Пикирующий глиссер - Иван Стрельцов

Комфортабельная дача в считаные минуты превратилась в неприступную крепость, которую ОМОН без тяжелой бронетехники вряд ли сможет взять даже при численном перевесе.

Только вот воевать со своими как-то не входило в планы морского диверсанта. Сервант вспомнил, что в тактическом комплекте каждого бойца есть универсальный противогаз, оснащенный небольшим кислородным баллоном, при необходимости его можно использовать как акваланг.

– Что у нас с отходом к лиману? – обратился командир группы к своему заму, который сейчас занимал место оператора.

– Перекрыли, – доложил Унтер, – пока жиденькой цепочкой, но проскочить незаметно не получится. Если попытаемся прорваться, то завязнем на открытой местности, где нас обложат и задавят. Молодцы, профессионально работают, чувствуется чеченский опыт.

Ставить под сомнение слова Унтера Сергей не стал, тот, в недавнем прошлом старший лейтенант спецназа ГРУ, провел в чеченских горах не один месяц и переведен в офицерский отряд с формулировкой «погиб при исполнении»…

Усиленная рота ОМОНа проворно взяла весь поселок в плотное кольцо и начала его постепенно стягивать. Командир батальона, который возглавил операцию по обезвреживанию крупной вооруженной банды, хотел чистой победы, чтобы без потерь со стороны его бойцов. Поэтому не торопился.

Впереди шли автоматчики с оружием на изготовку, за ними в небольшом отдалении двигались снайперские пары, вооруженные длинноствольными «СВД» и скатками маскировочных сетей.

Командование в лице комбата, командира роты, двух радистов и фельдшера шло позади омоновской роты.

Николай Норкин, как всякий привычный к подобным мероприятиям человек, шел легким пружинистым шагом, но нет-нет да и бросал недовольные взгляды на своего командира. Информацию о наемниках именно он «притаранил» в штаб батальона, а не Валерий Лацюк, которому пришла в голову идея за счет новоморского ОМОНа лишить Кошмара его «тайной армии», он же приготовил и «легенду», согласно которой командиру слил информацию о вооруженных боевиках его личный информатор. Дело житейское, многие офицеры имели осведомителей, такой порядок вещей повелся еще с Северного Кавказа, – для того, чтобы выжить, все способы хороши.

– Не знаю, это банда налетчиков или, может, террористы, – закончил свой доклад Норкин. Слово «террорист» уже давно в правоохранительных органах стало волшебным. Едва оно произносилось, ржавая, костная система начинала работать, как двигатель «Феррари».

– Нужно проверить, – решил комбат, снимая трубку телефона. Первым подтвердил доклад Норкина замначальника вневедомственной охраны капитан Серафимов, затем майор Лацюк. Они оба ждали этого звонка.

Получив подтверждение от авторитетных офицеров милиции, командир батальона отправился прямиком к начальнику областного УВД. Слово «террористы» вызвало и у генерала смешанные чувства. С одной стороны, это большая неприятность, которая может вылиться в позорную отставку, но с другой – реальный шанс утереть нос «старшему брату», выскочкам из госбезопасности. Наконец, решившись, генерал отдал приказ:

– Действуй, но смотри, чтобы журналюги ничего не пронюхали.

Комбат сам лично решил возглавить операцию, видимо, решив, что уже давно засиделся в подполковниках. Обычно он даже в командировках в Чечню не сильно жаловал «боевые», считая, что в современном бою место командира не «впереди на лихом коне», а в бункере штаба.

Наконец бойцы роты закончили плотный охват усадьбы и вышли на исходные позиции. Снайперы стали моститься на крышах ближайших коттеджей, и тогда пришло первое сообщение:

– Во дворе никого нет, окна дома раскрыты нараспашку. Нас ждут. Судя по количеству боевиков, штурм бесперспективен.

Полученная информация ввергла комбата в неприятный транс, потери не входили в его планы.

Он посмотрел глазами сенбернара на Николая и растерянно спросил:

– Если штурм невозможен, что делать?

– Мы их обложили, так что мышь не проскочит, – начал издалека Николай, наслаждаясь своим триумфом. – Численный и огневой перевес на нашей стороне. Нужно объявить им ультиматум, – Норкин глазами указал на висящий на поясе подполковника мегафон. – Ну а потом посмотрим, что ответят, ну и будем решать.

– Да? – На лице комбата появилась гримаса задумчивости, потом он отстегнул мегафон и, протягивая капитану, сказал: – Лучше если ультиматум им объявишь ты.

– Хорошо, – сразу согласился Николай, еле сдерживая улыбку, он уже знал, что скажет…

Уйти по-тихому не получалось, а воевать со своими Севрюков ни в коем случае не собирался, даже будь это приказом. Оставался один выход. Открыв кейс местного контрразведчика, Сервант достал оттуда телефон спутниковой связи, выставив антенну, снял трубку и нажал единицу.

Узконаправленный сигнал пробил земную атмосферу, вырвался в космос и, достигнув спутника связи, отрикошетил от него в направлении зашифрованного абонента, который в этот момент находился в сорока километрах от засевших в здании диверсантов.

– Слушаю, – почти сразу откликнулся Главный Инквизитор.

– У нас проблема.

– Что еще случилось? – В голосе полковника Зимогляда звучало неприкрытое раздражение, видимо, звонок отвлек его от чего-то важного. Но отступать уже было некуда.

– Нас на даче обложил ОМОН. Плотно обложил.

– Точно ОМОН? – Раздражение испарилось без следа, на смену пришел деловой тон.

– Точно, их не менее роты и действуют решительно. Уйти без большой крови невозможно.

– Ясно, – буркнул Главный Инквизитор, сейчас в Новоморске ему подчинялась как военная контрразведка, так и областное УФСБ. Через несколько секунд мозг выдал необходимое решение. – Потяни время насколько сможешь, потом сдавайся. Ничего ментам не говори и уничтожь средство внешней связи. Все, адью.

– Пока, пока, – лишь успел произнести Сервант, но из трубки уже доносились короткие гудки. Вскинув вверх свой автомат, он изо всей силы обрушил приклад на спутниковый аппарат. С треском во все стороны полетели обломки пластмассы и радиодеталей.

– Граждане бандиты, сдавайтесь, вы окружены! – донесся снаружи голос, усиленный мегафоном. – Учитывая опасность вашей группировки, получен приказ в случае сопротивления вести огонь на поражение.

Сергей досадливо поморщился, когда-то он уже слышал эту фразу[6], но вспоминать события минувших дней не было времени. Встав рядом с окном, он крикнул в ответ:

– А подумать можно?

– Думайте полчаса, потом пеняйте на себя, – ответил невидимый собеседник…

В назначенное время диверсанты сдались, потом еще три часа заняла перепись их арсенала. Когда наконец колонна с бойцами ОМОНа выехала на трассу, ведущую в Новоморск, им преградили дорогу несколько легковых машин с номерами УФСБ.

Комбат, который ехал победителем на своем микроавтобусе во главе колонны, выбрался из салона пунцовым от ярости, и тут же перед ним вырос чекист со стильной прической, одетый в элегантный костюм. Это был начальник отдела по борьбе с терроризмом. Оба офицера были знакомы в лицо, поэтому обошлись без демонстрации «корочек».

– Вы влезли в разработку госбезопасности, – с ходу огорошил подполковника чекист.

– Но… – попытался оправдаться командир ОМОНа, но его никто не слушал.

– Если не хотите попасть под суд, задержанных и вещдоки доставьте в изолятор УФСБ, – предложение антитерра прозвучало как приказ. Как тут не подчиниться.

«Хрен тебе, а не полковничьи погоны», – ликовал Норкин. Ему было все равно, кому достались наемники, главное, «тайная армия» Кошмара была нейтрализована…

– Банк можно будет взять через два дня, – сообщил новость Лацюк Салману Гильядову, садясь к тому в машину.

– Почему такая срочность? – забыв о приветствии, спросил чеченец, морщась, будто от зубной боли. От майора не ускользнул тот факт, насколько изменилась внешность его визави. Исчез столичный лоск, черты лица заострились, оно напоминало волчью морду.

«Загнанный зверь», – поставил мысленной диагноз начальник уголовного розыска, а вслух произнес:

– Случай подвернулся, грех не воспользоваться. Для операции нужно восемь-десять боевиков, завтра привезешь своих людей в «Ивушку». Там сейчас пусто, сможем спокойно обсудить предстоящую операцию и распределить роли.

Говоря это, Валерий Лацюк не спускал внимательного взгляда с лица чеченца, следя за мимикой. Лицо Салмана было похоже на посмертную маску, только с открытыми глазами, да правое веко едва заметно нервно подрагивало. Судя по всему, чеченец был в ступоре.

«Естественно, заскучаешь тут, когда всю дорогу думаешь, что у тебя козырный туз в рукаве в виде команды наемников, – торжествовал Лоцман. – А в самый последний момент оказывается кукиш». Лацюк был уверен, что чеченец нервничает из-за того, что не знает, куда подевался его «стратегический резерв». Ни ОМОН, ни тем более чекисты распространяться по поводу проведенной операции не будут. А журналисты по этому поводу ничего пронюхать не успели. Так что, как говорится, тайна вклада сохранена.