Империализм доллара в Западной Европе - А. Леонтьев

Наконец, за месяц до гарвардской речи Маршалла его тогдашний заместитель Дин Ачесон (в начале 1949 г. сменивший его на посту государственного секретаря) выступил в Кливленде на собрании хлопковых плантаторов долины Миссисипи. Он заявил о необходимости «плана европейского восстановления», сделав особый упор на необходимости использования Германии и Японии в качестве основных баз «восстановления» в Европе и Азии.

В гарвардской речи Маршалл в весьма общей и неопределённой форме провозгласил готовность Соединённых Штатов «помочь европейскому миру стать на путь восстановления». Он заявил: «Потребность Европы на ближайшие 3–4 года во ввозе продовольствия и других необходимых товаров извне — главным образом из Америки — настолько превышает её нынешнюю платёжеспособность, что она нуждается в существенной дополнительной помощи, иначе ей придётся вынести самые суровые экономические, социальные и политические испытания. Было бы, однако… неправильно и мало полезно, если бы правительство США само взялось за составление программы экономического восстановления Европы».

Подчеркнув, что «инициатива должна исходить от Европы», Маршалл отметил, что предварительно «должно быть достигнуто какое-то соглашение между странами Европы в отношении потребностей, возникающих в связи с создавшимся положением, и той роли, которую эти страны сами возьмут на себя для того, чтобы любая мера, которая может быть предпринята правительством Соединённых Штатов, была осуществлена соответствующим образом».

Наконец, Маршалл особо подчеркнул, что «эта программа должна быть составлена совместно и встретить поддержку если не всех, то значительного числа европейских стран».

В речи Маршалла содержалась та же лицемерная фразеология, что и в выступлении Трумэна, в котором была изложена его доктрина. Маршалл заявил, что он имеет в виду восстановление, «обеспечивающее создание таких политических и социальных условий, в которых смогут существовать свободные институты». Тут же он прибег к угрозам по адресу «всех правительств, которые будут пытаться помешать восстановлению». Пытаясь такими фразами запугать Советский Союз, страны народной демократии и демократические силы во всём мире, Маршалл в то же время обошёл вопрос об организации Объединённых наций, хотя участвующие в этой организации страны, в том числе Соединённые Штаты, обязались осуществлять любые планы экономической помощи через её органы.

Речь Маршалла по всему своему стилю мало отличалась от трафаретных выступлений американских политиков. Но европейским пособникам американской экспансии нужно было во что бы то ни стало изобразить её как некое «новое слово» по сравнению с обанкротившейся «доктриной Трумэна». Как сообщала печать, по инициативе Бевина Маршалл спустя неделю заявил в интервью, опубликованном в печати, что его план распространяется на все страны «к Западу от Азии». Этим он пытался создать впечатление, что предложенный им план заранее не исключает участия Советского Союза. Впрочем, как проболталась 18 июня 1947 г. газета «Нью-Йорк Таймс», целью Маршалла было «открыть перед Россией дверь, в которую — Вашингтон был уверен — Россия не войдёт». В эти же дни помощник государственного секретаря Уильям Клейтон, крупный хлопковый спекулянт, заявил, что, по его мнению, Советский Союз не нуждается в американской помощи.

16 июня 1947 г. правительства Англии и Франции предложили правительству СССР принять участие в обсуждении вопроса о «помощи» европейским странам со стороны Соединённых Штатов в связи с июньской речью Маршалла. Созванное по этому предложению совещание министров иностранных дел Советского Союза, Англии и Франции состоялось в Париже в конце июня и начале июля 1947 г. На этом совещании ясно определились две различные точки зрения по вопросам послевоенного восстановления и международного сотрудничества.

Советская точка зрения заключалась в том, что экономическая помощь со стороны Соединённых Штатов может принести пользу для дела восстановления европейских стран лишь при том условии, если она не будет сопровождаться вмешательством во внутренние дела народов Европы, посягательством на их национальный суверенитет и экономическую независимость. При этом советская сторона исходила из того, что в деле послевоенного восстановления решающее значение должны иметь собственные усилия каждой страны, между тем как поддержка извне должна иметь подчинённое значение.

«Советская делегация полагает, — указывал В. М. Молотов, — что решающее значение для европейских стран должны иметь внутренние меры и национальные усилия каждой страны, а не расчёты на иностранную поддержку, которые должны иметь подчинённое значение. Даже в самых трудных условиях Советский Союз всегда рассчитывал, прежде всего, на свои собственные силы, и, как известно, он идёт вперёд по пути неуклонного подъёма своей экономической жизни»[77].

Совершенно противоположную позицию заняли на Парижском совещании трёх министров иностранных дел представители Англии и Франции. Они с самого начала объявили заокеанскую «помощь» «решающим фактором» восстановления экономической жизни европейских стран. Отсюда делался вывод о необходимости американского «руководства» по отношению к Европе, причём Англия и Франция брали на себя роль уполномоченных Вашингтона по европейским делам. Конкретные предложения Англии и Франции предусматривали создание соответствующего «руководящего комитета» с широкими полномочиями по части вмешательства во внутренние дела европейских стран.

Разъясняя подлинную сущность этого плана, В. М. Молотов на Парижском совещании 2 июля 1947 г. указал:

«Таким образом, вопрос об американской экономической помощи, о которой к тому же ничего определённого до сих пор не известно, послужил поводом для того, чтобы британское и французское правительства добивались теперь создания новой организации, стоящей над европейскими странами и вмешивающейся во внутренние дела стран Европы вплоть до определения того или иного направления развития главных отраслей промышленности в этих странах. При этом Англия и Франция вместе с близкими им странами претендуют на доминирующее положение в этой организации или, как говорится в британском проекте, в так называемом «руководящем комитете» для Европы»[78].

В. М. Молотов решительно осудил этот курс на вмешательство во внутренние дела европейских стран, взятый представителями Англии и Франции по поручению заокеанских опекунов. Ставя вопрос, куда может повести такой курс, т. Молотов говорил: