Последний страж Эвернесса - Джон Райт

– Том! – окликнул Ворон, кладя ладонь на раму французского окна. – Ступай, отыщи Венди и убедись, что она в безопасности. Передай ей, что я пошел прогуляться. Пусть она посторожит спящего дедушку! Мне надо на охоту. Что-то злое перелезло ночью через стену.

– Правда, что ли? Что-то злое? Нет, вы только подумайте!

Но Ворон уже ушел.

Ворон нагнулся и кончиками пальцев потрогал сломанные стебли травы в саду. След был огромный, больше слоновьего, круглый и беспалый, но походка напоминала человеческую. Ноздри сжались от странного, еле уловимого запаха. Несмотря на слабое освещение, Ворон изучил следы вверх и вниз по холму. Сам он в длинном сером плаще представлял собой чуть заметную тень, беззвучно проплывающую по траве. Не будь следы такими большими и четкими, он не смог бы идти по ним в тускнеющем свете звезд.

Ворон заметил, что след неровный: тварь явно была ранена. Разглядев кое-где на земле зеленовато-белые капли, снял одну кончиком пальца с палого листа и коснулся ее языком. Кровь твари оказалась словно из горького инея и морской соли, она пахла медью. Солнце еще не поднялось. Потеряв в потемках след на газоне за садом, Ворон, не колеблясь, пошел напрямую к лесу. Там он отыскал место, где ветки и сучья на высоте вдвое больше его роста оказались смяты, погнуты и сломаны.

След был слишком явный, чтобы его пропустить. Охотник помчался вперед с копьем в руке, капюшон бился за плечами, холодный ветер гулял в бороде и волосах.

Становилось темнее. Недоумевая, уж не повернула ли заря каким-то образом вспять, Ворон посмотрел вверх. Легкий, как перышко, холод коснулся его лица: сначала одна капля, потом другая. Начался снегопад, и тучи заслонили наступающий рассвет.

Стало темно, как под землей. Следопыт повертел головой. Отовсюду раздавалось птичье пение – со всех сторон, кроме одной. В том направлении птицы выкликали сигналы опасности, слышался шелест крыльев. Его острый слух уловил звук барабанящих по земле задних лап – предупредительный сигнал заячьего племени.

Ворон двинулся вперед, нащупывая путь рогатиной, словно слепец клюкой. Затем вдалеке забрезжил свет.

Прошло несколько секунд, прежде чем он добрался до места, где глазам его предстала странная сцена.

По обеим сторонам асфальтовой дороги тянулся лес. В кювете, задрав два колеса, валялся знакомый автомобиль. Одна фара разбилась и ослепла, вторая посылала луч под безумным углом в падающий снег. Лобовое стекло треснуло, крыша пробита и вдавлена внутрь.

Дорогу на дюжину ярдов вокруг машины покрывала скользкая ледяная корка. На ближних ветвях поблескивали сосульки, снег окутывал все белизной. Но это только поблизости от автомобиля, а дальше дорога лежала чистая.

По ту сторону машины маячила во мраке громадная белесая туша. Когда она двинулась в обход машины, блики от единственной фары на миг осветили ее. Сама тварь не полезла в луч света, но вскинула сломанный сук дерева, как дубину, чтобы разбить фару.

Ворон разглядел чудовищное создание: тварь вдвое выше высокого человека, а то и больше. Шкура ее поблескивала, словно бледный лед. То, что бородач поначалу принял за усы, оказалось всего-навсего гроздьями сосулек, стекающих из ротового отверстия куполообразного черепа, увенчивавшего это порождение мрака. Лицо отсутствовало, вернее, лицевую пластину из толстого льда прорезывали лишь две щелки для глаз и одна более широкая щель внизу – для рта.

Затем фара погасла. Тут же заморгали габаритные огни. Теперь сцену освещали периодические желтые вспышки аварийной сигнализации. Прогремел выстрел, но сердце у Ворона подпрыгнуло от радости, поскольку он понял, что застрявший внутри машины Питер еще жив.

Скользя неясной громадной тенью, великан отступил. И тут донесся шум, словно от набирающего силу арктического ветра, и Ворона ударило холодом столь жестоким, что на глазах выступили слезы и пришлось хватать воздух ртом.

Желтый свет включился, затем погас, затем включился снова, затем погас опять. Ворон, щурясь, разглядывал громадный округлый силуэт и бледные облака пара, поднимающиеся от его лицевой пластины. Великан дышал на автомобиль, и вокруг него вырастали сугробы: на сломанной машине, на дороге, на деревьях, на траве.

Ворон дождался мига темноты и метнулся через дорогу, бесшумно нырнул в лесок на той стороне. Пробраться сквозь спутанный подлесок и сухие сучья и очутиться примерно за спиной у приземистой туши чудовища было делом нескольких мгновений (темно, неясный свет, опять темно), а шума он производил не больше, чем лиса на охоте.

За спиной у великана бородач спрятался от выдуваемого порождением тьмы ветра. Он по-прежнему мерз, но легкие перестали болеть от холода. Ворон понимал, что в сердцевине этого ветра Питер не сможет долго выдерживать напор мороза.

Желтый свет погас. Ворон вылетел из-за деревьев, держа двумя руками рогатину, и бесшумно помчался вперед. Серый плащ бился за его спиной, точно крылья. Свет вспыхнул. Он уперся ногами покрепче, взревел и ударил.

Наконечник копья отскочил от ледяных пластин, доспехами прикрывавших громадную округлую спину чудовища, скользнул вверх и погрузился под мышку твари.

Стало темно. Сын гор с громким криком налег на копье всем своим весом и вогнал наконечник до упора.

Без единого звука чудовище грузно и медлительно повернуло куполообразную голову. Ворон разглядел безносый профиль твари. Снова темнота. Затем глазам его предстало лишенное черт лицо. Голова у твари поворачивалась, как у совы.

Темно. Ладони вспыхнули огнем, когда великан ударом дубины выбил копье из рук Ворона. Охотник услышал, как с треском переломилось древко.

Свет. Наконечник копья засел у великана под мышкой. Одна рука свисала вяло и бесполезно, другая поднимала громадную деревянную дубину.

Темно. Ворон шагнул назад, поскользнулся, удержался на кончиках пальцев, колени не успели коснуться земли. Движения его были бесшумны. Удар пока не настиг его.

Свет. Долгое мгновение ничего не выражающие глазные щели взирали сверху вниз на припавшего к заснеженной траве Ворона. Тот в свою очередь уставился на лишенное черт нечеловеческое лицо. Раздалось долгое шипение, великан набирал воздух.

Бородач пошарил пяткой сзади, нашел не скользкий от снега булыжник.

«По-моему, теперь я знаю, как должен чувствовать себя эльф Венди».

Темно. Порыв леденящего ветра из ротовой щели великана пролетел мимо, но подхватил длинные полы плаща, сбив Ворона с ног, и швырнул его через обледенелую дорогу.

Свет. Великан, массивный и безмолвный, как айсберг, поплыл через шоссе к нему с занесенной для удара дубиной. Ворон метнулся к кювету, цепляясь пальцами за лед на дороге.