Саламандра - Полевка

Но через пару минут ожидания на крыльцо дома выскочил молодой парень, со связанными в пучок волосами, перепоясанный фартуком в цветочек, в котором Лекс с удивлением опознал одного из бывших наложников Пушана. По всей видимости, Гаури предпочитал видеть в доме только тех людей, с которыми делил раньше ложе и господина. Лекс хмыкнул, увидев памятный фартук Чоки на следующем домоправителе, похоже, Цветочек так и не сделал выводов из прошлой истории и предпочитал все оставлять, как было раньше.

Домоправитель, спрятав дрожащие руки под фартук, горделиво вздернул подбородок и громко заявил, что господина Гаури дома нет, и он не знает, где тот сейчас находится. А потом, испуганно клипнув глазами, уже значительно тише добавил, что в отсутствие господ он не имеет права принимать гостей, чье появление не было согласовано заранее.

— Хм… — Лекс подозвал к себе ближайшего монаха и спросил в темень опущенного капюшона, — и где сейчас эта бледная поганка?

— Он дома, — тихо прошелестел монах, — он уже второй день сидит дома и принимает гостей. Сейчас у него в гостях Люциус и его старший сын. Вон в углу стоит их паланкин и сидят рабы-носильщики.

— Хорошо! — громко произнес Лекс, обращаясь к домоправителю, — передавай младшему мужу Пушана мои пожелания здоровья и надежду, что мы встретимся с ним в ближайшее время для решения важного вопроса помощи нуждающимся.

А потом дал команду доставить его домой. Обратная дорога заняла намного меньше времени, за которое Лекс обдумывал, что же делать в сложившейся ситуации. Дергать Киреля действительно не следовало. Первосвященник без лишних переживаний отправит покалеченных людей в хосписы, где они, скорее всего, просто умрут от недоедания и инфекций. Лекс дал себе слово, что он обязательно разберется с хосписами, как только закончит с колдунами. Стоило вспомнить ужасное состояние Чоки в последний день на арене, и сердце сжималось от боли.

Как только паланкин вернулся домой, Лекс отправил Мая следом за Бэлом с наказом, чтобы всех пострадавших без разбора перенесли в их дом. По рассказу Тургула, там было около сотни человек в различной степени обезвоживания и состояния ран.

Дома девки купали мальчишек в оставшейся после Тургула горячей мыльной воде. Они хватали без разбора любых пробегающих пацанят и, усадив на скамейку, начинали намывать чумазые рожицы и изгвазданные коленки. И неважно, что потом паренек опять возвращался за гончарный круг или к мехам в кузню, но девки были решительно настроены не дать горячей воде пропасть просто так! Лекс нашел умиротворенную Оливу, она, по всей видимости, нашла в кладовой то, что искала, и теперь довольно улыбалась.

Лекс поставил перед женщиной очередную задачу: приготовиться к приему большого количества покалеченных людей! Стоило позаботиться и о лежанках, и о кормежке пациентов, у которых нет кистей рук и, частично или полностью, языка. Он предложил приготовить заранее мягкой каши и наварить овощей, которые потом надо будет растолочь в пюре, чтобы люди могли глотать, не жуя. Олива сразу погнала помощниц на базар купить соломы, чтобы набить свежие тюфяки. Отдавать матрасы из стриженной шерсти из дома она отказывалась! Лекс махнул рукой, не желая спорить по мелочам. Не важно, на чем, лишь бы не на камнях.

— А теперь мы будем кататься на качелях! — звонкий голосок Ламиля перекрыл разговоры на кухне, — каждый из вас по очереди будет меня раскачивать, а я потом решу, у кого лучше получается! А потом мы будем играть в догонялки, а потом будем рисовать цветочки на песочке, и посмотрим, кто лучше всех рисует! А потом…

Непоседа задумался и засунул палец в нос, обдумывая, чем бы еще заняться, но Лекс осторожно подошел и присел рядом. Рядом стояли подростки из последнего пополнения Киреля, только вот они уже не были похожи на заторможенных зомби, да, они все еще были худыми, с язвочками ранок на руках и ногах, но вот глаза у них были уже живые. Блестящие и вполне осмысленные. Они настороженно смотрели на Лекса и с обожанием на Ламиля.

— Ламиль, мне опять потребуется твоя помощь, — Лекс бережно вытащил пальчик и снял с него козюльку, — к нам скоро принесут несчастных людей. Им сделали больно, и теперь они нуждаются в нашей помощи. Я хочу, чтобы ты и твои новые друзья помогли устроить их у нас в доме. Твои друзья помогут девкам их помыть, а ты их накормишь кашей. Ты ведь уже умеешь кормить ложкой? — глаза у ребенка наполнились восторгом, и он с азартом закивал головой, — какой ты молодец! Я так рад, что у меня есть такой помощник!

На голову Ламилю плюхнулся Пипи и, цепляясь лапками за волосы ребенка, возмущенно запищал. Лекс снял зверушку с малыша и погладил маленькое пузико, которое, кстати сказать, уже не было круглым, как шарик. Похоже, маленький древесный ящер проголодался и даже полетел в поисках кормильца, который опять забыл его покормить.

— Ламиль, я рад, что у тебя есть новые друзья, и ты всем помогаешь, но и о старых друзьях не надо забывать. Ты когда в последний раз кормил своих зверушек?

Ребенок вместо ответа выпятил губу и виновато клипнул глазами. Лекс передал ему Пипи и кивнул в сторону кухни, где девки поставили варить очередные казаны с кашей. Ламиль побежал в комнату за корзинкой, где находилось семейство маленьких питомцев. Лекс отправил подростков к Оливе и та сразу нашла занятие новым помощникам. Во внутреннем дворе опять таскали воду и грели наполненную медную ванну.

А перед Лексом появился Аши и, счастливо поблескивая глазками, радостно помахивал хвостом. Лекс погладил подросшего ящера, назвать его детенышем теперь уже не получалось. Аши стал, как подросток, высокий, жилистый и голенастый. Желтый хвост становился песчаным, с мелкими коричневыми крапинками по хребту. Он теперь был по пояс хозяину, выше Ламиля и, потянувшись, вполне мог бы положить голову на плечо самому Лексу.

Ламиль притащил корзинку с питомцами. Водрузил ее на стол и, забравшись с ногами на скамью, начал кормить их лепешкой и сыром. Лекс вынес сыра для Аши и, погладив смышленого ящерёнка по голове, показал пальцем на Ламиля, решив дать задание и ему.

— Аши. Я знаю, что ты у меня очень умный, и поэтому я хочу, чтобы ты присмотрел за Ламилем, — Лекс посмотрел в смышленые глазки и покивал головой, — да, да, именно так. Я знаю, какой ты сообразительный, и поэтому ты должен мне помочь! У нас дома появляются посторонние люди, и ты должен присматривать, чтобы Ламиля никто не трогал руками и не обижал.