Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники - Уилбур Смит

Канюк сунул руку в кожаную сумку, висевшую спереди на его пледе, и достал оттуда оловянную фляжку. Он сделал два глотка, с удовольствием вздохнул и снова заткнул флягу пробкой. Боцман и двое матросов выжидательно смотрели на него, но он улыбнулся и покачал головой:

— Вам это на пользу не пойдет. Попомните мои слова, виски — это моча самого дьявола. Если у вас нет с ним договора, как у меня, вам не следует подносить это пойло к губам.

Он спрятал фляжку в сумку и посмотрел в подзорную трубу. Слева от него поднималась сфинксообразная горная вершина, которую первые мореходы назвали Львиной Головой — такой она видится с моря. Справа — крутой утес с плоской вершиной, могучая Столовая гора, господствующая на горизонте и давшая свое имя заливу под ней.

Далеко внизу открывался просторный залив Столовой горы, покачивавший в ладонях маленький остров. Голландцы прозвали его «остров Роббен» — этим словом они называют тюленей, тысячами обитающих на острове.

За островом бесконечные просторы южной Атлантики. Камбре осматривал их в поисках парусов незнакомых кораблей, но, ничего не увидев, снова перенес свое внимание вниз, на голландский поселок Доброй Надежды.

Мало что выделяло поселок из окружавшего его дикого скалистого пейзажа. Крыши немногочисленных зданий, крытых тростником, сливались с местностью. Самым заметным признаком человеческого вмешательства были огороды, на которых Компания выращивала продовольствие для своих кораблей, идущих на восток. Правильные прямоугольные поля были ярко-зелеными от свежих всходов или шоколадно-коричневыми после вспашки.

Сразу над прибрежным песком располагалась голландская крепость. Даже с такого расстояния Камбре видел: она не достроена. От других капитанов он слышал, что после начала англо-голландской войны голландцы пытались ускорить строительство, но в стенах все еще видны бреши, как на месте отсутствующих зубов.

Крепость в полузаконченном виде представляет для Камбре интерес только в той степени, в какой она может защитить корабли, стоящие в заливе под ее пушками. Сейчас таких кораблей три, и Канюк сосредоточил на них свое внимание.

Один похож на военный фрегат. На его грот-мачте знамя республики, оранжевое, белое и синее. Корпус выкрашен в черный цвет, но орудийные стволы белые. На обращенном в эту сторону борту Камбре насчитал их шестнадцать. Даже в стычке один на один этот корабль превзойдет «Чайку» артиллерийской мощью. Но стычка не входит в его намерения. Ему нужна добыча полегче, а значит, один из двух оставшихся кораблей. Оба судна торговые, и на обоих флаги Компании.

— Который же из них? — размышлял Камбре, внимательно разглядывая корабли.

Один казался знакомым. Он высоко сидел в воде, и Камбре заключил, что трюмы корабля пусты и он направляется на восток, в голландские владения за ценным грузом.

— Нет, клянусь богом, теперь я узнаю его кливер! — вслух воскликнул он. — Это «Леди Эдвина», прежний корабль Фрэнки. Он сболтнул, что послал ее к мысу с требованием выкупа. — Камбре еще некоторое время разглядывал корабль. — С нее все снято, даже пушки.

Потеряв всякий интерес к «Леди Эдвине» как к возможному призу, Камбре обратил подзорную трубу ко второму торговому кораблю. Он был чуть меньше «Леди Эдвины», но тяжело нагружен и так низко сидел в воде, что та едва не захлестывала в порты. Корабль явно откуда-то возвращается и набит сокровищами Востока. Еще более привлекательным его делает то, что от берега он стоит дальше, чем другой торговец, почти в двух кабельтовых от крепости. Даже при самых благоприятных условиях голландские пушкари на берегу его не достанут.

— Отличное зрелище. — Канюк про себя улыбнулся. — Гляжу, и аж слюнки текут.

Он еще полчаса изучал залив, отметив пену и полосы плавника на берегу, свидетельствующие о направлениях течения и ветра, идущего с высот. Камбре планировал свой заход в Столовый залив. Он знал, что у голландцев есть пост на склонах Львиной Головы, откуда наблюдатели выстрелом из пушки могут предупредить крепость о появлении незнакомого судна.

Луна нынче такая, что даже в полночь голландцы могут заметить в море его паруса. Придется уйти подальше, сделать большой круг за горизонтом, вернуться с запада, укрываясь за островом Роббен, как за маскировочным щитом, и подойти незаметно для самых внимательных наблюдателей.

Его экипаж хорошо обучен мастерству умыкания приза из-под самого носа береговых батарей. Это особый английский прием, который любили Хокинс и Дрейк. Камбре отработал и отточил его и считал, что превосходит этих великих пиратов времен Елизаветы. Удовольствие от того, что он забирал приз из-под носа врага, значило для него почти столько же, сколько сама добыча.

— Оседлать добрую жену, когда муж храпит рядом, гораздо приятней, чем задирать ей юбку, когда он далеко за морем и никакой опасности нет.

Он усмехнулся и обвел залив подзорной трубой, проверяя, не изменилось ли что-нибудь с его последнего посещения и нет ли каких неожиданных опасностей вроде новых пушек на берегу.

Хотя полдень уже миновал и предстоял долгий спуск к шлюпке, ждущей на песке у воды, он еще немного задержался, разглядывая приз в подзорную трубу. Как только они захватят корабль, его люди смогут быстро поднять паруса и увести судно от берега в темноту.

Уже за полночь Канюк, используя в качестве ориентира массив Столовой горы, заслонявший южную часть неба, привел «Чайку» в залив с запада. Он был уверен, что даже в звездную ночь, при половинке луны, его невозможно заметить с поста на Львиной Голове.

Впереди из темноты с пугающей внезапностью поднялась китовая спина острова Роббен. Канюк знал, что на этой голой скале нет постоянных поселений, поэтому смог подвести корабль к берегу и бросить якорь на глубине в семь морских саженей.

Шлюпка на палубе была готова к спуску. Не успел якорь уйти в глубину, как шлюпку спустили за борт на поверхность воды. Канюк уже осмотрел абордажный отряд. Все были вооружены пистолями, саблями и дубовыми дубинами, лица у всех вымазаны ламповой сажей, так что выглядели они свирепыми дикарями, сверкали только глаза и зубы. Все одеты в просмоленные морские куртки, а у двоих в руках топоры, чтобы перерубить якорный канат приза.

Канюк последним спустился по лестнице в шлюпку, и, едва он оказался в ней, шлюпка двинулась. Весла закутали, уключины тоже, так что единственный звук издавали лопасти, окунающиеся в воду, но и его заглушали шум волн и мягкий шорох ветра.

Как только вышли из-за острова, стали видны огни на суше, два или три огонька сторожевых костров на стенах крепости и свет ламп в окнах зданий за стенами, протянувшимися вдоль береговой линии.