Оружие возмездия - Олег Маркеев

Дубанов уставился взглядом в одну точку, на лице застыло сосредоточенное выражение, словно у тяжелоатлета перед рекордом. Он явно готовился рискнуть, но еще окончательно не решился. Алла затаилась, делая вид, что разглядывает мысок туфельки.

«Пусть тужится. Мужик должен быть уверен, что решения принимает он. Иначе взбрыкнет».

— Продать меня ты, конечно, можешь по счету раз. Но смысла я в этом не вижу, — пробормотал Дубанов вслух. Он выдержал паузу. Но Алла на уловку не поддалась. «Ага, нашел дуру! Только начну убеждать, ты сразу заподозришь неладное. Хренушки, уговаривать тебя не буду. Раз мужик, то и решай».

— Короче, Бесконечная, сделаем так. — Дубанов поджал толстые губы. — Корзун скоро очухается и потребует продолжения банкета. У нас запланирован визит к рыбакам в Пионерское. Ну, рыбка, сауна и все прочее. Перед поездкой заскочим поправлять здоровье в клуб. Через час ты уже должна сидеть там в засаде. Не сумеешь закадрить, пеняй на себя. Ошибок я не прощаю.

Алла с готовностью кивнула, подумав, что никогда не надо мешать мужику демонстрировать свою крутизну.

— А если он клюнет… Я должен знать все. Поняла? — с нажимом в голосе добавил Дубанов.

— Договорились, Сережа. Мужик мне, информация — тебе. Он, кстати, надолго к нам пожаловал?

— На неделю.

— О! Тогда нет проблем. За неделю я из него все высосу. — Алла раздавила окурок в пепельнице. Бросила пачку сигарет и зажигалку в сумочку, щелкнула замком. Встала, разгладила на бедрах платье. — Я побегу перышки чистить.

Она осеклась, увидев выражение лица Дубанова. Глаза его сделались маслянистыми, как два опенка, только что выловленных из бочки.

«Та-ак, пробило мужика. Придется задержаться», — поняла Алла.

Постояла, словно раздумывала. Уронила сумочку в кресло. Покачиваясь на каблучках, прошла к двери. Повернула ключ.

Оглянувшись, увидела, что Дубанов уже выехал из-за стола на кресле, вытянул ноги и закинул за голову руки. На полных губах играла плотоядная улыбка.

«Бог мой, и когда это кончится!» — с тоской подумала она. И заставила себя улыбнуться сладкой кошачьей улыбкой.

Глава 15. Блаженны ищущие

Странник

У подъезда, увенчанного бронзовой табличкой «Балтийский народный банк», стоял милицейский «уазик», тревожно помигивая сиреневой цветомузыкой. На крыльце крепыш в сером камуфляже нянчил в руках автомат. Лицо закрывала черная маска, на руках черные перчатки, отчего издалека он напомнил Максимову черномазого бойца подразделения «Афан»[30], с которым имел удовольствие пообщаться в Эфиопии.

— Атас, наши в городе! — скомандовал сам себе Максимов.

Вывернул руль влево и прибавил газу.

В зеркало заднего вида с интересом понаблюдал торжественный выход из банка молодого человека в штатском под охраной двух камуфлированных бойцов. Молодой человек нес дипломат, явно очень тяжелый и очень ценный. Потому что пристегнул его к руке наручником.

— Кажется, визит вежливости отменяется. В банке не до меня, — подумал вслух Максимов. — Но будем джентльменами, пока можем себе это позволить.

Он остановил машину у обочины. Достал сотовый и набрал номер приемной председателя банка.

— «Балтийский народный банк». Слушаю. — Вежливая барышня была явно чем-то напугана.

— Доброе утро. Максимов, из Москвы. Соедините, пожалуйста, с господином Дубановым.

— У Сергея Альбертовича сейчас важное совещание, — чуть замявшись, ответила барышня. — Вы можете оставить сообщение.

— Конечно. Передайте большой привет от его друга Кости из Москвы. А от меня большое спасибо. Машину получил вчера вместе с доверенностью. Остановился в гостинице «Турист». Просьб нет, проблем тоже.

— Очень за вас рада. Что-нибудь еще передать?

— Нет, спасибо.

Максимов поехал дальше.

Проезжая мимо Фридландских ворот, сохранившихся со времен старого Кенигсберга, покосился на фигуру в рыцарских доспехах. Не смог сдержать улыбку. Время пощадило кирпичную кладку, строили тогда на века, даже войны не властны над камнем, зато у магистра Тевтонского ордена Зигфрида фон Фейхтвангена оторвало голову. Так и стоит мужик в латах, но без головы. И никому до этого нет дела. А может, считают символичным, поэтому и не ремонтируют?

Максимов зазевался и чуть было не проехал мимо гаишника, радостно помахивающего жезлом.

— Господи, зачем стесняться? Ввели бы единый налог с иномарок и при покупке взимали бы сразу в пользу ГАИ. Зачем же по рублю сшибать на каждом углу, — проворчал Максимов, сдавая задом к мытарю с полосатым жезлом.

Решил выйти из машины, не зная, как относятся к разговору через окошко местные гаишники.

— Лейтенант Щусев, — представился гаишник. И сразу перешел к делу: — Документики.

Максимов протянул права, развернул доверенность. Хорошо откормленное лицо гаишника напряглось.

— Приезжий? — Голос ничего хорошего не предвещал. «Не обломится, не напрягайся», — мысленно предупредил его Максимов.

Вместе с паспортом достал корочки удостоверения помощника депутата Думы.

Гаишник опечалился, без всякого интереса полистал документы.

— Кому помогаете? — поинтересовался он. А глаза уже отслеживали дорогу в поисках нового кормильца. Максимов назвал фамилию патрона.

— Серьезно? — Гаишнику, как всякому человеку в форме, явно запала в душу немудрящая истина, прозвучавшая в фильме, что вор должен сидеть в тюрьме. И теперь малая толика славы режиссера-депутата перепала Максимову. — Ну… Осторожнее на дороге.

«Хорошо наши придумали с должностью. Помощником у малоизвестного депутата можно стать всего за тысяч пять долларов, неуважения — никакого», — подумал Максимов, принимая назад документы.

— Не подскажете, в редакцию «Балтийского курьера» я правильно еду?

— А на какой улице она находится?

— На Ореховой.

— Ха! — Гаишник поправил фуражку. — Так ты ее проскочил. Поезжай по проспекту Калинина. — Он махнул рукой вдоль улицы. — Слева кончится парк, сразу сворачивай вправо. Вторая отвилка налево. И сразу — еще раз влево. Это и будет Ореховая.

Он проделал ладонью пируэты, описав нужное количество поворотов. Только примитивные народы, летчики и водители так умело пользуются языком жестов.

— Спасибо, командир, — поблагодарил Максимов.

Сев за руль, бросил взгляд в зеркало. Как и предполагал, гаишник, повернувшись к нему спиной, делал быстрые пометки в блокноте.

Контрразведывательная сеть, незримо накрывавшая область, приняла информацию о том, что чужак с депутатскими корочками разъезжает по городу на машине «Балтийского народного банка».

«Вот и познакомились, — кивнул отражению в зеркале Максимов. — Теперь поехали дальше теребить профессиональную бдительность».

В редакции «Балтийского курьера» закончилась летучка. В коридор высыпали возбужденные сотрудники. Молодежь напоминала школьников, вырвавшихся после скучного урока. Ветераны пера, потертые и изрядно поношенные, как и их пиджаки, вышагивали солидной шаркающей походкой, ведя друг друга под ручку. Обсуждение глобальных проблем, треп, охаивание чужой рукописи и проталкивание собственной нетленной статьи, закручивание новых интриг и продолжение скандала из-за старых — этот концентрат занудства редакционной жизни, что называется летящим словом «летучка», затянулся на целый час.

— Началось! — с нескрываемым неудовольствием произнесла миловидная секретарша.

Максимов весь час развлекал Леночку московскими новостями, и такое времяпрепровождение ей явно понравилось. Во всяком случае, она сначала косилась на чужака, изображая крайнюю занятость, печатала двумя пальцами, постоянно переправляя написанное, потом забросила компьютер, предложила Максимову кофе и все телефонные разговоры свела к короткой фразе: «У нас летучка!»

— Что, Леночка, трудно в понедельник работать? — посочувствовал Максимов.

Леночка бросила тяжелый взгляд на гомонящих сотрудников и как своему пожаловалась:

— С ума сойти! На неделе, если кто нужен, днем с огнем не найдешь. А в понедельник — толпа. — Она закатила подведенные глазки. — А сейчас полный стол статей навалят! О, пожалуйста…

Она сделала вид, что сосредоточенно печатает, и проигнорировала толстого мужчину средних лет в джинсовой рубашке навыпуск и черной кожаной жилетке.

— Елена Прекрасная, удостой меня вниманием, — со свистящей одышкой прохрипел он.

— Мне некогда, Альберт, — со стервозной ноткой в голосе отозвалась Лена.

Альберт шлепнул об стол тонкой папкой.

— Когда закончишь насиловать компьютер, позвони автору сего манускрипта и удовлетвори его полным отказом. — Он перевел дыхание и добавил: — Графоман.

— А что, у нас есть другие? — съязвила Леночка.