Истинно арийский попаданец - Гера Греев

Костя-палило лежал в обнимку со стволом, рядом со своим "подхватом" (младший по должности — второй номер. арм. сленг) в аккуратно вырезанной середине бурелома, уютно устроивших под корнями необъятного выворотня — старой лиственницы, рухнувшей пару лет назад то ли от старости, то ли во время сильной бури, и вульгарно дремал.

Сие важное действо обоим осназовцам последние две недели приходилось совершать крайне редко и в полглаза.

Последние три ночи — непрерывные проникновения и установка закладок на отмеченные ранее объекты, а перед этим, почти круглосуточное отслеживание подконтрольной территории; охрана переводчика, подключившегося к немецким линиям связи; разноска и маскировка взрывчатки и средств взрывания, в районах объектов, выбранных как первоочередные.

На эту ночь для них заданий не было — сверху пришла команда — "до утра отдыхать, в боевые действия не ввязываться. С момента перехода немецких войск к активным действиям и до наступление темноты, осуществлять визуальное наблюдение с передачей наиболее важной информации по УКВ связи в центральный лагерь…".

Косте лениво пощурился на своего напарника, отслеживающего окрестности и поплотней запахнул прорезиненный пуховичок — лепота — … — перед очередным дурдомом…

Дремлющее сознание привычно отслеживало окружающие звуки, медленно перебирая события прошедших дней и строя планы на будущее.

Два месяца без бани — обтерся ледяной водой, обсыпался присыпкой по голому телу и снова в пятнистый комбез. Хорошо хоть присыпка, сухое мыло, снимает раздражение, да и насчет многоногих гостей можно не бояться — очень с ними способствует. Нам орденов не надо, нам баню давай! А после бани пару раз по сто и медсанбат проведать… Эх была же мирная жизнь!

Ну, ничего, после завтра отпалимся по закладкам; примем молодых и поработаем с ними по тыловым коммуникациям, пока не втянутся, а потом можно будет и до своих, в припятьские лагеря на отдых выйти.

Нет, все таки, первым делом в баню — чтоб с паром; с веничком, а потом надеть чистое исподнее, что бы с хрустом было, и на солнышке полежать. Вот просто так и полежать — ни во что не вслушиваясь и не обняв ствол.

Костя — напарник пнул его по бедру — секи!

Перевернувшись на живот "палило" навел свой бинокль на расположенную в 150 метрах от них, хорошо освещенную прожектором площадку перед немецким КПП около тыловых частей первой танковой дивизии СС.

Опаньки!! — из остановившихся на площадке грузовиков спрыгнуло десятка полтора военнослужащих в советской форме и с автоматами ППД за плечами.

Два офицера, один в советской общевойсковой форме; другой в черной гестаповской подошли к явно ошарашенному таким явлением часовому и, предъявив документы, начали что то объяснять появившемуся на вызов часового толстому гаупману.

Видимо разъяснение прошло вполне успешно — офицеры над чем то посмеялись, солдатня, разминавшая ноги, шустро вернулась в машины, которые покатили внутрь расположения к казармам личного состава.

Костя перекатился к валежнику, на котором расшеперился шестиногий паучок направленной УКВ антенны и щелкнул зажигалкой примуса-генератора.

Нажал тонер, вызывая ближнюю базу. Услышав ответный тон, доложился — "палило" — второму… "наблюдаем двухсотых".

В ответ хрюкнуло — принял, наблюдай дальше.

Ты смотри, "бранденбург" пожаловал, пробурчал подхват. Но, ни чо, ребятки, мы вас быстро с восьмисотых до двухсотых разжалуем.

Ага, буркнул Костя — видали они таких героев. А вообще, было бы интересно к ним ночью пожаловать — внутри части они свое охранение ставить не должны бы!?

Ну, максимум один дневальный. Я такие старые польские казармы знаю — там комнаты на отделение рассчитаны и, взамен дверей, арки в коридор выходят. Казарма пустая — значит, только нижние койки займут. Человек по пять в комнате. Сегодня, если начнется, все уйдут на задание. А вот потом, можно будет и наведаться — после прогулок сладко спится.

… Думаешь, они здесь надолго?

Думаю здесь будет их база — группа всего пятнадцать человек; машин четыре, а рессоры хорошо просажены — внутри много груза.

О! Смотри! Молодых пригнали укладки таскать — что я тебе говорил.

Соблазнительно, блин! Посмотрим, что начальство скажет.

Часть 2

Глава 1

И было утро. И был день первый

Пасмурное апрельское утро разорвалось ревом моторов и на земле и воздухе.

Войска группы армий "Центр", под командованием фельдмаршала Бока двинулись к советской границе.

Захватив без единого выстрела мосты через Буг, танковые войска: под непосредственным командованием, командующего 4й армией генерал-фельдмаршала фон Клюге ниже Бреста и, командующего 2й танковой группой генерал полковника Гудериана выше города начали переправу на восточный берег.

Одновременно с захватом мостов начался массированный артиллерийский и авиационный налет на город и Брестскую крепость.

Отдельные группы танков Гудериана, снабженные шноркелями, приспособлениями позволяющими танку двигаться под водой на глубине до четырех метров, перешли на восточный берег, в районе Непли, захватывая плацдарм.

Вся гладь реки покрылась плотами, надувными лодками и понтонами.

В нескольких местах, с удобным подступом к воде, понтонеры начали наводить плавучие мосты.

С тяжелым, надсадным гулом по небу, волна за волной, в сторону молчащих погранзастав и мирно спящих аэродромов уходили бомбардировщики и пикировщики, прикрываемые идущими зигзагом сто девятыми.

Вой пикировщики, уходящих в отвесное пике, столбы взрывов и зарева пожаров на земле.

Советская сторона молчала.

И только, когда солдаты немецких штурмовых групп, накопившиеся перед тереспольскими укреплениями попытались форсировать водную преграду, тишина разорвалась залпами выстрелов, стонущим воем мин и лающей скороговоркой автоматических зенитных пушек.

Офицеры наблюдатели штаба фельдмаршала Бока, находившиеся в зоне ответственности 4й армии генерал-фельдмаршала фон Клюге и с удовлетворением наблюдавшие в бинокли за захватом плацдармов и началом штурма крепости увидели как медленно, горбясь вверх и оплывая клубами дыма начали разрушаться пролеты волынского моста, сбрасывая с себя в черную воду мечущиеся фигурки солдат и черные коробочки танков.

Потом им стало не до наблюдений, выскользнувшие на высоте около ста метров из багровой полосы восхода полтора десятка незнакомых им серо-зеленых, двух фюзеляжных самолетов встали над районом расположения штаба Клюге в сплошное, широкое, слившиеся от скорости в мутную полосу кольцо и, делая горку внутрь кольца, начали сбрасывать в верхней точки своей траектории контейнеры, раскрывающиеся россыпью мелких бомб. (бомбометание с малой высоты в кабрировании)

Над кольцом поочередно выходящих на цель бомбардировщиков сформировалось второе кольцо истребителей, время от времени пикирующих вниз и клюющих землю трассами пулеметными очередей, подавляя зенитчиков.

Через восемь минут на месте ставки генерал-фельмаршала Фон Клюге встала сплошная стена разрывов.

Волна тяжело нагруженных "Штук" (Юнкерс 87) сформировала кольцо из надсадно ревущих машин на полутора тысячах метрах над еще спящим минским аэродромом.

Один из самолетов, на малой высоте очертил круг дымовой шашкой над целью.

Знаменитый звездный удар — машины по очереди, с разных сторон, переворачиваясь через крыло, с надсадным воем сирен начали почти вертикально пикировать через этот круг на наземные цели.

Ни один самолет не успел подняться с забитого техникой аэродрома — как спичечные коробки, под бомбовыми ударами начали вспыхивать и переворачиваться краснозвездные машины.

Звездный час для многих молодых, не обкатанных войной пилотов — бессильная добыча под расправленными когтями молодых орлов.

Одним из таких арийских орлов был Ганс — Ульрих Рудель.

Последнее что он увидел в своей жизни — с окраин аэродрома, казалось бы прямо из под земли, с абсолютно пустых мест, навстречу его машине потянулись плотные огненные нити. Четырнадцати миллиметровые роторные пулеметы — две с половиной тысячи выстрелов в минуту. Лавина огня рассекла самолет еще в воздухе и обломки вместе с бомбами посыпались на макеты самолетов и раскатанные по земле масштабные рисунки аэропланов, заправщиков и рисунки капониров с мирно спящими машинами.

Зенитные МОТы ПВО, укрытые маскировочной сетью в глубоких, обложенных мешками с песком артиллерийских окопах делали свою привычную, отработанную сотни раз на учениях, воинскую работу.

Два бронированных купола, на шасси старенького Т26, между которыми бешено вращался блок из четырех стволов — большой купол с наводчиком и дальнометристом и малый, в котором в автоматизированную этажерку были уложены пять магазинов по 600 патронов каждый.