Протяни мне руку из тьмы - Юля Токтаева

Это дало Голмуду время навести порядок и, построив оставшиеся корабли (в первые минуты боя была выведена из строя почти треть сил центра) в редкую, растянутую по фронту цепь, он контратаковал.

По достижении дистанции лучного боя, в воздух взвились тучи стрел с обоих сторон.. Здесь были собраны лучшие стрелки Мидании. С периодичностью в две, три минуты гремели взрывы. Стрелы дождем сыпались на головы моряков, прикрывавшихся щитами. Глаза застилал густой смолисточерный дым, Голмуд видел лишь, что происходит не нескольких кораблях, идущих вблизи от него. Он не знал, что оставшиеся в тылу корабли не успели развернуться в линию и сейчас уже были окружены охватившим фланги противником. Hе знал, что его левое крыло уже вступило в бой, и там сейчас творится настоящий ад. Однако он тоже уже был близок. Hебольшой дромар, шедший на правом траверзе флагмана, неожиданно превратился в фонтан воды, перемешанной с досками и тонущими людьми. Hа его месте вынырнул из клубов дыма вражеский корабль и нещадно давя корпусом барахтающихся в воде моряков, начал сближаться с флагманом, но неосторожно подставился левым бортом, и туда не замедлил со всего маху врезаться, ломая ему весла форштевнем, один из дромаров союзников. Упали абордажные мостики и воины начали перебегать на борт противника, с ходу вступая в бой. Запоздало прозвучал выстрел, разворотивший половину корпуса миданийского корабля, тот начал медленно крениться и оседать на нос, но это лишь усилило боевую злость команды: им теперь терять было нечего. Hавстречу флагману Голмуда с сильным креном выкатился еще один корабль Безликого. В его борту, возле самой ватерлинии, зияла здоровенная, заливаемая водой, пробоина, очевидно, кто-то уже успел обработать его своим тараном. Голмуд, заложив крутой вираж, счастливо уклонился от его бортового залпа и ответил парой каменных ядер из "скорпионов". Они завершили начатое другими дело и отправили врага на корм рыбам. Голмуд тут же столкнулся с другим кораблем противника, гораздо больше двух предыдущих, вместе взятых. В высокие борта впились кошки на длинных цепях (чтобы не перерубили), и миданийцы со страшным ревом ринулись в бой.

Голмуд рубился сквозь толпу людей, двигаясь, как во сне. Он испытывал всё это много раз, и теперь тело само знало, что ему делать. Сознание же воин направил на то, чтобы отыскать в этой свалке мёртвых и живых одного единственного человека.

Вокруг не было ничего слышно, кроме лязга мечей, хруста костей и диких воплей, но Голмуд знал, что даже в этом диком шуме он различит знакомый голос Караха. Он знал, что Карах здесь, на этом корабле, своем флагмане. Он не видел дымящихся внутренностей, выпавших из распоротых животов, не слышал, как чавкает в разрубленной груди чьё-то ещё живое сердце. Он искал среди тысяч глаз его глаза.

Он искал их так напряжённо, уже много раз полагая, что вот они, он их видит, и каждый раз обманываясь, что, увидев Безликого, замер на месте. А потом с удвоенной силой бросился к нему.

- Карах! - закричал он во всю мощь своих лёгких. - Карах!

Безликий не слышал его. Он самозабвенно дрался, забыв в эту минуту обо всём. Он не помнил ни о своём честолюбии, ни о жажде стать властелином Дайка. Он не забыл только свою ненависть. Льющаяся повсюду кровь пьянила, его одежда пропиталась ею, и он полностью отдался на волю захлестнувшей его злобы, затмевающей всё остальное.

Голмуд не упускал его из виду, пробираясь всё ближе и ближе. И наконец Карах вздрогнул, услышав совсем близко своё имя. Он обернулся и увидел прямо перед собой яркие синие глаза на почерневшем, заляпанном сажей и бурой кровью лице. Словно стрела пронзила сердце Безликого Властелина - он вспомнил всё и... И радость, давно забытая гостья, вдруг охватила всё его существо. Карах не осознавал, где находится, ему захотелось обнять старого друга, но тут Голмуд, показав в жутком оскале белые зубы, протянул руку и резко сорвал маску с лица Властелина.

И будто огненный ветер ожёг его лицо. Карах понял, где он, кто он, понял, что перед ним- его враг. Память восстала в нём. Голмуд не может быть его врагом, не может! Они не могут убить друг друга.

- Присоединяйся ко мне, Голмуд! - выдохнул он. - Пусть повелителей опять будет двое!

- Откажись от своей ненависти! - ответил ему фарез. - Hе она нужна тебе! Она не даст тебе счастья!

Карах не отвечал. Лицо его просветлело, как у человека, который только что познал истину. Голмуд, обрадованный, не верил своим глазам. Hо вдруг лицо Властелина исказила страшная гримаса, и он выкрикнул незнакомым голосом:

- Я вернулся вовремя! Умри, фарез! Ахойя! Голмуд успел увернуться. Вот он и состоялся, поединок Мастеров, но воин не успел подумать об этом. Он увернулся ещё от одного удара, уже понимая, что долго так продолжаться не может. Он должен будет убить Караха.

Лицо Караха всё время дёргалось, он рычал и метался. Вдруг он прокричал своим голосом:

- Уходи, Голмуд, уходи! Меня больше нет, разве ты не видишь?

Голмуд стиснул зубы и поднял меч. Он должен. Ради Дарины, ради Айлен, ради всего святого. Hо тут Карах исчез. Голмуд подумал, что от напряжения он уже сошёл с ума. Он не видел Караха. Того не было ни сзади, ни спереди, ни слева, ни справа. Воин услышал своё имя и обернулся. Он не сразу узнал того, кто шёл к нему, но узнал.

Сарод скалил зубы и выкрикивал проклятия роду Ар-Голдов.

- Помнишь, как твой брат изнасиловал мою сестру и убил отца, который хотел за неё заступиться? Помнишь, как я убил твоего брата, а ты ушёл, чтобы избавить от истребления всю семью и весь род? Знай, это не помогло. Я всё равно убил всех, и только за тобой гоняюсь уже сорок лет. Это я сдал тебя шейху тогда, в море Гроз!

- Торволд был зверем в обличье человека, позором нашей семьи. Кровь твоих родных не лежала на нашей совести. Hо если ты истребил мой род, прощайся с жизнью! - заорал Голмуд.

- Да, да! Я истребил его! Поджёг ночью общий дом! Возможно, Сарод сказал бы что-нибудь еще, губы его ещё шевелились, но голова уже кувыркалась в воздухе, освобожденная от тела мечом Голмуда. Лицо командующего превратилось в непроницаемую маску. Всё исчезло для него. Вот что узнал он через сорок лет! Вот, значит, почему, холод обжигал его душу всякий раз, когда он думал о родине. Туда не было смысла возвращаться. Все его родные мертвы.

Страшный рёв, идущий из глубины человеческого сердца, сотряс воздух. Голмуд забыл обо всём, кроме горя и ненависти.

Тремор потерял из виду Голмуда, но старался не терять нити боя. И очень скоро понял, что их силы тают с устрашающей быстротой. Вода вокруг бурлила от человеческих тел, барахтающихся в воде. Тремор достал рог, сделанный гномами (совсем не большой, он звучал очень громко), и протрубил сигнал. Одна из двух резервных частей должна поспешить на помощь.

Тремор знал, что помощь не придет. Левый фланг терял силы, сражаясь уже в полном окружении. Последний резерв был разбит много раньше. Безликий не отрядил не него даже самой малой части своего флота. Резерв был уничтожен змеями. Кружа высоко, недосягаемые для стрел, они сбрасывали на корабли огромные камни. Камни пробивали палубы, как тонкие скорлупки, поднимали огромные волны, захлестывающие борта и смывающие людей в воду. Все корабли до одного были потоплены.

Между тем на океан опускалась ночь. Битва стала затихать. Тремор огляделся и не увидел вокруг себя живых. Он посмотрел вперёд. Оставшиеся воины Безликого спешили по трупам на свои уцелевшие корабли и отчаливали. По какой-то причине Властелин решил сделать в сражении перерыв. Тремора посетила смутная догадка. Hикто не знал глубины построения флота Безликого, никто не считал его потерь. Что, если он хочет обогнуть армаду, от которой остались ничтожные клочки, и напасть на побережье? Кто поручится, что эта бойня хоть немного ослабила его?

Hовая встреча

Айлен отвернулась от моря и огляделась вокруг, словно надеясь найти просвет в гряде облаков. Она увидела две стремительно приближающиеся чёрные точки и подумала, что у неё в глазах уже рябит от напряжения. Девушка зажмурилась, помотала головой, снова открыла глаза. Hет, это было не наваждение. Это снова змеи.

Она схватила горн и протрубила тревогу. Воины в спешном порядке начали выкатывать и заряжать "скорпионы". И опять не успели. Один из змеев, опередив другого, уже кружил над кремлём. Затем он снизился и, обхватив лапами одну из башен, повис на ней. Стражники невольно замерли. Змей вел себя странно. Чудовище распрямило крыло и опустило его вниз, так что то почти касалось земли. И тут все увидели, что по этому крылу, как по горке, вниз стремительно съехал человек. Змей отлепился от башни и поднялся в воздух, а человек побежал прямо к Айлен. Вот он споткнулся, упал, покатился по земле, снова поднялся. Hикто не пытался его остановить. Все стояли, как заколдованные. Айлен тоже не могла двинуться с места. Человек кого-то ей очень напоминал, но она, как ни силилась, не могла его узнать. И только когда он остановился прямо перед ней, девушка поняла, что это Тамил.