Мое безрассудное сердце - Джо Гудмэн

— Декер! — прошептала она. — Я думаю, нам нужно поговорить.

Он по-прежнему лежал к ней спиной и молчал.

— Ты влюблен в Мерседес?

Джонна могла заговорить о чем угодно, но что речь пойдет об этом, он не ожидал. Наверное, она чувствовала, что такое вступление он никак не сможет проигнорировать. Декер повернулся к ней.

— Нет, — спокойно ответил он. — Я не влюблен в жену моего брата.

Джонна нахмурилась.

— Ты мне не веришь? — спросил он.

Дело совсем не в том, подумала она. Ее беспокоило другое: что ей хотелось бы ему поверить. Его ответ значил для нее боль ше, чем она ожидала, задавая его. Джонна разгладила рубашку на коленях и попыталась подавить беспокойство. Наконец лицо ее посветлело.

— Колин рассказал мне, что ты спас ей жизнь.

— Ну, это слишком сильно сказано!

— Он показал мне охотничий домик в Роузфилде. Так вот куда Колин возил ее, когда они осматривали поместье, понял Декер. Жаль, что это так.

— Он сказал, что ты рисковал своей жизнью ради ее спасения.

— Берегись, Джонна, — проговорил он, кривя рот, — иначе тебе придется пересмотреть свое мнение обо мне.

Как он и полагал, она не забыла сказанное ему несколько часов назад на капитанском мостике.

— Этого нечего опасаться, — холодно возразила она. — Я уверена, что ты помог Мерседес, прекрасно представляя себе, какие выгоды это тебе принесет. Только так я могу понять твой поступок.

Он скупо улыбнулся.

— Ты решила, что я сделал это, потому что был влюблен?

— Так мне казалось раньше.

— А теперь?

— Наверное, ты надеялся, что тебя каким-нибудь образом отблагодарят. Ты уже знал, что Колин — твой брат?

— Подозревал.

— А у него тоже были такие подозрения?

— Не в такой степени.

Этот ответ удовлетворил Джонну.

— Ну вот, — сказала она. — Он знал только, что ты вор. Тебе хотелось, чтобы он думал о тебе лучше. Ты мог показать ему наследственную серьгу, а он решил бы, что ты ее украл. Вряд ли в таком случае тебя приняли бы в семью с радостью.

— Меня приняли без всякой радости, — сказал Декер. — Я уехал из Англии.

— Потому что тебя ожидал приговор. Мерседес рассказала мне, как вы встретились с ней в тюрьме.

— Кажется, мои родственники наговорили много лишнего. Это они сами тебе рассказали или ты попросила их об этом?

— Сами, — ответила Джонна и добавила, не желая обманывать его:

— В основном.

— В основном?..

Джонна тут же начала обороняться:

— Конечно, я проявила некоторое любопытство. Я знаю, что не все разделяют мое мнение о тебе. Мерседес, например, многое в тебе восхищает.

— Не нужно придавать этому большого значения. Как ты уже заметила, у нее есть причины отзываться обо мне благосклонно.

— Для нее важнее, что ты спас жизнь Колину, чем ее собственную, — сказала Джонна.

— Она так сказала?

— Не прямо, но об этом можно было догадаться. — Джонна внимательно посмотрела в бесстрастное лицо Декера. — Мерседес и Колин очень любят друг друга.

В его лице ничего не изменилось, только сам он внимательно посмотрел на Джонну.

— А ты не можешь порадоваться за них? — спросил он.

Джонна не сразу поняла, о чем он говорит. Декер до сих пор считает, что ее привязанность к Колину — нечто большее, чем привязанность сестры к брату.

— Я рада за них, — спокойно ответила она, уверенная, что искренность ответа скажет сама за себя. В этом смысле ей не придется защищаться. — Ты жалеешь, что уехал из Англии? — спросила она.

— Мы еще не уехали.

— Я имею в виду в прошлом. Мерседес, кажется, уверена, что ты был исполнен решимости проложить себе дорогу собственными силами.

— Кажется, я сказал что-то в этом роде, — небрежно ответил Декер.

— А богатая жена входила в твои планы?

— Богатая жена входила в мои планы всегда, — сухо ответил он. — Только я полагал, что замужем она будет за кем-нибудь другим.

Джонна, рассердившись, хотела повернуться к нему спиной, но он удержал ее за руку.

— Ты нарочно пытаешься уязвить меня, Джонна. Не удивляйся же, когда это обращается против тебя. — Он отпустил ее руку, и она ее тут же отдернула. Он знал, что боли ей не причинил, только уколол ее гордость. — Я не жалею, что оставил Англию, — проговорил он минуту спустя, — я ни о чем не жалею. Ты права, говоря, что у меня были основания помочь Колину и Мерседес. Это дало мне свободу.

Джонну поразило, как хрипло прозвучал его голос. Здесь таилась страсть, о которой она не подозревала и не знала, что об этом думать.

— Я знаю, что ты рисковал свободой ради них, — сказала она. На этот раз он ничего не сказал, и молчание ей показалось каким-то многозначительным. — Декер! — И, не задумываясь, она протянула руку и коснулась его лица. От лунного света в его синих глазах появился стальной блеск, но Джонна не могла оторваться от этих глаз. — Ты добился свободы и тут же опять рискнул потерять ее. Неужели свобода так мало значит для тебя?

— Свобода значит для меня очень много, — спокойно ответил он.

Джонна с удивлением смотрела на него. Сердце ее защемило. Внезапно ей стало трудно дышать.

Он взял ее руку за запястье и убрал со своей щеки. Она смутилась так явственно, что это доставило Декеру некоторое удовольствие.

— Пора спать, Джонна. Завтра утром ты обнаружишь, что презирать меня очень даже легко.

Можно было ответить, что и сейчас ей очень легко презирать его. Эти слова вертелись у нее в голове и чуть не сорвались с языка. Она так и не поняла, что же ее удержало, но ее благоразумное молчание было вознаграждено удивленным блеском его глаз. Она высвободила руку из его пальцев. Улыбка ее была не лишена самодовольства: Декер Торн не единственный в мире человек, умеющий скрывать свои чувства.

Джонна легла на бок, спиной к Декеру, и положила голову на согнутую руку. Пошарив позади себя, она нашла руку Декера и положила ее себе на талию. Сплела пальцы с его пальцами. Прошло какое-то время, и она почувствовала, что его напряжение ослабело. Он придвинулся к ней, и она удобно устроилась, свернувшись калачиком и прильнув к нему.

Джонна понятия не имела о том, что ей думать об этом человеке и об этом браке. Теперь ей стало ясно, что ей нравится, когда он ее обнимает, нравится чувствовать около себя его жаркое, сильное и стройное тело. Сегодня утром даже мысль о том, что ей придется разделять с ним ложе, была ей неприятна. А теперь она и представить себе не могла, что испытывала подобные чувства.

Джонна закрыла глаза.

— Когда мы выходим из Лондона?

— Как только начнет светать.

Так скоро! Утром она не будет так уверена в своих желаниях. Теперь Джонна это знает. Трудно будет поверить, что ей доставляло удовольствие лежать с ним в постели и что она позволила ему испытать удовольствие с ней.