Холодный зной - Мейв Бинчи

— Думаешь, это хорошо, иметь бурное прошлое? — Спросила Фиона.

— О, заткнись, Фиона. Я же не спрашиваю тебя о твоих приключениях, — сказала Бриджит.

— Я никогда ни с кем не спала, не занималась любовью — взорвалась Фиона.

Сестры Дьюн посмотрели на нее с интересом.

— Ты должна была попробовать, — сказала Бриджит.

— Почему это я была должна? Я бы запомнила, если бы это произошло. Но у меня этого не было.

— Почему? — спросила Гранья.

— Не знаю. Или все были пьяные, или мне никто не нравился, или место неприятное, и когда я решила, что уже пора, было слишком поздно. Вы меня знаете. — В ее голосе слышались жалобные нотки и сожаление о сказанном. И Гранья, и Бриджит, казалось, потеряли дар речи. — Но сейчас я бы хотела этого, — быстро добавила Фиона. — Просто для этого нужен человек, который бы мне понравился, которого бы я полюбила.

Гранья налила еще по стакану вина.

— Помните, когда мы учились в школе, то играли в игру, где нужно было говорить только правду. Давайте и сегодня сыграем. Вот скажите мне обе, что я должна делать?

— Ты должна пойти домой и увидеться с отцом. Он скучает по тебе, — сказала Бриджит.

— Тебе нужно поговорить и о других вещах. О банке, о политике, о вечерних курсах итальянского языка, которые он организовал, и не нужно говорить о том, что напоминает ему о… о Тони. Дай ему свыкнуться с этой мыслью, — сказала Фиона.

— А мама? Ей правда все равно?

— Нет, я специально так сказала, чтобы досадить тебе. Но ты знаешь, она думает о чем-то. Может, это связано с работой или с менопаузой, а вовсе не с тобой.

— Это вполне честно, — сказала Гранья. — Теперь поговорим о Бриджит.

— Я думаю, Бриджит хватит говорить о своем весе, — сказала Фиона.

— Потому что она не толстая, а очень даже сексуальная. Большая попа и большая грудь, разве не это любят мужчины? — сказала Гранья.

— И при этом узкую талию, — добавила Фиона.

— Но постоянно слушать про твои калории просто скучно, — засмеялась Гранья.

— Легко говорить, когда ты худая, как палка от швабры.

— Быть занудной и при этом сексуальной, как-то не сочетается, — сказала Гранья.

И Бриджит заулыбалась, поняв, что они говорят искренне.

— Хорошо, теперь Фиона, — сказала Бриджит, заметно повеселев.

Сестры притихли. Критиковать кого-то из своей семьи было намного легче.

— Дайте я еще выпью, чтобы подготовиться, — сказала Фиона неожиданно.

— Слишком порядочная, даже в ущерб себе.

— Все время чувствуешь себя виноватой.

— Не хватает уверенности в себе.

— Не способна собраться с мыслями, когда нужно.

— Похоже, что собираешься оставаться ребенком всю жизнь.

— Повторите еще раз, — перебила Фиона.

Гранья и Бриджит подумали, не слишком ли они резки.

— Просто ты чересчур добра к людям, и никто действительно не знает, о чем ты думаешь, — сказала Гранья.

— И вообще, думаешь ли ты, — мрачно добавила Бриджит.

— О том, что я как ребенок? — спросила Фиона.

— Ну, я полагаю, я имею в виду, что мы все принимаем решения, не так ли? Но бывает, что другие люди принимают их за нас, и тогда мы ведем себя как дети. Вот все, что я имела в виду, — сказала Гранья, боясь, что обидела забавную маленькую Фиону.

— Это экстраординарно. Ты второй человек, кто мне это говорит. Эта девушка, Сьюзи, тоже так сказала, когда я спросила, подстричь мне волосы или нет. До чего же удивительно.

— Итак, ты сделаешь это? — спросила Бриджит.

— Что сделаю?

— Соберешься с мыслями, будешь сама принимать решения, спать тебе с мужчиной или нет, подстричь волосы или оставить длинными?

— А ты перестанешь подсчитывать калории? — спросила Фиона в ответ.

— Да, перестану, если это так нудно для окружающих.

— Тогда хорошо, — сказала Фиона.

Они открыли еще одну бутылку вина и смеялись, пока не вернулся старый Тони, который сказал, что в его возрасте нужно вовремя ложиться спать.

Но, судя по тому, как он смотрел на Гранью, они поняли, что он и не думал ни о каком сне.

— Ну, это оказалось отличной мыслью, навестить ее. — К тому времени, когда они ехали на автобусе домой, Бриджит считала, что это была ее идея.

— Она выглядит очень счастливой, — сказала Фиона.

— Он такой старый, правда?

— Ну, это то, что она хочет, — твердо сказала Фиона, и, к ее удивлению, Бриджит согласилась с ней.

Казалось, время остановилось, хотя прошла всего неделя. Потом Бэрри появился снова.

— Дома все в порядке? — спросила она.

— Нет, не совсем. У мамы ни к чему нет интереса, она даже не готовит. Сейчас мне нужно купить в супермаркете еду быстрого приготовления, а иначе она вообще не станет ничего есть. Если честно, я даже не знаю, что с ней делать. Послушай, а ты придумала, куда мы пойдем?

И внезапно Фиона решила:

— Я бы хотела прийти и попить чаю у тебя дома.

— Нет, это не очень хорошая мысль, — ответил он.

— Ты спросил меня, чем бы я хотела заняться. Твоя мама могла бы немного взбодриться, если бы ты сказал, что пригласишь девушку к чаю, а я была бы милой и веселой, и мы бы поговорили.

— Нет, Фиона, пока нет.

— Послушай, но как она вернется к нормальной жизни, если ты не будешь способствовать этому?

— Ну, не знаю, — неуверенно сказал он.

— Так как насчет вечера?

И Бэрри назначил свидание.

Когда они встретились, он рассказал Фионе, что совершенно не ожидал такой реакции от мамы. К его удивлению, она сказала, что сильно устанет на работе, поэтому не сможет приготовить что-нибудь вкусное, как, например, спагетти или яблочный пирог.

— Ну конечно же ты сможешь, мама, разве ты не отличная повариха?

— Твой отец так не думает, — сказала она. И у Бэрри снова сердце ушло в пятки. Сейчас он жалел, что был единственным ребенком в семье, потому что если бы их было шесть братьев и сестер, то было бы с кем поделиться своими горестями. И ему так хотелось, чтобы его отец просто сказал матери, что любит ее, что его сердце было разбито, когда он узнал, что она пыталась покончить с собой. И чтобы он поклялся, что никогда больше ни на кого ее не променяет. Неужели он просто не мог сказать слова, которые бы порадовали ее?

Все же предложение Фионы было не совсем подходящим.

— Ну хорошо, мама, я думаю, что мог бы попробовать приготовить сам что-нибудь. Я, конечно, в этом деле не очень-то смыслю, но я попытаюсь. И я притворюсь, что это ты готовила. Я не хочу, чтобы она подумала, что ты не хотела ее приглашать.

— Я все приготовлю, — сказала мама. — Ты не в состоянии приготовить даже для Каскарино.

Каскарино звали их большого кота, у которого был только один глаз. Он назвал его в честь Тони Каскарино, футболиста, игравшего за Ирландскую республику, правда, кот оказался не таким быстрым.

Фиона принесла маленькую коробку шоколадных конфет для мамы Бэрри.

— Нет, не нужно было, я только толстею от сладкого, — сказала женщина. Она была бледна, с уставшим взглядом и безжизненными волосами. Скучное коричневое платье не украшало ее.

Но Фиона смотрела на нее с восхищением.

— О, миссис Хили, вы совсем не толстая. У вас такое красивое лицо. У вас широкие скулы, и это придает вам шарм.

Бэрри видел, как его мама дотронулась до своей щеки неуверенно.

— Это правда? — спросила она.

— Я вам говорю, посмотрите на звезд кинофильмов, у них у всех красивая форма лица… — И они вспомнили Одри Хепберн, Аву Гарднер и Мэрил Стрип.

Бэрри уже несколько недель не видел свою маму такой оживленной. Потом он услышал, что Фиона завела разговор о Мерилин Монро, найдя что-то общее у нее с его мамой. Он думал о том, чтобы она не завела разговор о людях, решивших покончить жизнь самоубийством, ведь именно так поступила Мерилин Монро.

Бэрри посмотрел на Фиону с восхищением. Сегодня она показалась ему какой-то другой. Как хорошо, что она настояла, чтобы прийти к ним на ужин.

Он почувствовал, что наконец-то немного расслабился, и подумал: интересно, о чем они станут говорить дальше.

Сам он не мог рассказать, что Фиона работает в госпитале, чтобы не затрагивать больную тему, и он не мог ни с того ни с сего заговорить о курсах итальянского или о супермаркете, или о своем мотоцикле, потому что они бы догадались, что он хочет сменить тему разговора. И он надумал рассказать маме о забавных футболках, которые носит Фиона, но решил, что это может ей не понравиться, так как сейчас она была в хорошем пиджаке и красивой блузке розового цвета.

В этот момент вошел кот и своим единственным глазом уставился на Фиону.

— Я бы хотел представить тебя Каскарино, — сказал Бэрри, обрадовавшись появлению большого черного кота.

— А у тебя есть дома животные? — спросила мама Бэрри.

— Нет, я очень люблю кошек, но мой папа говорит, что никогда не знаешь, что они могут вытворить.