного следака, который к тому же в Москве работает без году неделя. Но я тогда не знал, насколько ты у нас гусь непростой. Ты, может, для кого-то золотой гусь. Я так подумал, когда папочку эту просмотрел.

– Понятно, что вы притащили. Только против меня дело прекращено, так что ничего у вас не выйдет.

– Павел Иванович, разрешите я объясню товарищу, он ведь не понимает. – Сергей придвинул стул впритык к Сизову и преданно заглянул тому в глаза. – Дело ведь не в том, что ты в Красноярске в составе милицейской банды машины угонял, убивая владельцев, людей в рабство продавал, женщин насиловал. Это действительно прокуратуре и суду показалось мелкими человеческими слабостями. Причем только в твоем случае. Подельники твои получили на полную катушку. А тебя в столице устроили, как бесценный кадр. Но… обрати внимание на этот миленький диск… Здесь один очень информированный человек рассказывает в сауне нетрезвым приятелям, как ты у Коли Красноярского из-под носа общак увел. И сколько миллионов баксов там было. И как по-хозяйски ты это дело употребил. Кому и сколько дал в прокуратуре, кому – в МВД. Какой особняк на имя жены воздвиг на Клязьме, какую виллу в Испании прикупил на имя покойной бабушки. И сколько еще осталось. Интересно?

– Одно интересно, это какой же мудак про меня такую залепуху наплел?

– Правильное направление мысли. Тебе это понравится. Потому что этот, как ты выразился, мудак, ты и есть. Это тебя, пьяного придурка, писали, когда ты в парной расплывался. Пить не умеешь. И, ты знаешь, все проверили, все подтвердилось. И подельники твои, так сказать, которые в отличие от тебя сейчас срок мотают, все готовы официально подтвердить. Поскольку им не нравится, что ты общак с ними не разделил. Если бы не излишние виллы, то и они могли бы сейчас сидеть в теплом отделении московской милиции и при погонах.

– Это шантаж, – Сизов побледнел, но выдержал удар.

– Ты нас с кем-то путаешь. Мы – люди серьезные, – продолжил Сергей. – Я диск оставлю, посмотришь на досуге. Там еще такие девочки! А у нас оригинал есть. Но я все это к чему веду: у меня приятель едет по делам к Коле Красноярскому. Я все думал, что бы ему в подарок послать? И тут этот диск подвернулся. Ты как думаешь, не слишком ли скромно?

– Пошел ты на х…! – выдохнул Сизов почти синими губами. – Подождите в коридоре. Я звонок издам, бумаги оформлю и забирайте своего бомжа.

* * *

Алена загрузила Дину и Чарли в машину, не дав зайти в свою квартиру.

– И прекрати называть эту конуру своей квартирой, – строго велела она Дине. – Когда Сергей позвонит, я сама скажу ему, что вы уже вернулись домой из этой дурацкой засады. Мне кажется, ты свою норму подвигов выполнила. Чуть не стала жертвой изнасилования и спасла от кровотечения уличную девицу.

– Как Света? – вздохнула Дина.

– Прекрасно. Условия, процедуры, питание и все такое. Как только после этого возвращаться на дно, вот в чем вопрос.

– Мы найдем ей работу. Или учиться отправим.

– Да, в МГИМО, конечно. Сейчас там не учатся только потомки Ваньки Жукова. Но Света как раз из их числа.

– Слушай, а мне нравится эта идея! Этот социальный эксперимент. Я недавно слышала, как по телевизору одна выпускница МГИМО в каком-то шоу что-то пыталась сказать. Мысль у нее металась между формулировками: «супер», «отстой», «как бы», «типа» и «на самом деле». Света говорит точно так же. У нее только больше проблем с дикцией из-за отсутствия хорошего стоматолога. А если…

– Я рада, что у тебя есть интерес к жизни, – прервала подругу Алена, – но я тебя умоляю: не ищи себе Элизу Дулитл хотя бы до тех пор, пока не выберешься из истории, в которую втянул тебя твой изобретательный Сергей. Ты же на полном серьезе решила поймать убийцу, можешь меня даже не разубеждать.

– Ну почему ты так категорична. Как я могу поймать убийцу? Что-то узнать, может быть. Но я не только об этом думаю. Я ж тебе рассказывала, что ездила для просветительной беседы к профессору Таркову. Какие вещи он мне рассказывал о детях-индиго!

– Не знаю, с какой целью ты интересовалась этой темой, но после твоего звонка я порылась в Интернете. Действительно, интересно – все эти индиго. Представляешь, один мальчик из глухой деревни в пять лет нарисовал непонятный символ, потом то же самое смастерил из проволоки. Родители повезли это ученым, и те сразу определили, что это молекула ДНК. У них в доме нет ни одной научной книги. У мальчика спрашивают, что ты рисуешь, а он рассказывает основы генетики. И все в таком роде. Крыша едет. Но у меня предложение. Мы напрочь забываем о криминальных и паранормальных явлениях сегодня. Во-первых, я кое-что приобрела в твой кабинет. Не хочу рассказывать, сама увидишь. Но, главное, в доме полно хороших продуктов. Анна Ивановна повезла внуков на дачу, и я решила сама приготовить ужин. Что ты хочешь?

– Да так, особенно ничего. Но вот что-нибудь новое, как ты умеешь, я бы с удовольствием.

Девушки рассмеялись, и обеим показалось, что существуют абсолютно нормальные выходы из стрессовых ситуаций.

Топик заметался по квартире, как оранжевое пламя, увидев Дину и Чарли. От восторга обе собаки долго не могли прикоснуться друг к другу: пролетали мимо по инерции. Дина, глядя на них, прослезилась от умиления. Алена заметила:

– А ведь можно было и не заставлять скучать. Просто жить дома, как все люди.

– Да, – горячо согласилась Дина. – Мы с Чарли останемся. Я так и скажу Сереже. Тем более что уже вся милиция ищет убийцу.

* * *

Никита был совершенно деморализован и раздавлен. Страх и смертельная тоска терзали его сильнее, чем физическая боль. Хотя от боли и потери крови кружилась голова, и тошнота подкатывала к горлу. На раздробленное колено было страшно смотреть, а в правой ладони застряла другая пуля, пущенная так, для шутки. Никита попытался в туалете выковырять ее из раны, но потерял сознание. Даша вытащила его в холл и плеснула виски в лицо. Он открыл глаза, увидел ее и страстно захотел вернуться в обморок, впасть в летаргический сон, исчезнуть. Даша много пила, ела, смотрела телевизор, иногда закрывала глаза, но стоило ему шевельнуться, как в ее руке оказывался пистолет. Вот уже сутки она не спала, но казалась совершенно отдохнувшей. Самое невероятное: время от времени ей хотелось заниматься с ним сексом. И тогда она швыряла его на мокрую от крови кровать и скакала на нем сверху, как ведьма. Ноздри ее раздувались от возбуждения, она явно упивалась видом и запахом крови и беспомощностью своего пленника. В такие минуты Никите хотелось умереть. Он даже не мог избавить себя от участия в чудовищном акте. Его насиловали, опускали, а он кончал, как подопытный кролик, сдерживая в горле клокотание.