Поймать королеву - Надежда Дурманова

— Ух ты! — восхитилась девушка. — Да ну, все знают, что это неправда. Ничего не сбывается, я столько раз пробовала. А вы что, загадали желания и ждете, что они исполнятся?

— У нас Дар особо наивный просто. Все удивляет меня и удивляет.

— А вот откуда ты знаешь эту историю? — коварно поинтересовался некромант, пропуская мимо ушей мой выпад в его сторону. — Если никто и не слышал о причине отмены этой традиции, то откуда ее знает какая-то простолюдинка? Тень нервно хихикнула и подавилась. Вышедший из пещеры Марэль поспешил похлопать ее по спине. Я не знала, что на это ответить, но положение спас наемник:

— Так я это тоже знаю, — сказал он. — Если потолкаться по столичному рынку, еще не то можно узнать! Наоборот странно, что ты об этом не слышал. Тень еще понятно, почему ничего не знает, но ты-то в столице жил. Некромант все равно не поверил, но продолжать этот разговор явно не пожелал. Он пошел вперед по дороге, постоянно смотря по сторонам. Тень и Марэль пошли следом за ним, а всю процессию замыкала я. Оглядываясь назад, я часто спотыкалась, и один раз даже врезалась в Марэля, который остановился, чтобы завязать шнурки на сапогах. Но сзади никто не крался следом, чтобы напасть со спины.

«Ваше величество, а вы не хотите рассказать Дариссу, кто вы такая? А то очень уж у вас много недомолвок. А это не есть хорошо, — хмыкнула совесть» Конечно, хочу, но нельзя же. Он не поймет, обидится, отведет за руку во дворец, сдаст на руки Наставнику и больше никогда со мной не будет разговаривать. Так, чисто из патриотических соображений и просто вредности. А приказывать ему остаться я не буду. Нет, это не хорошо. Он не должен знать. Лучше я придумаю какую-нибудь правдивую историю. Вот, так и сделаю. «Самообман никогда не покинет тебя, — злобно прошептала совесть. — Вроде скоро день рождения, перелом возраста, а ты по-прежнему ведешь себя как ребенок. Хотя, должна признать, что за время путешествия ты немного повзрослела. Стала менее доверчива, даже рассуждать более-менее логически научилась. А не то, что раньше — одни эмоции и наивная детская вера в любую чепуху» Видимо, расшалившаяся совесть тоже один из аспектов моего взросления. Где ж ты пропадала, голубушка, столько лет? Не было, а тут проклюнулась. Что-то не догадалась я спросить у Гридея, как эльфы взрослеют. А надо было. Откуда я теперь узнаю подробности? Вдруг я с ума начну сходить, не выдержу резких перемен в себе? Как мозг набекрень станет, так и все, пиши-пропало. «А кто сказал, что он у тебя и так не набекрень? Может, наоборот, мозги на место встанут. Хоть на человека будешь похожа» Я эльф, я не могу быть похожа на человека. Хотя сейчас чистокровных эльфов и не осталось почти. Все очеловечились, посбили спесь, поселились среди людей и стали дальше разбавлять свою кровушку. Даже я, чистокровный эльф, часто забывала о своем происхождении и называла себя человеком. Последнее многочисленное поселение остроухих осталось позади, скрытое в лесу, вымершее и запустевшее.

Куда делись остальные эльфы, никто толком не знал. Говорили, что их истребили маги, потому что не выдерживали превосходства над собой. Конечно, куда каким-то Перворожденным до великих чародеев? А остроухие смели заявлять о своем превосходстве, кичились своими способностями, которые оказывались иной раз сильнее, чем у самых могущественных архимагов. Также говорили, что они просто покинули континент, а те, что остались, перебрались поближе к людям. Оставшиеся на континенте эльфы об этом ничего не рассказывали, только нетерпеливо цокали языками и недвусмысленно поглаживали рукояти клинков, если кто-то слишком настырный пытался докопаться до этой тайны. Чаще всего доставали бедных эльфов ненавистные маги. За что немедленно получали на орехи и бежали жаловаться в городскую стражу. Жалобы поднимались выше, пока не достигали правителей. Но мы, скромные вершители судеб мира сего, лишь разводили руками — мол, эльфы и так жизнью обиженные, еще не хватало их привлекать к суду по таким пустякам. Конечно, остроухие тоже привлекались к суду, но за более серьезные проступки или преступления. В Ксавии эльфы вообще пользовались особым почетом. Все правители традиционно были эльфийского происхождения, что давало повод думать, что в моей стране находились знаменитые эльфийские леса. А леса вырубили людишки, когда эльфы покинули эти места. «Традиции, похоже, не так уж и незыблемы. Где же вы себе найдете в мужья эльфа? — едко поинтересовалась совесть» Что-то я слишком часто стала думать о мужьях, детях и семейной жизни. А что всему виной? Правильно, это дурацкое эльфийское взросление. Нет, определенно,

человеком быть выгоднее. Они к этому приходят постепенно, а не сшибает им что-то в голову, и они загораются какой-нибудь идеей.

— Вы слышите? — спросил Дарисс, выводя меня из раздумий. — Ну-ка стойте! Мы остановились и прислушались. Где-то впереди слышалось утробное рычание и недовольное ворчание. Видимо, упыри, вопреки всем канонам, ночью прятались где-то в расщелинах и пещерах. Марэль, как всегда, вытащил свой верный меч, Тень вытащила из сумки нож, хотя я сомневалась, что девушке хватит смелости (и дурости) пойти на нежить с ножом. Я не стала ничего вытаскивать или вызывать, а просто подошла поближе к Дару. Если что, он меня защитит. Я на это надеюсь, по крайней мере. Мы прошли мимо подозрительной расщелины, но на нас никто не выпрыгнул и не попытался съесть. Мы с Тенью расслабились, а мужчины, наоборот, еще больше подобрались. Дар материализовал уже знакомый мне ядовито-зеленый сгусток пламени, Марэль перехватил меч поудобнее и напрягся. Мы осторожно двинулись дальше по дороге, как можно тише обходя расщелину. К счастью, нас не заметили или просто не могли себе позволить выползать оттуда ночью. Серпантин уходил высоко к вершинам, и мы все тяжелее и тяжелее передвигали ноги и дышали, ведь, чем выше, тем труднее находиться на такой высоте. На самую вершину нам не надо было, а лишь подняться до развилки, которая расходилась двумя лентами-дорожками. Одна вела дальше, на вершину, другая вилась по выступу, спускалась вниз, переходя в небольшое ущелье, которое выводило путников в равнину, что простиралась за горами. До развилки мы дошли только на рассвете. К моей нелюбви к пещерам теперь прибавилась нелюбовь к горам.

— В жизни больше сюда ни ногой! — согнувшись пополам и упираясь руками в колени, сказала я, тяжело выдохнув. — Тут так на голову давит и дышать тяжело, что просто какой-то ужас.

— Ты можешь не причитать, а? — осклабился Марэль. — Нам ничуть не лучше твоего, но из нас четверых только ты умудряешься постоянно ныть и жаловаться! Даже Тень молчит, хотя она вообще всю жизнь провела в деревне и для нее все это в новинку.