Скрытые намерения - Майк Омер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Карвер вздохнул.
– Профессор Лэндсмен, по-моему, ваше стремление вступиться за своего коллегу достойно восхищения, но мы здесь не потому, что Куинна оштрафовали за превышение скорости. У нас есть все основания полагать, что он общался с кое-какими очень неуравновешенными людьми, и мы подозреваем, что это могло выйти ему боком. Так что я был бы вам крайне признателен, если б вы, ради Куинна, рассказали нам все от и до. Почему он так и не получил кандидатскую степень?
Лэндсмен вроде задумался над этими словами. Отвел взгляд, уставившись на картину на стене.
– В ходе работы над диссертацией Куинн проводил один эксперимент, который должен был наглядно подтвердить его теорию. Только вот полученные результаты ее совсем не подтверждали. Вообще-то даже противоречили ей. Поэтому он стал манипулировать результатами. Подчищал свои интервью, задавал наводящие вопросы и в конце концов даже попросту подменил некоторые данные. Я про это узнал. И решил закрыть программу.
Карвер подался вперед.
– А как насчет его недавних исследований? Как по-вашему, он и там манипулировал результатами? Проводил интервью так, чтобы из ответов вытекали нужные ему выводы?
Лэндсмен беспомощно развел руками.
– Откуда мне знать? Но, по моему опыту, люди, которые такое хоть раз проделали, с большой долей вероятности будут и дальше так поступать.
– Так что, если б он сказал этим людям…
Слова Карвера вдруг прервал громкий короткий гудочек. Он повернулся к Эбби, которая достала свой телефон из сумки и уставилась на экран. Рот у нее резко открылся, глаза расширились.
– Что такое? – спросил Карвер, сразу подумав о худшем.
Эбби посмотрела на него с неподдельным страхом на лице.
– Это сообщение от Сэм. Из школы.
Глава 37
Они все названивали и названивали.
Пронзительный звон телефона действовал Гусенице на нервы. Он часто брал трубку лишь для того, чтобы этот звон прекратился. И всякий раз на другом конце линии оказывался этот парень Уилл.
– Алло, Гусеница! – опять послышался голос Уилла. Говорил он прямо как тот актер. Как там его звали? Имя вертелось у Гусеницы на языке. Неужели Круг нанял актера, чтобы разговаривать с ним?.. Нет, в этом не было никакого смысла.
– Я просил вас не звонить, пока Эбби не добьется хоть какого-то результата, – недовольно отозвался Гусеница.
– Вот по этому-то поводу я и звоню. Просто чтобы вы знали, что ей пришлось столкнуться с кое-какими бюрократическими препонами. Но не волнуйтесь, Эбби справится с этим.
– Ладно.
– Меня очень беспокоит тот человек, который пострадал… Похоже, у вас и вправду есть веские причины поступать так, а не иначе. И как только все закончится, все мы хотим, чтобы это впечатление сохранилось. Но если он не получит помощи, в которой нуждается, это будет выглядеть не лучшим образом…
– Он в порядке, – резко отозвался Гусеница, глядя на человека на полу. Тот был далеко не в порядке. Даже если они сейчас вызовут ему врача, Гусеница сомневался, что тот выживет. И полиция Нью-Йорка наверняка раструбит на весь свет, что Стражи в школе хладнокровно застрелили учителя.
Уилл прав – все дело в общественном мнении. И Гусеница хотел, чтобы люди за пределами школы знали правду. Хотел, чтоб они поняли, что он – хороший человек, столкнувшийся с непреодолимыми препятствиями.
И первым делом ему требовалось, чтобы Эбби сделала свое дело, выставила Круг в истинном свете. Как только это станет достоянием общественности, они смогут предоставить этому учителю всю необходимую медицинскую помощь.
– Давайте подумаем об этом вместе, – продолжал Уилл. – Предположим, вы освободите этого человека, чтобы медики могли оказать ему помощь. Каков в этом случае наилучший сценарий развития событий?
– Наилучший? – Гусеница нахмурился. – В лучшем случае его вылечат и он выживет.
– Выживет? – эхом отозвался Уилл. – Вы хотите сказать, что беспокоитесь, что он может не выжить?
Гусеница в отчаянии закрыл глаза.
– Нет, я же сказал вам, что с ним все в порядке! Это всего лишь царапина.
– Всего лишь царапина… – повторил за ним Уилл.
– Ну да. Послушайте, он вдруг набросился на… кое-кого и получил пулю. Но ничего серьезного, понятно? Можете мне довериться.
– Вы порядочный человек – я знаю, что могу вам довериться, – сказал Уилл. – Так что это наилучший сценарий, верно? Ему оказывают медицинскую помощь, с ним все в порядке, и мы рассказываем всем, какую отзывчивость вы проявили в столь непростой ситуации. Поскольку ваши действия были направлены на то, чтобы спасти людей, а не навредить им.
– Совершенно верно.
– Ну а каким может быть худший исход, на ваш взгляд?
Разговоры с Уиллом шли по кругу. Худший исход – это что этот человек умрет, а Круг подаст это так, будто во всем виноваты Стражи. Или же это просто попытка их обмануть, и когда они попробуют передать им этого человека, ворвется полиция и всех их перестреляет. Или окажется, что Карлос всю дорогу был агентом Круга и лишь симулировал последствия тяжелого ранения, чтобы оказаться на свободе и передать клике всю собранную им информацию. Или…
– Так как думаете? – не отставал Уилл. – Каким может быть самый худший исход?
– Послушайте, с ним все в порядке! – рявкнул Гусеница. – Мне нужно кое-что проверить. Давайте поговорим через полчаса.
Он повесил трубку и помассировал лоб, позволив себе минуту тишины. Дверь в соседний кабинет была закрыта, и за ней царил полный хаос. Умирающий человек, кучка заложников, тошнотворный запах блевотины в воздухе, двое сотоварищей-Стражей, доверие которых к нему тает с каждой минутой…
Как, черт возьми, все это произошло? Гусеница еще раз припомнил все свои недавние решения, все эти события в недавнем прошлом, которые привели его к этому моменту.
Пистолет дергается у него в руке, Карлос падает на пол…
Глаза Шляпника загораются, когда он берет один из пистолетов в машине…
Сам он сидит за своим компьютером, замечает сразу две орфографические ошибки в одном коротеньком твите…
Гусеница даже застонал, когда все эти воспоминания, прыгающие туда-сюда во времени, промелькнули у него в голове – череда принятых решений, каждое из которых все ближе подталкивало его к ловушке, им же самим и созданной.
Лицо его жены, когда она смотрит на него прямо перед тем, как уйти…
Молоток у него в руке взлетает и опускается, разбрызгивая кровь и разметая осколки зубов, туман в глазах из-за набухших в них слез…
Ночь, двор, лопата в руках – по спине струится пот, несмотря на холод, могила становится все глубже и глубже…
Покупка трех пистолетов на оружейной ярмарке[20], жалкие попытки объяснить, что
