Катрин (Книги 1-7) - Жюльетта Бенцони

Раздражение Катрин вызвало у Сары слабую улыбку. Смуглая рука на мгновение легла на плечо девушки. Сара вдруг быстро притянула Катрин к себе и поцеловала в лоб.

– Дай бог, чтобы ты говорила правду, ангел мой, тогда бы я меньше боялась за тебя. Дай бог, чтобы у тебя действительно был муж. Но я в этом сомневаюсь.

Отказавшись на этот раз сказать больше, Сара завернула Катрин в широкий плащ коричневого бархата, некогда подаренный герцогом Филиппом и бережно хранимый, и открыла дверь комнаты. Затем она вслед за девушкой спустилась по холодной каменной лестнице башни. Гарен ждал свою жену перед замком. Он подал ей руку. У лестницы мальчики в веселых красных и синих костюмах, надув щеки, изо всех сил дудели в гобои. При виде молодой женщины они удвоили пыл и заиграли еще громче. Бледное солнце едва пробивалось сквозь тучи.

Весь день Катрин под аккомпанемент гобоев старательно играла новую для нее роль хозяйки замка. Вечером, вместе со всем домом и всеми жителями деревни, она отправилась в маленькую церковь Бразена, чтобы зажечь факелы от лампады. Потом каждый должен был зажечь свой погасший очаг от священного огня. Стоя рядом с Гареном, она смотрела, как загорается в камине зала традиционное буковое полено, затем помогала раздавать крестьянам куски тканей, серебряные монеты и хлеб – рождественские подарки. В полночь она прослушала три мессы в часовне замка, где венчалась накануне, затем вернулась ужинать.

Она устала за этот долгий день. Угасавший свет, наступавшая темнота оживили ее тревоги. Что принесет эта новая ночь? Гарен будет вести себя так же странно или заявит о своих правах супруга? Весь день он вел себя обыкновенно, то есть был любезен. Он часто улыбался ей, а выходя из-за стола после полуночного ужина, подарил ей два жемчужных браслета, пожелав веселого Рождества. Но он так странно смотрел на Катрин, что ее до глубины души пронизывал холод. Она готова была поклясться, что в эти минуты он старается побороть какую-то черную ярость. Но что ее вызвало? И на кого она направлена? Катрин была такой кроткой и послушной, что самый требовательный супруг не мог желать большего. Сердце бургундского министра финансов представляло нелегкую загадку!

Все же страхи Катрин оказались необоснованными. Гарен удовольствовался тем, что проводил ее до двери спальни. Он пожелал ей доброй ночи, затем, слегка наклонившись, быстро поцеловал в лоб. Но, хотя поцелуй и был быстрым и равнодушным, губы, коснувшиеся ее, пылали. От пристального взгляда Сары не укрылись эти странные проявления супружеской близости, но она воздержалась от каких бы то ни было замечаний.

На следующий день, когда Катрин проснулась, Сара с неопределенным выражением лица сообщила ей, что ее супруг должен был срочно уехать в Бонн к герцогу Филиппу. Он передавал извинения и просил, чтобы его жена в тот же день вернулась в Дижон, в дом на Пергаментной улице. Там она дождется его возвращения, и, возможно, ждать придется долго – Гарен получил приказ сопровождать канцлера Николя Ролена к герцогу Савойскому. Гарен уже не будет до отъезда в Дижоне. Он просит, чтобы Катрин одна обживала свой новый дом.

В некотором смысле почувствовав облегчение, счастливая от неожиданной свободы, молодая жена все исполнила в точности. К полудню она заняла свое место в паланкине с тяжелыми кожаными занавесями, Сара села рядом с ней, и они покинули маленький замок и отправились в город герцога. Холод был не таким резким, выглянуло солнце. Катрин радостно подумала о том, что завтра она будет рядом с матерью.

ГЛАВА IX. Философия Абу-аль-Хаира

В день святого Винсента, то есть 22 января, Катрин вместе с Одеттой отправилась на традиционный обед, который дядя Матье давал каждый год, в один и тот же день, в Марсанне. По всей Бургундии устраивались такие праздники в честь покровителя виноградарей святого Винсента.

Обе молодые женщины покинули рано утром дом де Бразена, где Одетта гостила уже несколько дней, и еще затемно отправились в путь. Веселые, словно школьницы на каникулах, они устроились в плотно закрытом паланкине, окруженные толпой слуг. Чтобы не мерзнуть, они велели положить внутрь грелки – железные сосуды, наполненные раскаленными углями.

Катрин почти забыла, что она замужем, потому что прошел уже целый месяц, как она рассталась с Гареном. С детской радостью она заняла ожидавшие ее роскошные покои в великолепном доме мужа. Она целыми днями изучала его, немного удивленная, что оказалась такой богатой и знатной дамой. Но она не забыла свою семью и каждый день навещала мать и дядю Матье на улице Грифонов, по дороге заглядывая на улицу Татпуар, чтобы поболтать минутку с Марией де Шандивер. У дяди Матье ее всегда принимали с радостью, тем более что Лоиза все-таки ушла в монастырь.

Свадьба сестры странно повлияла на старшую дочь Жакетты Легуа. До сих пор она как-то мирилась с окружающим миром, но теперь он стал для нее невыносимым. Труднее всего ей было привыкнуть к мысли о том, что Катрин оказалась во власти мужа, перешла на другую сторону, в ненавистный мир мужчин. Примерно через месяц после того, как ее сестра поселилась в доме Шандивера, Лоиза объявила о своем желании стать послушницей в суровом монастыре бернардинок. Никто не осмелился препятствовать ей, все чувствовали, что это бесполезно. К тому же добрый Матье и его сестра испытали смутное облегчение: характер Лоизы день ото дня портился, у нее всегда было плохое настроение, с ней было очень трудно, и Жакетта с огорчением думала, что ее старшую дочку ждет невеселое будущее. Монастырь, о котором она мечтала с детства, был единственным местом, где Лоиза могла обрести душевный покой. Так что ей позволили присоединиться к белой стае будущих невест Христа.

– Господу нашему, – цедил сквозь зубы дядя Матье, – придется быть бесконечно терпеливым и бесконечно снисходительным… потому что у его будущей супруги нелегкий характер. – И он с облегчением вздохнул, когда перестал видеть застывшее лицо племянницы. Теперь он жил вдвоем с сестрой и с удовольствием позволял баловать себя.

Приехав в Марсанне, Катрин и Одетта застали деревню в возбуждении. Уже давно шли приготовления к празднику. С главной и единственной улицы тщательно убирали снег. На всех домах, даже самых бедных, висели самые красивые полотна, какие только нашлись в сундуках. Двери и окна были украшены ветками колючего остролиста и серебристой омелой. Деревня благоухала жареной свининой, потому что для традиционного обеда закололи самых жирных свиней – животные одни расплачивались за общее веселье.

У