Новый Мир ( № 2 2013) - Новый Мир Новый Мир

Экологический социализм

Вне зависимости от того, каким именно видят будущее общество современные противники капитализма, они считают законным строить предположения о предстоящей замене капиталистического строя, исходя из проблем современного общества, несомненно, порожденных именно капитализмом. Среди классических обвинений, бросаемых левыми в лицо капитализму, особенно актуальны сегодня попреки, что капитализм порождает неразрешимые экологические проблемы. Практически невозможно найти левого мыслителя, который бы среди причин предстоящего коренного изменения общественных отношений не называл бы экологию. Этот ход мысли распространен и на Западе: например, в конце 1980-х лидер партии демократических социалистов США Майкл Харрингтон писал, что социализму нет альтернативы с точки зрения распределения ресурсов и экологии. В России подобные размышления побудили всемирно известного ученого, академика Никиту Моисеева выдвинуть лозунг «экологического социализма», а профессора Александра Субетто — «ноосферного социализма». По мнению последнего, «только социализм, делающий ставку на коллективизм, сотрудничество, взаимопомощь, социальную справедливость, запрет на частную форму присвоения огромных богатств и „сверхпотребление”, на дружбу народов на основе примата труда над капиталом, способен решить экологические проблемы» [5] .

Но почему же капитализм не способен решить экологические проблемы? Этот вопрос — о связи капитализма с разрешением экологической проблематики — является частным случаем другой, более общей социально-философской проблемы, поставленной в марксизме: в какой степени многие социальные и политические характеристики общества жестко детерминированы духом его экономического строя? Начиная с XIX века левая критика, борясь с реформизмом , утверждала, что многие социальные проблемы в принципе не могут быть решены, пока не будут изменены экономические основы общества, что капитализм по своей природе не способен на избавление от некоторых социальных язв. Такой подход можно было бы назвать «теорией побочных эффектов» — решения важнейших стоящих перед человечеством проблем якобы можно добиться только в качестве побочного эффекта от изменения «способа производства». И если раньше говорили, что при капитализме в принципе нельзя добиться достойной жизни для трудящихся, то теперь наследники социалистов XIX века говорят, что при капитализме в принципе невозможно решение глобальных, в частности экологических, проблем.

Однако опыт последних полутора столетий вроде бы говорит, что капитализм способен существовать во множестве самых разнообразных социально-политических форм, что на базе одной и той же рыночной частнособственнической экономики реализуются самые разнообразные решения, как в области социальных гарантий, так и в области охраны природы, и нельзя не признать, что развитые страны добились в экологии больших успехов. Это дает надежду, что если требуется решение каких-либо проблем — экологических или социальных, — то добиваться их решения и даже преуспевать в этом вполне возможно, не затрагивая фундаментальные механизмы рынка и собственности.

Но еще важнее тот несомненный факт, что экологические кризисы ни в коем случае не являются специфическим атрибутом капитализма. Экологические проблемы, кстати, точно так же порождались развивающейся экономикой социалистических государств, но даже если упаковать капитализм и реальный социализм в единую категорию «индустриальных обществ», то даже в этом случае нельзя утверждать, что проблемы с природой возникли лишь в индустриальную эпоху. Вся история человечества с первобытных времен — это история агрессивного наступления на окружающую природу, и сегодня известно множество примеров разрушения природной среды с помощью доиндустриальных методов хозяйствования. Например, пустыни и солончаки Ближнего Востока во многом являются последствием экстенсивного скотоводства и ирригационного земледелия.

Агрессивное наступление человечества на внешнюю среду есть последствие не капитализма, а стремления к размножению и вовлечению в оборот все больших объемов вещества и энергии — а эти стремления представляют собой фундаментальные атрибуты даже не человечества, а всей живой материи как таковой, а человечества — лишь постольку, поскольку оно суть «сегмент» живой материи. Капиталистическая тяга к финансовой прибыли или к «потребительству» — это не более чем исторические «превращенные» формы извечного стремления всего живого к росту. Поэтому нет никаких оснований предполагать, что замена капитализма на какой-то другой экономический строй излечит человечество от склонности к экспансии и наращиванию экономической мощи, — тем более что те же самые сторонники социализма, которые говорят об экологических угрозах, зачастую мечтают о продолжении космической экспансии человечества.

Если предположить, что человечество сегодня действительно должно под влиянием экологических угроз отказаться от «сверхпотребления» и погони за прибылью, то в этом факте самом по себе не содержится еще никакой конструктивной идеи будущего общества — хотя современные утописты зачастую мечтают о нравственной реформе, которая позволила бы людям добровольно отказываться от «потребительства». Непосредственно из факта экологической угрозы пока что вытекает только внешнее обременение, накладываемое на экономический рост, ограничитель, не содержащий в себе никакой позитивной модели, одну лишь идею выживания любой ценой.

Впрочем, нельзя отрицать, что экологические угрозы могут стать важным мотивирующим фактором, который приведет к новой технологической революции. Но если обратиться к истории и посмотреть, как человечество преодолевало экологические проблемы раньше, то можно увидеть — как, например, в случае замены охоты на земледелие, — что речь шла не о гармонизации отношений с природой, а об увеличении эффективности эксплуатации природной среды, чреватом появлением в будущем еще более серьезных экологических проблем.

При всем том в развитии современного общества наблюдаются тенденции, которые при желании можно истолковать как замедление глобального роста человечества. Речь идет прежде всего о двух фундаментальных фактах: 1) урбанизация и рост богатств сопровождаются сокращением рождаемости, и при этом 2) в среднем наиболее богатые и развитые страны оказываются способными развиваться менее быстрыми темпами, чем страны «среднего уровня развития». Если экстраполировать эти тенденции, получается, что и демографический и экономический рост человечества практически остановится, и это без всякой связи с напряженной борьбой экологов и социалистов с капитализмом. Однако о правомерности такого прогноза говорить еще рано.

Неумирающий этатизм

Среди ответов на вопрос, какое именно общество и как именно идет на смену капитализму, самым простым и самым проверенным ответом остается идея огосударствления экономики. Конечно, социализм советского типа серьезно дискредитировал эту идею, но никакая дискредитация не является для нее смертельной, и особенно в России, где после крушения социализма были «лихие 90-е». Идеи «отмены капитализма» за счет усиления роли государства — в форме государственной собственности или государственного регулирования — выражали многие российские и русскоязычные авторы, например профессор философии из Москвы Александр Ковалев и профессор философии из Перми Владимир Орлов, мурманский экономист Владислав Лоскутов и теоретик «научного социализма» Игорь Ширшов, эмигрировавший в США экономист Илья Ставинский и работающий в США известный российский социолог Георгий Дерлугьян. Илья Ставинский считал, что к огосударствлению экономики приведет учащение кризисов перепроизводства, так что всякая отрасль должна будет периодически просто прекращать свое существование, и выжить она в этом случае сможет, только если будет входить в состав «всемирной корпорации» [6] .

С давних времен левые мыслители ищут утешительные для себя факты в возрастании роли государства в экономике капиталистических стран — и особенно в увеличении мощи всех форм государственного экономического планирования. Сильный импульс подобным настроениям придал всемирный финансовый кризис — он породил едва ли не всеобщую уверенность, что эпоха «дерегулирования» в экономике закончилась и сейчас начинается обратный процесс возвращения государства в экономику; этой мысли, в частности, посвящена написанная в заключении статья Михаила Ходорковского «Левый поворот». Эту мысль — о том, что последний кризис может быть смертельным для капитализма, — пропагандируют сторонники так называемого «мир-системного анализа» — как основатель данного метода, Иммануил Валлерстайн, так и его российский сторонник Андрей Фурсов. Георгий Дерлугьян в интервью журналу «Русский репортер» предсказывает, что поскольку кризис приводит к обнищанию «среднего класса», государство будет вынуждено реагировать, вмешиваться в экономику все сильнее — в итоге капитализм незаметно умрет, а экономикой будут управлять некие новые «умные госпланы» [7] .