Analyste - Андрей Мелехов

Аналитик, пробиравшийся по таинственному коридору с взведенным «шпандау», был готов ко многому. Но то, что произошло вскоре после успешного преодоления западни, поразило его больше, чем, скажем, могло бы поразить второе пришествие Карла Маркса. Где-то невдалеке, в подземелье Рая, играла музыка. И ничего бы не было в этом странного (ведь даже в Библии ангелы занимались музицированием), если бы не некоторые обстоятельства. Услышанная Аналитиком песня не была псалмом, исполняемым под орган или, скажем, лютню сладкоголосым слугой Господа нашего. Это не был живой хор благочестивых праведников, поющий «Аллилуйю». Нет, в глуби мраморной скалы, плавающей на трех живых китах в огромной капле воды, расположенной по ту сторону Альфы Центавра, по вырубленным древним коридорам шли мощные волны настоящего рока. И даже если Бон Джови по какой-то причине уже успел сыграть в ящик и, что еще менее вероятно, выжулил при этом билет в Рай, «Destination Anywhere» нельзя было сыграть и спеть лишь при помощи лютни. Иными словами, донесшиеся до ушей нашего героя вульгарные звуки прославленной песни могли быть лишь результатом воспроизведения на аппарате, питаемом электричеством. А, как известно, как раз электричества в мире потустороннего измерения никогда и не было. Или по крайней мере не было до этого момента.

Заинтригованный Аналитик стал осторожно продвигаться вперед. Так — очень медленно, тихо и прислушиваясь — он прошел достаточно далеко. Коридор был таким же темным и пустым, хотя наш герой мог бы поклясться, что голос Бон Джови слышится теперь откуда-то сзади. Он шепотом спросил по-прежнему сидящих на его плечах крыс, и те подтвердили, что да, и у них сложилось такое же крысячье впечатление. Аналитик решил вернуться. Он чуть было опять не прошел мимо нужного места, но боковым зрением увидел, как засветился вдруг на часах желтый алмаз. Он несколько раз медленно прошелся вперед и назад по коридору, наблюдая за драгоценным камнем. Действительно, алмаз начинал светиться при пересечении определенной плоскости в пространстве. И именно в этом месте хриплый голос богопротивного грешника звучат особенно отчетливо. Равно как и другие звуки, которые казались странно знакомыми, но пока не поддавались узнаванию.

Что-то подсказало Аналитику снять часы и попробовать использовать алмаз как оптический прибор. Мысль оказалась чрезвычайно плодотворной, так как при прохождении уже упоминавшейся плоскости в свете опять вспыхнувшего камня он увидел искаженное изображение какого-то ярко освещенного помещения. Он не смог разобрать, что же именно было в комнате, но понял, что перед ним — хитроумная секретная дверь-невидимка. Он не знал, как ее сделали, но был уверен, что и здесь не обошлось без игр с измерениями. Теперь было бы неплохо понять, как попасть в эту щель в пространстве. Но эту проблему вместо него очень просто решил Альфред. В одну секунду, цепляясь за одежду когтистыми пальчиками, он спустился на пол, повернулся перпендикулярно к заветной плоскости и исчез в стене. Сюзанна при этом обеспокоилась и прошипела: «Куда ты, шуба для Барби, поперся?!» Аналитик цыкнул на ворчливую самку и, еще раз осмотрев свое снаряжение, повторил подвиг Альфреда. Сюзанна с недовольным ворчанием последовала за ними.

Шагнув в стену, он попал в достаточно большой прямоугольный грот, чем-то напоминающий индустриальное помещение начала девятнадцатого века. Сквозь пыльное нагромождение огромных паровых котлов, передаточных колес и приводных ремней, оплетенных столетней паутиной, пробивался мерцающий свет. Оттуда же доносились музыка и другие вышеупомянутые звуки. Туда-то и направился искатель приключений с пулеметом «МГ» наперевес, двумя крысами на плечах, на подгибающихся от страха и возбуждения коленях. Открывшаяся ему сцена была бы достойна застывших в краске кошмаров Гойи.

В свете установленных на стенах огромных газовых светильников (откуда у них газ?!) Аналитик увидел что-то вроде лаборатории, посреди которой на столе, напоминающем операционный, лежал ангел, привязанный множеством ремней. Спиной к Аналитику стояло чудовище с собранными сзади кожистыми перепончатыми крыльями. Если бы два русских летчика, измельченных в котлетный фарш осколками лопастей своего вертолета, смогли посмотреть на подпрыгивавшего на кривых лапах упыря, они бы с уверенностью сказали, что именно эта тварь по имени Азазел была одним из последних видений их земной жизни накануне страшной смерти в ангольской пустыне.

Крылья привязанного ангела были пропущены сквозь специально сделанную дыру в пыточном столе. Время от времени они подрагивали. По ним-в подставленное ржавое корыто стекала дымящаяся алая кровь. Стоящий спиной к Аналитику и частично закрывавший привязанного Азазел, гадко хихикая, причмокивая и переминаясь на отвратительных волосатых конечностях, явно делал что-то весьма неприятное для плененного. Тот периодически издавал приглушенные звуки нечеловеческого тембра, подобные стонам раненого животного. Альфред, вновь забравшийся на плечо Аналитика, опять громко пискнул от страха. Аналитик прошипел «Уволю!» и подался поглубже в темную часть пещеры.

Чудовище, что-то услышав, настороженно обернулось, и Аналитик наконец смог увидеть то, что скрывали его крылья. Привязанный к столу ангел, в окровавленном лице которого наш герой смог узнать помощника Михаила, явно был не жилец. Во всяком случае, глядя на трепанированный череп и торчащие из мозга железяки не очень деликатного вида, было непросто представить себе, как он смог бы вернуться к нормальной жизни без квалифицированной медицинской помощи и Божественного вмешательства. Над головой мученика было укреплено странное сооружение, напоминающее терновый венец, от которого тянулись электрические провода. Провода шли к ящикам нескольких приборов, напоминающих трансформаторы, а от них — к музыкальному центру, произведенному где-то далеко к востоку от Европы. Именно из него и доносились звуки музыки. Напряжение иногда плыло, что проявлялось во внезапно появлявшихся у Бон Джови несвойственных ему обычно басовых интонациях.

Приглядевшись, Аналитик понял, что главными элементами «тернового венца» были драгоценные камни, издалека похожие на уже хорошо знакомые ему желтые алмазы. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы сделать предварительные выводы: каким-то волшебным образом желтые алмазы редкой чистоты и размера, за которыми на Земле шла настоящая охота и с которых, собственно говоря, и началась череда его невероятных приключений, могли превращать душевную силу мучимых небесных существ в электрический ток. Также можно было догадаться, что опыты, проводимые глубоко под землей, во владениях Египтянина, были запрещенными и что их конечной целью скорее всего не являлось групповое прослушивание легионами ангелов рок-музыки сомнительного морального свойства. Наконец, с большой степенью вероятности можно было предположить, что архистратиг Михаил не одобрил бы факта копания в мозгах его подчиненного ржавыми щипцами. И что чудищу, которое после некоторой паузы вернулось к своему мерзкому занятию, пришлось бы худо, если бы тайное, как водится, стало явным.

Аналитик решил, что получил достаточно информации и что как грамотному и профессиональному шпиону ему надо бы поворачивать оглобли и, не обращая внимания на оставшуюся за спиной отвратительную сцену, организованно двигаться в расположение Портала. Он даже начал осторожно пятиться по направлению к секретной двери. Но, скажем честно, он не был грамотным и профессиональным шпионом. А потому после недолгого рассуждения по поводу судьбы помощника Михаила пришел к неизбежному выводу, что просто так он его оставить не сможет. Хотя тот ему был не сват и не брат, и даже имени его он так и не успел спросить.

Но в момент, когда он принял решение, сидящий на его плече Альфред наконец смог определить, откуда он уже знает появившийся короткое время назад странно знакомый запах фиалок и что этот запах ассоциируется с ночным собеседником охраны в Эдеме. Секундой позже Аналитик тоже услышал его, с удивлением подумав, что тот напоминает аромат туалетного освежителя, и вспомнил предупреждение Детектива, переданное ему Леной. В то же мгновение часы Галилео пробудились к жизни и издали знакомый мелодичный звон. Не дожидаясь Божественного откровения по поводу источника запаха, он резко повернулся. Откровение в виде огненного меча, метившего по коленям, не заставило себя ждать.

Аналитик, быстро сориентировавшись, подпрыгнул в воздух со всем своим барахлом и, избежав первого удара, отступил к стене, прижался к ней спиною и оценил обстановку.

Увиденное не вызвало в нем взрыва оптимизма: он находился в тактической ловушке. Прижав его к стене, перед ним столпились несколько здоровенных амбалов с черной окантовкой на крыльях. Среди них выделялся рослый белокурый ангел с приторно правильными чертами лица, одетый в нечто, напоминающее форму офицера войск СС: кожаный плащ, глянцевые сапоги, серьезный пистолет в кобуре и т. д. Белокурая бестия держал в руках обнаженный огненный меч и недобро улыбался тонкими губами. На лицах его менее вызывающе одетых подручных тоже было трудно найти христианские благорасположение и сочувствие. Было понятно, что сейчас Аналитику причинят тяжкие телесные повреждения, которые вполне могут оказаться трудно совместимыми не только, скажем, с игрой в футбол, но и с жизнью.