Романов. Том 10 - Владимир Кощеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Княжна сдержанно кивнула и, вооружившись колокольчиком, вызвала прислугу. Сыновья же заняли сидения кресел, пока глава рода спокойно прошествовал к столу. Опустившись на место, Михаил Викторович сложил руки перед собой и сцепил пальцы в замок.
Через три минуты, когда завтрак для княжеской семьи был подан и Соколовы остались наедине, глава род задал вопрос:
— Итак, Анна, я надеюсь, что тебе хватило ума ничего самой не делать, и этот взрыв никак не связан с нашим княжеством. Ведь так? — он строго посмотрел на дочь.
— Конечно, я ничего не делала, отец, — заверила княжна Выборгская. — Да и если бы захотела, у меня бы не хватило времени на подготовку. У нас уже был ребенок Емельяна, убивать его сейчас — все равно что расписаться в том, что это наших рук дело. Если бы я действительно хотела от него избавиться, подкупила бы кого-нибудь в Москве, чтобы Невскому плеснули яда в бокал.
Князь доброжелательно кивнул.
— В таком случае после завтрака я могу позвонить великому князю Невскому и высказать наши соболезнования, — произнес Михаил Викторович. — Иван?
— Да, отец? — поднял голову младший княжич.
— Я помню, что ты не желаешь влезать в интриги, однако я попрошу тебя отправиться к Дмитрию Романову, — заговорил глава рода. — У князя Красноярского есть собственная, более совершенная версия «Оракула». Он поможет нам доказать свою невиновность.
— Судя по всему, Дмитрий Алексеевич не так уж и доброжелательно относится к нам, как ты думаешь, отец, — заметил Иван Михайлович, чуть наклонив голову. — От моего предложения он уже отказался. А до того не стал спасать Анну...
Глава рода покачал головой.
— Что не полез спасать чужую княжну, так это он правильно сделал, — заявил Соколов, чуть нахмурившись. — Не дело впутывать чужой род для решения своих проблем. Ты тогда поступил опрометчиво, вообще решившись рассказать Романову о наших проблемах. Но сейчас ситуация иная — мы имеем право доказывать свою невиновность. И в таком вопросе Романову можно доверять, а кроме того, на него можно положиться. С чувством справедливости и соблюдением законов Русского царства у него все в полном порядке.
Иван Михайлович склонил голову, показывая, что спорить не станет и выполнит поручение князя. А Михаил Викторович повернулся к дочери.
— Анна, ты отправляешься к его святейшеству, — сообщил глава рода. — Патриарх Мефодий, конечно, не самая сильная фигура, но твой образ доброй и милостивой женщины будет нам на руку. Заручись его поддержкой, можешь пообещать что-нибудь значимое для его святейшества, но не слишком обременительное для нас. Поддержит нас Мефодий, получит награду.
— Сделаю, отец, это будет нетрудно, — заверила княжна Выборгская. — Он не так давно как раз пытался пристроить своего правнука в хорошее учебное заведение. С нашей протекцией мальчик пройдет без вопросов.
Князь кивнул, после чего перевел взгляд на наследника рода.
— А нам с тобой, сынок, досталось самое сложное, — он чуть улыбнулся. — Будем работать, как и прежде. Да, кстати! — повернувшись к дочери вновь, объявил Михаил Викторович. — Девочку, которая от Емельяна забеременела, охранять, как зеницу ока. Пока не знаю, что и как, но внук великого князя, пусть пока и не признанный, это хорошая карта при любом раскладе. Время есть, применение ему найдется.
— Разумеется, отец, — кивнула Анна Михайловна.
— Ну, раз все обсудили, давайте уже поедим и займемся делами, — подвел итог князь Выборгский.
* * *
Москва, особняк великих князей Невских .
Георгий Емельянович положил ладонь на плечо великого князя и чуть надавил.
— Отец, хватит, — сказал он негромко.
На экране раз за разом крутилась запись из салона личного самолета великого княжича Невского. Последние секунды жизни старшего сына. Прошел уже час, как великий князь прокручивал видео из салона, добытое с помощью «Оракула».
— Да, ты прав, — вздохнул Емельян Сергеевич, нажимая кнопку на пульте.
Экран погас, и куратор Царской Службы Безопасности прикрыл глаза. Сердце, подводившее его на протяжении последних десятилетий, сейчас стучало мощно и бодро. Лечение Романова не позволило великому князю слечь снова. И Емельян Сергеевич прекрасно понимал, что без этого курса наномашин сейчас лежал бы мертвым.
— Поисковые отряды уже на месте, — продолжил говорить Георгий Емельянович. — Еще не факт, что брат погиб. Сам знаешь, с даром проблем у него не было, уж планировать с высоты в четыре километра он бы сумел. А коли так, то наноботы Романова поставят Емелю на ноги за пару месяцев, какие бы повреждения он ни получил при жесткой посадке. Главное, чтобы его нашли.
Однако в то, что Емельян выжил, великий князь не верил.
На записи из салона было прекрасно видно, что великий княжич совершенно не был готов к быстрому реагированию. Нет, если бы мог, Емельян Емельянович выдержал бы взрыв, отгородившись родовой силой, а потом действительно смог бы перейти к планирующему полету, медленно срезая скорость за счет дара.
Но бывший наследник готов не был, все его внимание занимали душевные метания. Слишком серьезные для самолюбия были нанесены удары — сперва отец прогнал, затем Соколова обыграла. И эта-то задумчивость и не дала бы Емельяну Емельяновичу вовремя среагировать.
Георгий внимательно посмотрел на отца и, вздохнув, оставил его одного. А стоило наследнику рода выйти из кабинета, как телефон, связанный с Кремлем, задребезжал, нарушая гнетущую тишину.
— Емельян Сергеевич слушает, — произнес великий князь, приложив трубку к уху.
— Прими мои соболезнования, Емеля, — произнес Михаил II негромко. — Но пока ты ничего не предпринял, хочу, чтобы ты меня услышал: я не разрешу тебе войну против Соколовых.
Великий князь усмехнулся.
— Не придется, государь. Я уже знаю, что они не имеют к этому никакого отношения, — не стал врать Емельян Сергеевич. — Они и сами в шоке и ужасе. Боятся, как бы я не посчитал их виновными.
Государь выдержал короткую паузу, после чего продолжил:
— Я даю тебе три дня, Емеля. Езжай на место падения обломков. Может быть, тебе повезет найти сына раньше остальных. И если потребуется, задействуй ЦСБ. Самолеты сами очень редко взрываются, ты и сам это понимаешь.
— Я разберусь, кто виноват, государь.
— Вот и хорошо, Емеля. Вот и хорошо.
*
