Свадьба моего мужа - Татьяна Веденская

– Не будем делать вид, что я сама виновата. Он – подлец, каких поискать. А я – дура, у которой слишком много терпения и слишком мало самоуважения. Если бы можно было повернуть время вспять, я бы ушла от него еще в тот день, когда он пришел домой впервые пьяный и в губной помаде, оставленной в самых недоступных местах.

– Н-да, зря я затронул эту тему. Я только хотел сказать, что если я когда-нибудь примусь рассказывать тебе то, что тебе будет неинтересно, – ты мне только скажи. И я сразу замолчу.

– А можно, я не скажу, а просто сразу, как только ты затянешь свою заунывную, буду лезть к тебе с поцелуями. Можно? – Я игриво сложила ручки и посмотрела на него глазами «вариант № 4 – детская непосредственность».

– Не вопрос. Разрешаю. Но все-таки давай вернемся к твоей работе.

– А что о моей работе-то говорить! – пожала плечами я, придерживая рукой простыню на плече. Непонятный стыд для женщины, которая столько часов уже мурлычет от счастья и истомы. Может, чтобы он ни о чем не догадался? – Что говорить, спор я проиграла.

– Какой спор? – недоуменно посмотрел он на меня. Я усмехнулась. Вот недотепа, как мог такое забыть?

– Ну как же! Мы ж поспорили, что если я не раскручу методику, то перехожу в полное твое распоряжение. Безо всяких «хочу – не хочу». Вот, видишь, я уже приступила к исполнению своей части обязательств. Ты доволен, мой падишах? – игриво улыбнулась я и покрутила бедром.

– Значит, ты теперь – моя? – радостно уточнил он.

– А как же! Теперь ты можешь меня хоть упаковать и выслать себе бандеролью. Хозяин – барин.

– Я об этом подумаю. – Он мечтательно осмотрел меня с ног до головы и для верности провел по мне рукой.

– Подумай, – одобрила я. – А насчет работы… я и правда долго думала, так что вполне все решила. И не отговаривай меня. Нет, так я тоже больше не могу. Мне нужны деньги на еду. Я хочу новую куртку. Сапоги. Мне надо платить за квартиру. И вообще!

– И что же ты решила? – с интересом уточнил он, сощурившись.

– Я подала анкету в несколько фирм, где требуется психолог. Буду работать менеджером по персоналу. Отбирать людей, проверять их профпригодность, тестировать. Это-то я могу. Заодно смогу хоть как-то продолжать собирать материал. Может, и правда, соберусь и «диссер» напишу. Сейчас с этим проще, чем десять лет назад.

– Потрясающе! – хлопнул он меня по голой ноге. Интересно, а нельзя было хлопнуть по ноге себя? – Я в тебе не сомневался.

– В каком смысле? – нахмурилась я. Что-то я не пойму, к чему он клонит.

– В том смысле, что для тебя работа на первом месте. Ты же ее обожаешь. Она у тебя вообще на всех местах с первого по десятое. А все остальное – по остаточному принципу. Ты хоть понимаешь, как мало таких людей?

– И ничего подобного, – возмутилась я. – Вовсе для меня работа и не на первом месте.

– Знаешь, иди ко мне! – прошептал он снова. – Ты пойми, глупая, ты ведь этим-то меня и потрясла. Психолог! Сколько же у нас сейчас доморощенных психологов, которые идут на всякие платные факультеты, чтобы только разобраться в своих проблемах. Во всем мире они пошли бы на прием к психологу, а у нас – идут на него учиться.

– Да ты-то откуда знаешь? – разозлилась я.

– Да уж знаю. Много я вашего брата (вернее, сестры) перевидал.

– И где же, интересно?

– Да на работе же, – вдруг смутился и опустил глаза Гриша.

– Слушай, а кем ты вообще-то работаешь? Я тут лежу, уверенная, что ты все время, не отрываясь, делаешь деньги (чемодан в день), а ты, может, не пойми кто?! – изобразила я негодование.

– Вот об этом-то я и хотел с тобой поговорить. Только обещай, что не будешь злиться. Обещаешь?

– Нет, – усмехнулась я.

– Почему? – опешил он.

– Если ты хочешь со мной поговорить, то ты поговоришь и так, без обещаний. Если бы я хотела с тобой поговорить – то тогда я бы, конечно, пообещала что угодно.

– Не путай меня, я и сам запутаюсь, – рассмеялся он.

– Я не понимаю, зачем нам сейчас говорить о какой-то работе. Да найду я себе работу, даже не сомневайся. Диплом МГУ, большая практика и все такое.

– Я-то как раз и не волнуюсь, – заявил он. – Даже не сомневаюсь, что ты устроишься на работу за пять минут. Потому что у тебя низкая планка и маленькая самооценка.

– Я бы попросила мою самооценку не трогать! – грозно сообщила я, нападая на него с подушкой. – А то за всякие такие речи можешь схлопотать такой же синяк, как и у меня. Хочешь?

– Не очень. И все-таки, если бы ты понимала, кто ты и что ты, ты бы давно пришла со своей анкетой к нам, – неожиданно заявил он.

От удивления я выронила из рук подушку и села на кровать.

– В каком это смысле?

– В прямом, – деловито пояснил он. – Я являюсь президентом крупного международного рекрутингового агентства. Может, ты слышала?

– Я? – несколько задержалась с ответом я. Да, я, конечно, слышала об этом концерне. Они отбирали персонал для таких компаний, как «Майкрософт», «Боинг» и многих других огромных корпораций. Работали по всему миру. Но при чем тут он?

– В общем, я, конечно, об этом подумал не сразу. Даже наоборот, если честно. Ты же немножко сумасшедшая. Собачку жалко тебе, с собственным мужем не можешь разобраться и послать его ко всем чертям.

– Почему же сразу послать? – удивилась я. – Можно было и помириться.

– Вот я об этом и говорю, ты же инфантильна и не способна адекватно руководить даже собой.

– Ну, спасибо так спасибо! – обиделась я. – Только это я и мечтала услышать, лежа с тобой в постели. Отличный комплимент. Я сумасшедшая и неадекватная. Блеск!

– Не надо обижаться, я еще не закончил, – менторским тоном оборвал он меня. Я оборвалась. Все-таки действительно, если мной грамотно руководить, из меня можно свить отличную веревку.

– Продолжай!

– Но потом я увидел, как ты работаешь. Это просто фантастика. Вот так идти напролом, ничего не замечая. Как рушится жизнь вокруг, как горят лифты или увольняют с любимого места. Это вообще почти невозможно – чтоб человек в наше время так любил свое дело. А ведь по-настоящему успешные люди – они всегда обожают то, чем занимаются. Да-да.

– Значит, ты не олигарх. Ты работаешь на американцев?

– Нет. Я работаю на Европу. И вот, помнишь, я ездил в Берлин. Ты еще интересовалась, куда это я так надолго запропастился?

– Ну, помню, помню. Не отвлекайся.

– Там я был участником одной конференции. Не суть важно, что за конференция, по нашим вопросам трудоустройства, о требованиях к людям, о методах поиска. В общем, там много кто выступал. А среди прочих один очень известный немецкий профессор, очень уважаемый мужчина. И он рассказывал поразительные вещи.

– Какие?

– Вообще-то он говорил о глобализации современного мира. И о том, что сейчас огромные концерны перестали принадлежать какой-то одной части света, одной стране. Американскую одежду шьют в Китае. Европейские машины выпускают в Японии. Нефть качают у нас и на Востоке. Он там рассказывал, как научная Европа видит картину развития мира.