Долг по наследству (ЛП) - Пэппер Винтерс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Убрав свою руку, он подтолкнул меня к своему отцу.
Практически опьянев, я двинулась к мистеру Хоуку. Мой желудок тревожно дрожал, а сердце было добычей, которое отчаянно бежало, чтобы выжить.
Мистер Хоук улыбнулся, удерживая ещё один кусочек бумаги.
Ї Вот. Последний кусочек, но не думаю, что ты заслужила его, пока не закончила обслуживать всех, ведь так? Ї он выстрелил взглядом в мой смехотворный наряд горничной. Каким-то чудом, ободок до сих пор не свалился.
Хлопнув меня по попе, он добавил:
Ї Должен заметить, ты держалась прекрасно, даже твоя мать, которая была моей любимицей, была не так изящна на своём первом обеде.
Я проигнорировала это, сосредоточившись на пергаменте.
Мистер Хоук показал, чтобы я поставила поднос на стол, прежде чем подать мне кусочек.
Перси Уивер и его семья принимают его соглашение с Беннетом Хоуком, составившим документ. В соответствии с законом, обе стороны согласились, что он является нерасторжимым, начиная с этого момента и навсегда. Детали и подписи, продемонстрированы на удостоверении документа, который называется «Долг по наследству».
Мои глаза встретились с его.
Если бы у меня были остальные. Я бы закричала и сбросила эту игру в повиновение. Я приняла бы боль, чтобы избежать того, что должно произойти. Я приняла бы боль, а не удовольствие, потому что тогда я бы узнала саму себя. Чем дольше это продолжалось, тем меньше я узнавала ту девочку, которой была.
Слишком много эмоций. Слишком много чувств. Слишком много рассуждений, разделяя всё на верно и неверно.
Ты так быстро сдашься? Они убили твою мать! Они разбили сердце твоему отцу. Разве я не могу перетерпеть немного неприятностей и смятения, чтобы отомстить им?
Разочарование камнем залегло в моём сердце. Я думала, что я выносливее.
Нет. Я не сдамся.
В этом ничего нет. Будь как бумажный змей. Порви свои нити снова.
Выпрямив плечи, я придвинулась к мистеру Хоуку, не дожидаясь, когда он попросит.
Его глаза расширились, затем ухмылка растянулась на его губах.
Ї Хорошая девочка, Ї он наклонил голову, обнял меня рукой за талию, и немного отклонил назад. Ї Ты удостоверилась, что по завещанию досталась моему сыну на воспитание.
Моя талия была на идеальной высоте, чтобы опустить голову и упереться в мою интимную часть тела.
В этот момент я почувствовала самую странную, возбуждающую, соблазнительную и мерзкую вещь в моей жизни.
Его язык скользнул по моему клитору, делая лёгкий круг, смачивая меня слюной.
Мои внутренности напряглись, руки сжались в кулаки, и я затряслась в его руках.
Элемент отвращения не исчезал. Я ожидала, что тело предаст меня, что ему понравится это, но всё что я ощущала Ї это абсурдное нетерпение, когда же всё это закончится...
И потом... это.
Мой первый опыт ласк языком в самом сокровенном месте произошёл с мужчиной, который старше моего собственного отца. Если бы мой желудок не был пуст, я бы безостановочно блевала. В этом не было ничего эротичного или сексуального.
Хлопнув меня по попе, он прошептал:
Ї Иди дальше.
С трудом сглотнув, я взяла поднос и прошла небольшое расстояние до Оранжевого Тату. Он поманил меня пальцем, подозвав поближе. Стиснув челюсть, я приподняла повыше десерты и сделала, как он просил. Его оранжевые волосы щекотали мои бедра, когда он наклонился, проводя языком по интимному комочку нервов.
К счастью для меня, я не была восприимчивой и не наслаждалась этим.
Поле того как он немного поигрался и испробовал свою часть, я направилась к следующему.
И следующему.
И следующему.
Некоторые мужчины, чтобы погрузить свои лица мне между ног, разводили их. Некоторые едва касались меня, их дыхание еле-еле доносилось до моих бёдер.
Я хотела бы сказать, что мне удалось отключить мозг, чтобы сделать то, что обещала и освободиться, но каждый язык удерживал меня в мире, в котором я жила. Каждое полизывание превращало моё тело в камень, пока живо скручивало и болезненно сжимало.
Я подносила десерт, но была основной сладостью. Мужчины не торопились, впиваясь пальцами в мои бёдра, проводя своими отвратительными языками от моего клитора до входа. И после каждого осквернения, они вытирали блестящие рты и говорили:
Ї Спасибо, мисс Уивер.
Спасибо.
Как будто их благодарности было достаточно, чтобы я не ощущала себя подобно грязи. Они все обращались со мной одинаково. Они были нежными и учтивыми. Повиновались правилам и не делали ничего, кроме как облизывали там, где не имели права.
Их обходительность заставляла всё это казаться нормальным. Таким пугающе нормальным. И моя ненависть медленно сменялась обратно на одобрение. Лёгкий трепет, который я чувствовала, когда сосали мои соски, вернулся Ї ужасающий, неуверенный, но смягчающий мою ненависть к языкам.
Они не делали мне больно. Они не заставляли меня делать ничего, что могло бы свести меня с ума.
Они только пробовали.
Немного.
Вот и всё.
И я не боролась.
Ни капельки.
Я стала влажной.
К тому времени как я добралась до Дэниеля, мои ноги промокли насквозь, а подстриженные волосики, за которыми я придирчиво ухаживала, пропитались капельками Бриллиантового братства.
Я крепко схватилась руками за поднос и стиснула челюсть. Потому что, они выиграли, независимо от моих добрых намерений. Они заставили моё тело отреагировать, и я набухла.
Странное желание, которое вызвал Джетро, вернулось, пульсируя глубоко в моём лоне. Трепет языков и нежных полизываний расстроили, и я ненавидела, определённо ненавидела, что мне приходилось бороться с бёдрами, чтобы не прижать их ближе к их ртам.
Я начала обслуживание взволнованной, а теперь я была натянута как струна. Выискивая что-то. Выискивая облегчение.
Дэниель откинулся на спинку стула, поставил меня между его раздвинутых ног. Со зловещей искрой в глазах, он толкнул меня назад крепкой ладонью между моих грудей.
Ї К чёрту глупые правила.
Я начала задыхаться, когда его рот сомкнулся вокруг моего клитора. Посасывания его рта сделали моё тело сверхчувствительным. Он не был игривым или почтительным, как остальные. Он знал, что хотел и брал это.
Жёстко.
Жажда становилась всё сильнее и сильнее, цепляясь за свой путь к облегчению.
Я сильно зажмурилась. Я не могла взглянуть на наблюдающих за нами мужчин. Я не могла сделать ничего, кроме как дышать и переживать это. И я определено не решилась посмотреть, откуда исходил рык, скрытый тишиной.