Коэффициент интеллекта (сборник) - И. Даль

– Теперь переодеться в боевое и на полигон. Покажете генералу, как горят ваши тушки, придавленные грудой кирпичей. В казарму, бегом – марш! – радостно орет сержант.

– Похоже, сегодня у Както праздник, сияет как именинник, – пыхтит на бегу Астер.

– Если все сделаем как надо, тоже порадуемся, главное – не проморгать и встать в одну пару, – бурчу в ответ я.

– И по башке пощелкать не забудь!

– Смейся, смейся…

Для показательных учений полосу препятствий подновили: стало меньше ржавчины и похабных надписей. Закопченные стены и барьеры побелили, теперь они похожи не на обгорелые руины, а на кусочки рафинада. Как будто бы ребенок, играя, вытащил их из сахарницы и сложил угловатые домики. Потом плеснул в середину солярки и поджег. Интересно, сержант Както в детстве был таким же уродом, как сейчас? И во что любил играть, в солдатиков?

– Тулип, ты чего замечтался, мы следующие, – Астер толкает меня в бок.

– Все нормально. Пошли на исходную.

Проверить оружие. Порядок. Чуть ослабить ремень каски и уже привычным движением нащупать под ней горошины стимуляторов. Включить. Снова затянуть ремень. Старт. Мы срываемся с места.

Хруст гравия. Прыгаем через ров. По наклонному рельсу – на второй этаж. Оскал битого стекла. Качнулись, зацепились за стену. Есть. Плиты пола раскрошены. Сетка арматуры над дымными языками пламени. Быстрее, пока не поджарились. Проволока растяжки в дверном проеме: не задели, перескочили. Шахта – соскользнули по ржавому шесту. Кувырком в соседний зал. Теперь – наоборот: вверх по такой же железке. Черт, кто сюда солидола ляпнул?! Скорее на площадку. Поднимаются мишени первого рубежа. Огнеметы готовы. Шестьдесят выстрелов в минуту? Без пауз: десять мишеней – десять ампул – десять костров. По лестнице в подвал. Дальше – в открытую траншею. Грязи по колено. Выбираемся по раскисшему склону. Над землей сетка из колючей проволоки – не пробежать. Падаем. Извиваемся под ней, как два ужа. Высокие барьеры, три штуки подряд. Залезаем в паре. Я подсаживаю Астера. Он вытягивает меня. Внизу яма с водой. Скоты, ее раньше не было! Несет керосином. Могло быть хуже. По пояс в бурой жиже – на второй огневой рубеж. Выезжают, не останавливаясь, еще десять целей. Упреждение. Плавно потянуть спусковую скобу. Еще. Еще. Мишени – как факельное шествие. Выскакиваем из ямы. Бежим в лабиринте искореженных труб. Налево-направо-вперед, налево-направо-вперед… Ускориться по прямой. Четкий финиш: раз, два! Остолбеневший сержант стоит с открытым ртом. Секундомер в потной ладони. Нажать на кнопку. Минута и четырнадцать секунд. По каске – хлоп, отключаем стимуляторы. Все.

Застывший строй сломался, рассыпался. К нам подбегают. Кто-то треплет за плечо, кто-то кричит матерно и радостно, кто-то недоверчиво трет глаза и пытается ущипнуть – сначала себя, а потом нас. Както закрывает рот, снова открывает, словно рыба, выброшенная на берег. Хрипит:

– Каскадеры хреновы! … на …, вас …! … в …! … шапито …!

– Рады стараться, сэр!

От наблюдательного пункта к нам – звездная метель. Генерал впереди, свита торопится за ним. Стереотрубы, бинокли, камеры наблюдения: они отлично видели эту безумную гонку.

– Становись! – орет опомнившийся сержант.

Рота кое-как вытягивается в линию. Мы с Астером – по уши в грязи, довольные собой, украшаем середину строя. Руббер Плант подходит быстрым шагом. Отрывисто – сержанту:

– Последняя пара на полосе. Кто такие?

– Рядовой Астер, рядовой Тулип, сэр!

– Выйти из строя, орлы. – Генерал явно доволен. Сияет ярче своих погон.

Синхронно покачнувшись, делаем два шага вперед. Замираем столбиками.

– Порадовали, нечего сказать. Образцовые бойцы. Благодарю за службу!

– Служим Родине, сэр! – рявкаем от души.

– Кем были до призыва? Спортсмены?

– Никак нет, сэр. Аспиранты университета.

– Вот как? – Генерал явно не ждал такого ответа. Поворачивается к адъютанту, вполголоса: – Запросить личные дела. – Снова к нам: – Молодцы! Отличившимся – награда! Просьбы есть?

Переглядываюсь с Астером. Тот кивает.

– Разрешите полчаса аудиенции, сэр!

Похоже, что генералу уже давно не приходилось удивляться, по крайней мере не так часто. Переварив наши слова, он принимает решение:

– До приемной далеко. Я сейчас на заставу, – Плант кивает на штабную машину, – поедете со мной.

…Обратно нас подвозят прямо к казармам. Вылезаем довольные, только все еще грязные, как черти. Вокруг – ни души, только дежурный офицер запирает двери.

– Вы откуда, рядовые, из свинарника?

– Никак нет, сэр! С инспекции генерала Планта, сэр! – бодро рапортуем на два голоса.

– Пахал он на вас, что ли? Значит так: летите к себе, умываетесь, перепрыгиваете в парадную форму и – пулей! в клуб. Там, через пять минут, в кинозале общий сбор полка. Дорогу знаете?

Мы согласно киваем и мчимся наверх в полном недоумении.

Запыхавшись, прибегаем на место. Я здесь раньше не был: высокие потолки, ряды кресел заполнены солдатами – не отличишь от грядок с рассадой, аж в глазах зеленеет. Вот наша рота. Удачно сидят, с самого края. Пригнувшись, прошмыгиваем на свободные места. Народу собралось: гул стоит, как в трансформаторной будке. Сбоку от полотна экрана – трибуна с парой микрофонов. К ней выходит кто-то из больших чинов: внушительная фигура в белом кителе. Шум в зале стихает. Оратор выдерживает паузу, обводя собравшихся взглядом исподлобья, затем начинает говорить, медленно и увесисто роняя слова:

– Полковник Клавел. Начальник отдела пропаганды штаба округа. Можете не вставать, мы здесь не для того, чтобы упражняться в отдаче воинских приветствий. Многие из вас, особенно это касается новобранцев, понятия не имеют, зачем их оторвали от гражданских радостей и привезли сюда. Не буду ничего объяснять. Просто покажу вам видеозаписи, сделанные нашими разведчиками в системе Кентавра. Вы все поймете сами. – Полковник нажимает на кнопку, в зале гаснет свет, зажигается радужный луч проектора.

На экране появляется первая картинка. Прокатывается восхищенный вздох: планета позирует камере разведывательного зонда, словно красотка – курортному фотографу. Яркие краски миллионами оттенков переливаются между лазурью и бирюзой – небом и океаном. Мы подаемся вперед, стараясь оказаться поближе к волшебной стране: ощутить прохладу воды, почувствовать свежий ветер и ласку солнца на коже.

Камера замедляет полет, пока не останавливается совсем. Изображение поверхности становится крупнее, приближается… Я удивленно привстаю вместе с половиной зала – экран заполняют местные жители.

Похоже, что на планете процветает множество рас: с разными цветами и оттенками кожи, высокие и низкие, коренастые и худые, как проволока. Но совершенно ясно – они похожи на нас! За тридевять земель, в далеком космосе, нашлись братья и сестры! Мы аплодируем, радостно вопим, стучим по полу и уже готовы от избытка чувств повскакать с мест, но замираем, словно примороженные.