Десант местного значения - Роман Борисович Грибанов

с юго-востока. Осталось только поднять трубку внутренней связи и приказать открыть огонь. Подсознательно весь его организм кричал ему: «Не делай этого! Если ты прикажешь открыть огонь, мы все покойники!» Он усмехнулся своему подсознанию. Они и так и так смертники, остается только выбрать – открыть огонь и погибнуть быстро, но с честью. Или затаиться, но потом все равно сдохнуть, но уже позорно. Американцы своей ночной химической атакой показали всем, что их ждет. Командир батареи № 501 поднял трубку и будничным голосом произнес:

– Включить РЛС наведения. Цель – ближайший десант, корабль-док, пристрелочный выстрел по готовности.

«Все. Пути назад нет, начинаем последний бой. Интересно, сколько времени будет у батареи до атаки вражеских самолетов?»

Тем временем, пристрелочный выстрел лег по дальности отлично, по азимуту чуть правее.

Второй выстрел дал накрытие. Командир скомандовал огонь всей башней и уже один из снарядов первого залпа влетел в корпус транспорта чуть позади второй дымовой трубы.

Командир не сдержал своей радости:

– Молодцы, отлично!

Внезапно на связь вышел начальник расчета обзорной РЛС:

– В дополнение к старым целям наблюдаю группу новых, в количестве восьми штук, три – класса «эсминец», остальные пять очень крупные, засветка как у большого транспорта или тяжелого крейсера, дальность 25 миль, азимут 170, идут со скоростью больше тридцати, курс 10. Почти прямо на нас.

Командир 501-го задумался. Еще одна группа кораблей. Вторая волна десанта или нечто другое? Класса «эсминец», это наверняка эсминцы и есть. А вот крупные цели – транспортов с такой скоростью в американском флоте не так много, и десантных из них нет ни одного. Это могут быть только эскадренные танкеры или судно снабжения. Но целых пять штук! Значит, это крейсера, причем, если локаторщики ничего не намудрили с расшифровкой своих отметок, тяжелые крейсера. С 203-миллиметровыми орудиями, причем орудиями, гораздо более мощными, чем восьмидюймовки англичан и японцев 1930-х годов, на противостояние которым и рассчитывалась башенная броня его батареи. В худшем случае крейсеров будет пять, в лучшем – три, если остальные отметки принадлежат транспортам снабжения.

Его рассуждения прервал доклад связиста:

– Товарищ подполковник, командующий на связи!

Командир батареи немедленно взял трубку:

– Товарищ адмирал, ремонт башни закончен, батарея уже открыла огонь по десантному транспорту…

Но тут адмирал его перебил:

– Подполковник, слушай меня внимательно! Очень вероятно появление в районе высадки корабельной ударной группы противника! Сегодня утром она уничтожила нашу береговую батарею на мысе Лопатка. Сведения поступили об этом только сейчас, на батарее огнем противника была повреждена связь. По нашим данным, в группу входят два тяжелых крейсера типа «Балтимор» и один типа «Де Мойн».

Командир батареи ответил, перебив старшего по званию:

– Товарищ адмирал, они уже здесь. Обнаружены пять минут назад, при включении обзорной РЛС, дистанция двадцать пять миль, идут прямо на нас. Но я буду топить десантные транспорты до последней возможности. Прощайте!

Адмирал ответил:

– Двести шестнадцатый батальон попробует прикрыть тебя помехами, но сильно на это не рассчитывай, особенно если американцы станут маневрировать. – И добавил просто: – Удачи, комбат.

Повесив трубку, командир погрузился в мрачные мысли. Три тяжелых крейсера. Целых двадцать семь орудий калибра 203 миллиметра. Причем девять из них – самые мощные в мире орудия такого калибра. Во время Корейской войны такие крейсера с легкостью расправлялись с десятками береговых орудий калибром от 100 до 152 миллиметров, будучи совершенно неповрежденными сами. Во всяком случае он не слышал о сколь-либо серьезном ремонте американских крейсеров после таких поединков. И вот они здесь. А что осталось у него? Два орудия, да еще со скорострельностью один выстрел в три минуты. Ложные цели уничтожены все, после утреннего боя. Маскировка… от нее не осталось буквально ничего, вдобавок после выгорания топлива из американской ракеты на башне сгорела вся краска, теперь она пепельно-черная на фоне окружающего снега. Дымзавеса? Ветер сменился на южный, ее надо ставить с воды, а на море уже минимум три балла, ни лодки, ни плотики не годятся, они просто будут быстро перевернуты волнами. От безысходности просто хотелось завыть, но вместо этого он пошел на наблюдательный пост.

02 ноября, местное время 14:25. Камчатка. Бухта Безымянная, побережье Авачинского залива

На кораблях десанта и на немногочисленном оставшемся эскорте последние полчаса царило сдержанное ликование. Береговые батареи красных все уничтожены. Судя по донесениям с берега, десант успешно продвигается. К тому же вот-вот подойдет группа крейсеров во главе с «Де Мойном», и тогда продвижение десанта превратится просто в победный марш, ну, по крайней мере, в пределах дальности орудий крейсеров. Ни одной из лоханок красного флота не удалось уйти, и, судя по всему, кораблей у них больше нет. Правда, маломерные суденышки все-таки выскочили из бухты, спасать своих с тонущего ракетного катера. Артиллерийский офицер фрегата US NAVY DE 796 «Major» хотел было обстрелять их из носовой трехдюймовки, ведь до них было всего четыре мили, но командир фрегата зарубил эту идею. Только что эти катера прошли над местом гибели эсминца «Benner» и, судя по всему, кого-то спасли из воды. Так что на этих катерах могут быть выжившие американские моряки. Сам фрегат получил приказ обеспечить противолодочный патруль на северном фланге десантного ордера, до подхода подкреплений отвлекаться на спасение своих ему было категорически запрещено. Потому как он в настоящее время являлся единственным кораблем ПЛО в составе десанта. Ну, может быть, кроме ракетного эсминца «Мэхан», но на том висела еще и задача ПВО, которую эсминец пока выполнял хорошо, уже сбив двух «бандитов». Сигнальщик на фрегате первым заметил неладное. Обозревая безлюдные, дымящиеся после бомбежек берега северного входа в Авачинскую бухту, его глаза зацепились за что-то неправильное. Что-то изменилось в этом унылом и мертвом пейзаже, только он никак не мог понять, что. Он повернул свой бинокль обратно, в то место, где что-то ему показалось неправильным. Русская башенная батарея, так навредившая им сегодня. Сейчас башни хорошо было видно, всю маскировку разметало многочисленными взрывами и пожарами. Одна башня, развороченная и покосившаяся. Вторая, еще горящая, с бессильно поникшими стволами. Стоп, какие, к черту, бессильно поникшие! Они уже хищно шевелятся, причем направлены в сторону десантных кораблей!

– Сэр, – обратился было сигнальщик к вахтенному офицеру, но тут первый ствол неожиданно ожившей русской батареи выдал многометровый форс пламени. Через несколько секунд в ста ярдах по носу от «Комстока» встал высокий столб разрыва.

02 ноября, местное время 17:30. Тихий океан, 80 миль к юго-западу от острова Беринга. Ситуационный центр авианосца «Форрестол»

– Я хочу услышать всю историю произошедшего. И не от