Полное собрание стихотворений. Том 2 - Николай Некрасов

Закуску, водку, самовар

Вносили по порядку

И Волги драгоценный дар -

Янтарную стерлядку.

Наум усердно предлагал

Рябиновку, вишневку.

А расходившись, обивал

"Смоленую головку".

"Ну, как делишки?" – "В барыше",-

С улыбкой отвечает.

Разговорившись по душе,

Подробно исчисляет,

Что дало в год ему вино

И сколько от завода.

"Накопчено, насолено -

Чай, хватит на три года!

Всё лето занято трудом,

Хлопот по самый ворот.

Придет зима – лежу сурком,

Не то поеду в город.

Начальство – други-кумовья,

Стряслась беда – поправят,

Работы много – свистну я:

Соседи не оставят;

Округа вся в горсти моей,

Казна – надежней цепи;

Уж нет помещичьих крепей,

Мои остались крепи.

Судью за денежки куплю,

Умилостивлю бога…"

(Русак природный – во хмелю

Он был хвастлив немного)…

6

Полвека прожил так Наум

И не тужил нимало,

Работал в нем житейский ум,

А сердце мирно спало.

Встречаясь с ним, я вспоминал

Невольно дуб красивый

В моем саду: там сети ткал

Паук трудолюбивый.

С утра спускался он не раз

По тонкой паутинке,

Как по канату водолаз,

К какой-нибудь личинке,

То комара подстерегал

И жадно влек в объятья.

А пообедав, продолжал

Обычные занятья.

И вывел, точно напоказ,

Паук мой паутину.

Какая ткань! Какой запас

На черную годину!

Там мошек целые стада

Нашли себе могилы,

Попали бабочки туда -

Летуньи пестрокрылы;

Его сосед, другой паук,

Качался там, замучен.

А мой – отъелся вон из рук!

Доволен, гладок, тучен.

То мирно дремлет в уголку,

То мухою закусит…

Живется славно пауку:

Не тужит и не трусит!

С Наумом я давно знаком:

Еще как был моложе,

Наума с этим пауком

Я сравнивал… И что же?

Уж округлился капитал,

В купцы бы надо вскоре,

А человек затосковал!

Пришло к Науму горе…

7

Сидел он поздно у ворот,

В расчеты погруженный;

Последний свистнул пароход

На Волге полусонной,

И потянулись на покой

И человек, и птица.

Зашли к Науму той порой

Молодчик да девица:

У Тани русая коса

И голубые очи.

У Вани вьются волоса.

"Укрой от темной ночи!"

– "А самоварчик надо греть?"

– "Пожалуй"… Ни минутки

Не могут гости посидеть:

У них и смех, и шутки,

Задеть друг дружку норовят

Ногой, рукой, плечами,

И так глядят… и так шалят,

Чуть отвернись, губами!

То вспыхнет личико у ней,

То белое, как сливки…

Поели гости калачей,

Отведали наливки:

"Теперь уснем мы до утра,

У вас покой, приволье!"

– "А кто вы?" – "Братец и сестра,

Идем на богомолье".

Он думал: "Врет! поди сманил

Купеческую дочку!

Да что мне? лишь бы заплатил!

Пускай ночуют ночку".

Он им подушек пару дал:

"Уснете на диване".

И доброй ночи пожелал

И молодцу и Тане.

В своей каморке на часах

Поддернул кверху гири

И утонул в пуховиках…

Проснулся: бьет четыре,

Еще темно; во рту горит.

Кваску ему желалось,

Да квас-то в горнице стоит,

Где парочка осталась.

"Жаль не пришло вчера на ум!

Да я пройду тихонько,

Добуду! (думает Наум)

Чай, спят они крепонько,

Не скоро их бы разбудил

Теперь и конский топот…"

Но только дверь приотворил,

Услышал тихий шепот:

"Покурим, Ваня!"- говорит

Молодчику девица.

И спичка чиркнула – горит…

Увидел он их лица:

Красиво Ванино лицо,

Красивее у Тани!

Рука, согнутая в кольцо,

Лежит на шее Вани,

Нагая, полная рука!

У Тани грудь открыта,

Как жар горит одна щека,

Косой другая скрыта.

Еще он видел на лету,

Как встретились их очи,

И вновь на юную чету

Спустился полог ночи.

Назад тихонько он ушел,

И с той поры Наума

Не узнают: он вечно зол,

Сидит один угрюмо,

Или пойдет бродить окрест

И к ночи лишь вернется,

Соленых рыжиков не ест,

И чай ему не пьется.

Забыл наливки настоять

Душистой поленикой.

Хозяйство стало упадать -

Грозит урон великой!

На счетах спутался не раз,

Хоть счетчик был отменный…

Две пары глаз, блаженных глаз,

Горят пред ним бессменно!

"Я сладко пил, я сладко ел,-

Он думает уныло,-

А кто мне в очи так смотрел?…"

И всё ему постыло…

(7-10 августа 1874)

111. ЭЛЕГИЯ

<< А.Н.Еракову >>

Пускай нам говорит изменчивая мода,

Что тема старая "страдания народа"

И что поэзия забыть ее должна.

Не верьте, юноши! не стареет она.

О, если бы ее могли состарить годы!

Процвел бы божий мир!… Увы! пока народы

Влачатся в нищете, покорствуя бичам,

Как тощие стада по скошенным лугам,

Оплакивать их рок, служить им будет муза,

И в мире нет прочней, прекраснее союза!…

Толпе напоминать, что бедствует народ

В то время, как она ликует и поет,

К народу возбуждать вниманье сильных мира -

Чему достойнее служить могла бы лира?…

Я лиру посвятил народу своему.

Быть может, я умру неведомый ему,

Но я ему служил – и сердцем я спокоен…

Пускай наносит вред врагу не каждый воин,

Но каждый в бой иди! А бой решит судьба…

Я видел красный день: в России нет раба!

И слезы сладкие я пролил в умиленьи…

"Довольно ликовать в наивном увлеченьи,-

Шепнула Муза мне.- Пора идти вперед:

Народ освобожден, но счастлив ли народ?..

Внимаю ль песни жниц над жатвой золотою,

Старик ли медленный шагает за сохою,

Бежит ли по лугу, играя и свистя,

С отцовским завтраком довольное дитя,

Сверкают ли серпы, звенят ли дружно косы -

Ответа я ищу на тайные вопросы,

Кипящие в уме: "В последние года

Сносней ли стала ты, крестьянская страда?

И рабству долгому пришедшая на смену

Свобода, наконец, внесла ли перемену

В народные судьбы? в напевы сельских дев?

Иль так же горестен нестройный их напев?.."

Уж вечер настает. Волнуемый мечтами,

По нивам, по лугам, уставленным стогами,

Задумчиво брожу в прохладной полутьме,

И песнь сама собой слагается в уме,

Недавних, тайных дум живое воплощенье:

На сельские труды зову благословенье:

Народному врагу проклятие сулю,

А другу у небес могущества молю,

И песнь моя громка!.. Ей вторят долы, нивы,

И эхо дальних гор ей шлет свои отзывы,

И лес откликнулся… Природа внемлет мне,

Но тот, о ком пою в вечерней тишине,

Кому посвящены мечтания поэта,

Увы! не внемлет он – и не дает ответа…

(15-17 августа 1874)

112. ПРОРОК

Не говори: "Забыл он осторожность!

Он будет сам судьбы своей виной!.."

Не хуже нас он видит невозможность

Служить добру, не жертвуя собой.

Но любит он возвышенней и шире,

В его душе нет помыслов мирских.

"Жить для себя возможно только в мире,

Но умереть возможно для других!"

Так мыслит он – и смерть ему любезна.

Не скажет он, что жизнь ему нужна,

Не скажет он, что гибель бесполезна:

Его судьба давно ему ясна…

Его еще покамест не распяли,

Но час придет – он будет на кресте;

Его послал бог Гнева и Печали

Рабам земли напомнить о Христе.

(Август 1874)

113. Поэту

Памяти Шиллера

Где вы – певцы любви, свободы, мира

И доблести?.. Век "крови и меча"!

На трон земли ты посадил банкира,

Провозгласил героем палача…

Толпа гласит: "Певцы не нужны веку!"

И нет певцов… Замолкло божество…

О, кто ж теперь напомнит человеку

Высокое призвание его?..

Прости слепцам, художник вдохновенный,

И возвратись!.. Волшебный факел свой,

Погашенный рукою дерзновенной,

Вновь засвети над гибнущей толпой!

Вооружись небесными громами!

Наш падший дух взнеси на высоту,