Путин против Путина. Бывший будущий президент - Александр Дугин

Благодаря передаче власти от Ельцина к Путину Россия застыла на краю бездны. Казалось, что при Путине мы начали отходить от этого края. Теперь выясняется, что мы снова над ним висим. И теперь все зависит от того, куда пойдет Россия. Если в глобальном масштабе она будет вести независимую от США политику, то с другими мощными странами и регионами — Китаем, Индией, Бразилией и, возможно даже, объединенной Европой — она может стать мотором многополярного мира, который будет означать конец однополярного мира и конец американской гегемонии. Если же России придется выбыть из этой конфигурации, то тогда многополярный мир не состоится. У американцев хватит средств, ресурсов и методологий, чтобы сдержать претендующие на полюса многополярного мира остальные регионы. Только Россия способна их замкнуть, сцепить в единое целое.

Ультралибералы, которые группируются вокруг Медведева, выражают собой проамериканский, предательский курс, ориентированный на сдачу позиций и помогающий американцам удержать однополярный мир. Вот что такое курс Медведева.

В свое время мюнхенская речь Путина была воспринята в мире как возвращение России к выполнению своей исторической миссии. Сейчас же мы видим откат России от этих позиций. И одним шагом назад не закончится — будет и второй, и третий. А потом как карточный домик посыпятся все слабые узлы российской государственности — Северный Кавказ, проблема социального расслоения, экономический кризис. Россия в очередной раз входит в полосу турбулентности. Сейчас ее начинает реально трясти. В который уже по счету раз. Однако все, что было до этого, было непростым, может быть, не очень хорошим и слаженным, но было понятным. Сейчас мы утратили эту ясность. Сейчас у нас непонятно, кто с кем враждует.

Путину ставят в заслугу то, что он своей политикой остановил распад России. Эта проблема, к сожалению, не решена. Да, с Чечней вопрос урегулирован. Но то, что происходит в Дагестане и других регионах Северного Кавказа, однозначно указывает, что проблема сепаратизма существует, и почва для него есть. Причем частично мы сами ее создаем. При сохранении курса Путина можно было бы сказать, что это техническая проблема, что она с трудом, но постепенно решается. Но сейчас мы видим обратимость курса Путина. Вместо этого мы видим, что все у нас висит на соплях. Мы видим неприглядную сторону курса Путина, который начал все делать правильно, но бросил где-то посередине, не пройдя точку невозврата. Само наличие Медведева у горнила власти повышает угрозу распада России. Он натуральным образом опасен для страны.

Взять хотя бы конфликт с Белоруссией. У Путина тоже были плохие отношения с Лукашенко, но он оформлял свои разногласия с белорусским лидером, во-первых, не как конфликт личностей, во-вторых, не как конфликт политических личностей, а как противоречия в решении чисто технических задач. Путин всегда в целом сохранял канву российско-белорусского стратегического партнерства и верность идее Союзного Государства. Российские либералы и проамериканские группы влияния в Кремле и при Путине «разводили» Россию и Белоруссию. Но политика Москвы в отношении Минска окончательно приобрела неверное направление и оформилась в нечто чудовищное именно при Медведеве. Он делает недостойные с точки зрения руководителя страны заявления в адрес Лукашенко. Мы — старшие братья по отношению к нашему белорусскому соседу, и мы должны прощать младшему те его действия, которые нас не устраивают.

Медведев вообще не имеет никакого опыта в международной политике и не преуспевает в его получении. Чего стоят его видеообращения и наивная радость от дурацких технологических гаджетов, которые ему дарят американцы, сразу распознавшие его слабость. Иногда он оформляет свои действия в международной политике таким образом, что результат вызывает смех и презрение. Когда нечто подобное делал Буш, это было не так страшно для Америки, ведь за ним стоял гигантский аппарат интеллектуальной элиты США. Но за Медведевым никто, кроме врагов России, не стоит. То, что делал Медведев, — это реализация ультралиберальных и антинациональных направлений. Когда Путин вернется к власти, ему придется возиться с вновь образовавшимся огромным комом нерешенных и частично вообще нерешаемых проблем, которые многократно умножились со времени его ухода на вторые роли, и которые он бросил по-настоящему разгребать где-то с 2005 года.

Отсутствие легитимности у власти Медведева подвергает серьезному испытанию легитимность курса Путина и все его достижения за время правления. Раньше казалось, что он укрепляет свои позиции, но, укрепив их максимально, он принялся собственноручно их демонтировать. К моменту возвращения Путина страна окажется в состоянии распада, аналогичного ельцинскому, по крайней мере, окружение Медведева, и особенно ИНСОР, работали на это не покладая рук.

Народный фронт без народа

В начале мая 2011 года премьер-министр Владимир Путин объявил о создании Общероссийского народного фронта — коалиции общественных организаций, в рамках которой беспартийные кандидаты смогут по списку «Единой России» пройти на выборы 2011 года в Государственную думу. Однако, что примечательно, на первое же заседание Координационного совета народного фронта пригласили (очевидно, сам Путин) Александра Шохина. Шохин, простите, — это воплощение всего того, что народом не является. Воплощение того, что лишает новую структуру даже намека на легитимность. С таким же успехом можно было пригласить руководство того же ИНСОРа. Или Ельцина, если бы он был жив.

Соответственно, после первого заседания можно просто отложить эту тему. Смысла там будет не больше, чем во всем остальном, что делается нашей властью — то есть его не будет вообще. Фронт будет просто выполнять какие-то политические и технологические функции. Ничего из ряда вон выдающегося. В общем, у нас чем глупее — тем лучше работает. Ну, в принципе все это нормально, я поощряю это, это правильно, я это поддерживаю полностью.

Но при этом надо задуматься, что такое народ. Пусть даже поводом будет Народный фронт. Когда я говорю, что Шохин — это антитеза народа, то это уже в каком-то смысле подводит нас к множеству смыслов, заложенных в понятии «народ». Во-первых, любое понятие определяется через отрицание: оно что-то утверждает, но что-то отрицает. Иначе оно не будет иметь вообще никакого смысла. Оно ограничивает само себя и что-то ставит вне своей границы.

Можно пройтись по различным уровням понятия «народ». Итак, что отрицает народ на первом уровне? Он отрицает другой народ. И это очень важно. Народ является народом перед лицом других народов. То есть мы — россияне, мы жители Российской Федерации, мы — народ в той степени, в которой мы не жители Украины или Франции, Европы или Турции. В этом отношении граница между нами и ними очень конкретно связана с нашим гражданством, нашей государственностью, нашим обществом, нашим языком, нашей культурой. И в значительной степени это формирует нашу идентичность. Таким образом, народ противопоставляется другому народу.

Кому еще противопоставляется народ? Народ противопоставляется элите. Это второе определение. То есть есть элита, есть народ. Народ — это большинство, элита — меньшинство. И нет таких обществ, где элита была бы большинством. Народ — это большинство. Бывает ли такое общество, где большинство живет лучше, чем правящее меньшинство? Не бывает. Соответственно, под народом, под большинством мы имеем в виду людей в худшем состоянии, чем элита. То есть обездоленных, простых, находящихся на оси социальной стратификации на нижнем и среднем плане.

В зависимости от ширины прослойки среднего класса может меняться представление о том, кто является ядром народа, но это всегда низшие страты, всегда большинство. Таким образом, когда мы говорим «народ на втором уровне», мы имеем в виду, что это люди простые, не очень обеспеченные материально, не очень обеспеченные властью, деньгами, престижем и образованием, если перечислять социологические оси. Это нижние страты, или нижние классы общества. Итак, народ — это большинство, противостоящее элите, и народ — это совокупность граждан и жителей определенной территории, противостоящая другим народам.

Как еще можно определить народ? Народ — это этнос в одном из измерений. В этом контексте народ будет означать нечто составное — народ, состоящий из этнических элементов. И вот эта дробность — целое и части — тоже составляет народ в каком-то определенном понятии. В каком? На сей раз в интеграционном понятии. Он отличается от этноса. Есть этнос — чеченский, аварский, великоросский, калмыцкий, и есть народ — российский народ, который интегрирует эти этносы. На этническом уровне — различия, на уровне народа — объединение. Здесь тоже есть определенная грань. Интегрирующий характер противостоит этнической мозаике, потому что этническая мозаика сама по себе может быть взята как нечто самодостаточное. Народ как интегральный элемент, противостоящий дезинтеграции.