Пункт назначения 1978 - Виктор Громов

меня уставились абсолютно бездумные глаза. В них плескалась паника. С придвинул сумку к себе, пошарил наощупь – чего там только не было. Все! Кроме тапочек. Решил, что вещи лишними не бывают, они бывают запасными. А мать сейчас, пожалуй, нервировать не стоит. Добавил для комплекта свой сверток. Потом взял отцовские тапки, замотал их в газету и водрузил сверху.

В дверь постучали. Мать словно отмерла, накинула халат. Открывать она понеслась вперед меня.

* * *

Медиков было двое – врач и фельдшер. Мне они сразу понравились – спокойные, деловитые, взрослые. Отца осмотрели мельком. Как я и думал, пришли к тому же выводу.

– Подозрение на аппендицит, – сказал матери тот, которого я для себя окрестил врачом.

Мама окончательно расстроилась:

– А без больницы никак нельзя обойтись? – спросила она. – Нам скоро уезжать. Может быть…

Мужчина ее прервал.

– Можно, – сказал он, – если этот муж вам больше не нужен. Если у вас есть запасной.

– Запасной? – Шутки до мамы доходили плохо. Она нахмурилась и честно ответила: – Нету запасного.

Врач покосился на меня, потом снова обратился к ней:

– Вот видите, значит, надо лечить этого.

Он подошел к отцу и подхватил его под руку:

– Давайте, попробуем подняться. И потихонечку… потихонечку…

Батя со стоном встал. Его осторожно вывели в коридор. Там до меня дошло, что он в одних трусах. И вряд ли нужно идти в машину так.

– Мам, – сказал я, ему надо одеться и обуться.

Она промолчала. Она словно не слышала меня. Я сам отправился в спальню. Взял брюки, рубашку, начисто забыл про носки. Штаны я на батю натянул тоже сам, рубашку накинул ему на плечи. Отец постанывал и не мог разогнуться.

Мать словно проснулась, оттолкнула, оттеснила меня и надела на него ботинки. Прямо на босые ноги. Врач только хмыкнул.

– Вы едете? – Спросил он у матери.

Та не успела ответить, я опередил:

– А можно я?

Мне совсем не хотелось оставаться с Иркой вдвоем. Как ни крути, а сегодня была суббота. Та сама суббота.

– Нет мальчик, – ответил врач. – Сопровождать больного могут только взрослые. Например, твоя мама.

Он подтолкнул мать вперед и вышел следом за ней, ведя отца под руку. Фельдшер поднял с пола баул, собрался уходить, но задержался в дверях и сказал:

– Вы мать сегодня не ждите.

– Почему? – не понял я.

– У нас городскую хирургию закрыли на мойку. Повезем в райцентр. А это шестьдесят километров отсюда. Вряд ли она сегодня вернется.

– Погодите!

Я метнулся в гостиную, сунул в мамину сумку кошелек, кинул в авоську платье, висевшее на спинке стула. Протянул все это фельдшеру.

– Вот, отдайте маме. А то она ничего с собой не взяла.

Тот улыбнулся.

– Хорошо, отдам.

И ушел. А я остался наедине с неизвестностью и с Иркой. И мне стало от этого совсем жутко.

Глава 22. Утро субботы

На меня навалилась дикая усталость. Напряжение последних дней пудовыми гирями повисло на ногах. Что делать дальше, я не имел ни малейшего понятия. Снова жутко захотелось курить. Я отправился в кухню встал у окна, прислонился к прохладному стеклу лбом и выглянул наружу.

Сгорбленного отца как раз сажали в машину. Абсолютно потерянная мама стояла рядом. Фельдшер пытался вручить ей сумку, но она никак не могла взять в толк, что от нее хотят, лишь бессмысленно от него отмахивалась. Парень плюнул и поставил ее вещи в салон, у стеночки, на пол. А после закрыл двери.

Кто-то уткнулся в меня теплым боком, прижался и замер. Я обернулся, рядом встала Ирка. Заспанная, босая, с перепуганными глазищами. И тоже принялась смотреть в окно. Я обнял ее за плечи.

Когда машина тронулась, сестра спросила:

– Олежек, мама скоро вернется?

– Завтра, – ответил я, вспомнив слова медиков.

– А папа?

Папа? Кто знает, сколько дней держали в больнице в семьдесят восьмом? Я не имел ни малейшего понятия. Поэтому сказал примерно:

– Через неделю.

Ирка громко вздохнула, задрала голову, глянула мне в глаза и тут же отвернулась.

– Он заболел?

Я кивнул. Она, хоть и не смотрела на меня, поняла, спросила:

– Живот? Поэтому вы все ночью не спали?

Тут я не выдержал, зачем-то ответил, как есть:

– Нет. Ты снова пыталась открыть третью комнату и всех разбудила.

Как оказалось, зря. Я смотрел на нее в упор. Я ожидал какой угодно реакции… Действительность меня разочаровала.

– Я? – Ирка отстранилась, отскочила на шаг, ткнула в себя пальцем. Сначала в глазах у нее появилось изумление, потом обида до слез. – Ты шутишь? Зачем?

Мда… Говорила она искренне. Я вдруг осознал, что она совершенно, просто абсолютно не помнит свои ночные похождения. Она понятия не имеет, что и как управляет ею. Для нее жуткая тень попросту не существует.

– Ир…

Я попытался ее поймать, обнять, пожалеть, но она юркнула мне под руку и убежала в гостиную, звучно шлепая босыми ступнями. Пришлось идти следом.

* * *

Помнится, ночью мать обещала придвинуть к двери что-нибудь тяжелое, чтобы Иришка опять не смогла сбежать. Когда будил, когда рассказывал об отце, я этого совсем не заметил. Сейчас же поразился очевидному – вся мебель была на месте. Дверь никто не подпирал. Это казалось невозможным. Такой беспечный подход не был похож на ту маму, которую я когда-то знал.

Тут же пришло в голову, что сумку она с собой тоже забыла взять. А еще едва не уехала прямо в халате. И вообще вела она себя весьма странно. Словно…

Я судорожно сглотнул. Словно была одурманена. Словно подчинялась чьему-то приказу. И с отцом вся эта пакость приключилась, точно по заказу. И Ирка…

Я будто невзначай глянул на сестру. Она сидела на кровати, в самом углу, на подушке, и