Девушка с проблемами - Татьяна Алюшина

— Это какой такой другой? Прынц-Шатун, что ли? — полюбопытствовала Санька, не выпадая из образа.

— А вот такой! Который всех спасает, ничего в благодарность не ждет и идет дальше спасать! Гордый, благородный и независимый, — склонив головушку набок, дурачился Иван.

Сашка кивнула — поняла.

— Многостаночник, значица. Альтруист. Герой! Быва-а-ает! Прынцессы от большой поруганной любви с башен сигают, папаши ихние, короли, вдогонку посылают, чтобы возвернуть в лоно семьи слинявшего по-тихому героя и королевства всучить половину. А ты, такой гордый, красивый, прынцесску успокоил, приголубив, папаше ейному спокойствие на границах пообещал, а сам утречком шасть в оконце и был таков! Других спасать отправился!

— Где-то так. Принцесс, знаешь, много, а я один. Других-то что обижать! А ты у нас, значица, — подражая ей, вернул он выпад, — та принцесска, что претендентам по три забубенных загадки задавала, а не ответил — в пропасть?

— А как ты думал, Ванечка? С умными девочками всегда непросто, это тебе не Фросек, гороховских дочек, спасать!

— Это же цветник! — поделился радостью Иван. — С ними веселее, проще и спокойнее!

— Терпи, Ванечка, терпи! — посочувствовала Сашка. — Недолго осталось. А пока для разнообразия жизненных наблюдений пообщаешься со мной, а барышень с интеллектом на уровне яйца всмятку на потом прибереги, для отдохновения души и всего прочего!

Он расхохотался во все горло, даже голову откинул и слезу смахнул.

— Сашка! Ты злыдня!

— Есть немного, — покаялась она.

— Слушай, а почему у тебя мужа нет или бойфренда?

Так развеселился, что спросил с ходу, не прощелкав ситуацию.

И все! Закончилось на этом балагурство — она захлопнулась потревоженной раковиной на морском дне. Хлоп!

«Болван! — обругал он себя. — Ты, Гуров, когда она рядом, себя не контролируешь! Это опасно и непрофессионально!»

— Саш, я по-доброму спросил, по-дружески.

Она немного оттаяла. Чуть-чуть, настолько, чтобы ответить вопросом на вопрос:

— Гуров, а если бы я тебя спросила: почему у тебя нет жены, детей? Ты бы мне ответил? По чесноку?

— Для дамочки с университетским образованием и званием доктора наук ты слишком много употребляешь простонародных оборотов и подросткового сленга.

— Я еще материться умею так, что тебе и не снилось, — с выкрутасами и сложными построениями. Но вообще-то ты прав. Это все мои студенты. Я преподавала в институте. Много. Зарабатывала. И надо было разговаривать с ними как-то так, чтобы понимать друг друга. Вот и научилась, и пользуюсь. Мне нравится. Но ты ушел от моего вопроса.

— Как и ты от моего. Все никак не привыкну, что ты умеешь уходить от прямых вопросов так же вдохновенно, как и я сам.

— И? — настаивала на ответе Саня.

Как так получилось, что рассказать ей о себе оказалось естественным, не вызвало желания уйти от темы, перевести беседу в другое русло или на ее откровения. Неожиданно для самого себя Иван ответил — искренне, «по чесноку!», как она изволила выразиться.

— Не знаю, Саш, так сложилось. Дважды я был серьезно влюблен, о свадьбе думал, предложение делал и о детях призадумывался с удовольствием.

— Только не говори, что тебе отказали!

— Нет, не отказали. Согласились. Что в первый раз — ну это я совсем зеленый был, двадцать один годок, что во второй, постарше, поумнее, как мне казалось, — в двадцать восемь.

Александра слушала, примолкнув, спрятав все свои шипы, противостояние, забыв про чай и… засмотревшись на него.

— В первой попытке дошло почти до загса, три дня оставалось до судьбоносного события. Я приехал к ней домой неожиданно, что-то там надо было привезти от моих родителей к ее, сейчас и не помню что. И имел удовольствие лицезреть свою невесту в постели с другом ее детства. Она объясняла, что это не имеет значения, что любит только меня, а так они прощались навеки. И что удивительно: я понял все, о чем она говорила, и поверил, что она искренне верит в свои слова. Честно! Но для меня это уже не имело значения. Переживал, а как же! Так попрать мужскую гордость и самость! А спустя годы, осознав все, был так ей благодарен! Встретил ее лет через десять, глубоко замужнюю за тем самым другом детства, мать двоих детей, осатаневшую от тяжелой жизни. И припух от понимания и радости — как же меня пронесло-то! Совершенно чужой человек, неинтересный мне, и не в том дело, что уставшая, вся в проблемах, — просто чужая!

— Ангел твой личный, наверное, подсуетился, — предположила Саша, — случайностей в жизни не бывает.

— Может, и он, дай бог ему здоровья! Или у них со здоровьем и так все в порядке?

— Не знаю, Гуров, наверное. А другая женитьба?

— О! Это история куда менее прозаическая, сплошные страсти! Я, уже хорошо и с удовольствием попасшийся на вседозволенности свободного мужского поиска и, как мне казалось, все понявший про жизнь и женщин, но еще не утративший иллюзий и тайных мечтаний о семейном счастье и той единственной вьюноша, со всего разлету столкнулся с необыкновенной женщиной! Она была старше меня на пять лет, много чего видевшая, пережившая, с ребенком и очень, очень загадочная! Коктейль Молотова для мужика. Страсти кипели — разбегайся! Я с ума сходил, ночи проводил под ее балконом, дружил с ее пятилетним пацаном, наизнанку выворачивался и жизни без нее не представлял!

— Беда-а-а! — сочувственно протянула Сашка.

Иван посмотрел на нее, словно только что увидел, — вот как затянули воспоминания, встал, добавил себе кипятка в чашку с остывшим чаем, закурил.

Вечер откровения друзей! Чего его растащило? И ведь хочется рассказать!

Он вернулся, сел на прежнее место за столом.

— Она сдалась под напором моего юношеского пыла. И любила меня, насколько умела, настолько и любила. Я сделал предложение с исполнением всех сентиментальных традиций — цветы, шампанское, романтический ужин при свечах, кольцо!

— Неужто в коленопреклоненной позе? — подначила Сашка.

— Обошлось! — успокоил Иван. — Я получил вожделенное «да», засим последовало заявление в загс и назначение дня свадьбы. Восторг, долгосрочные планы! Ура, собственно!

— Гуров, только не говори, что ее ты тоже застукал в неурочный час!

— И с этим обошлось. Но на горизонте нарисовался давний любимый со встречным предложением. Был он меня старше, долго недоступен для нее и к тому же старая любовь. Я получил дежурное «извини», покаянное признание в так и не умершей любви к нему и прощальный горячий секс при расставании. Переживал, как водится, тяжело, пил несколько дней, и «все бабы суки!», как вывод на том этапе жизни.