Радомир. Путешествие в Семиречье - Андрей Карючин

– Это мне Аквил подарил! Мой самый верный друг с самого детства!

Анаквад достал перо и бережно передал его Всеславе. Оно было огромным! Нижняя половина белоснежно-белая, а верхняя буро-чёрная с золотистой каёмкой.

– Батюшки Святорусы! Это что же за птица такая вельми велика!?! – удивлённо промолвил Твастар. – Да наипаче дивно, иде же твой друг такое перо раздобыл???

– Так это его перо и есть, – не обращая внимания на довольные улыбки Долгона и Калима, ответил Анаквад. – Аквил – это беркут мой. Я ему в детстве жизнь спас, а потом он мне тем же ответил.

– Ух ты! А как же это случилось? – пододвинувшись ближе и сгорая от любопытства, спросила Всеслава.

Приосанившись, Анаквад высыпал в рот оставшиеся в его горсточке ягоды, не спеша их прожевал и начал рассказывать:

– Я когда маленьким был совсем, гулял в горах Акомы, что возле нашего дома у Белого Камня. Вот там Аквилу и увидел впервые. Его родители из гнезда выбросили, а он не разбился, лишь крыло себе потревожил. Крохотный был ещё, но уже такой важный. Грудка с головой белая, крылья и кончик носа чёрные, лапы жёлтые, а ноги мохнатые, словно утренним снегом присыпаны. Сидит себе на приступке да с обидой наверх поглядывает.

– А за что же его из гнезда то? – удивился Радомир.

– Бывает такое у беркутов. Обычно у них по два птенчика нарождается. Того, что покрупнее да посильнее – оставят, а другого – за борт. Так уж у них повелось…

Анаквад замолчал, покрутил в маленьких ладошках перо и с любовью вставил его назад в свои чёрные как смоль волосы.

– Ну а дальше-то что? – нетерпеливо ёрзая на лавочке, спросила Всеслава.

– Дальше гроза началась. Засверкало повсюду. Гора задрожала. Камни с верхушки смертельным дождём покатились… Схватил я птенца и бежать. Все ноги до крови истёр, но камнепад меня не догнал. Вот и оставил себе Аквилу, крыло ему починил. Так вот и дружим с тех пор.

– А как же он тебе «тем же ответил»? – не унималась Всеслава.

– Несколько зим спустя после этого случая я в реку упал дюже бурную, и понесло меня к водопаду. Внизу там камни острющие, если б упал, уже б тут малинку не пробовал. Но Аквил меня углядел зорким глазом да из воды то и вытащил.

– Как вытащил?!? – хором воскликнули Твастар и Светловзор.

– За ногу ухватил и на берег перенёс, – спокойным голосом ответил Анаквад, выбирая из лукошка ягоды вишни.

Друзья молча переглянулись.

– Это каким же огромным и могутным он должен быти, чтобы тебя на воздух поднять?

– Тогда он был ещё мелкий совсем, и крыло у него только-только поправилось.

– А где же он сейчас? Неужто у Белого Камня остался?

Анаквад улыбнулся.

– Не можем мы друг без друга. Со мной он в Асгард прилетел. Да вон он над вашими головами, на матице[17] спит.

Задрав головы вверх, друзья от неожиданности пооткрывали рты да так и замерли.

На поперечной балке, под самым потолком сидел громадный беркут. Глаза его были закрыты, а огромный загнутый книзу клюв уткнулся в белоснежные перья на широченной груди.

– Батюшки Святы, – восхищённо прошептал Твастар. – Да он почти как наш Сокол размером.

На сей раз удивляться пришлось Анакваду.

– Постой-ка, такие соколы разве бывают?!? Ведь беркут самый большой средь орлиного рода!?!

Мастер довольно улыбнулся.

– Бывают, бывают… Мы тебе завтра покажем… Мы на нашем Соколе вчетвером в Асгард прилетели. А нонче его снаружи оставили, а то бы он в дом не протиснулся.

Услышав это, Долгон подавился малиной и закашлялся.

– Так лодка наша зовётся! Мы её в Китеже смастерили, – не удержавшись, признался Твастар.

Анаквад громко выдохнул.

– А я уж поверил… Думал, если такой сокол взлетит, то, небось, Ярилино око собою закроет, – засмеялся он.

Твастар лишь довольно улыбнулся в ответ.

Долго ещё друзья рассказывали друг другу о своих странственных приключениях, пока Всеслава не начала клевать носом, чаще моргать и тереть глаза кулачком.

– Похоже, пора ко сну, – прошептал Калим. – Пойдёмте, я вам комнату вашу покажу.

Поднявшись по лестнице наверх, Радомир увидел несколько дубовых дверей. На каждой из них были искусно вырезаны фигурки разных зверей.

– Мы в медвежьей комнате поселились, – прошептал Калим, стараясь не разбудить спящую на плече у мастера Всеславу. – Вот рядом слева комната пустая, и справа тоже. Одна из них под покровительством тигра, а другая – белого носорога.

Переглянувшись, друзья подошли к двери с изображением тигра. Голова с открытой пастью и длиннющими клыками была вровень с лицом Радомира, а когтистая лапа изгибалась на том месте, где у обычных дверей бывает ручка.

Поблагодарив Калима и пожелав ему спокойной ночи, Светловзор взялся за тигриную лапу и дверь послушно отворилась. Комната была небольшой, но очень уютной. Посреди стоял низкий круглый стол, а вдоль бревенчатых стен виднелись четыре лежанки с мягкими набивными подстилками.

Подойдя к большому окну, Радомир выглянул наружу и увидел, как по реке плывут безмолвные облака. Дождик уже закончился, и лишь еле слышное стрекотание цикады нарушало ночной покой. Мгновением позже к нему присоединилось ещё и сопение Твастара, и Радомир с теплотой в сердце подумал о том, как же это здорово – иметь таких замечательных друзей.

Затем он вытянулся на лежанке, да так и уснул с улыбкой на уставшем, но счастливом лице.

Глава 26. Ведомо-неведомо. Четверть Мастеров

Воспитайте в чадах своихлюбовь к Святой земле Расы,чтобы не прельщались они чудесамизаморскими,а могли сами сотворить чудесаболее чудные и прекрасные,да во славу Святой земли вашей…

– Вставайте, лежебоки! – услышал Радомир радостный возглас Калима за дверью и с трудом приоткрыл глаза. Первый солнечный лучик уже добрался до середины комнаты и упорно карабкался всё выше и выше по ножке стола.

– На уцёбу пора!!! – Долгон просунул свою большую черноволосую голову в приоткрытую дверь и широко улыбнулся.

В следующее мгновение из-за его плеча высунулась голова Анаквада с торчащим из волос огромным пером.

– Просыпайтесь, мы ещё на речку хотим забежать, прохладной водой чары Дрёмы развеять! – воскликнул начинающий чародей.

Спускаясь по лестнице в большую комнату, Твастар задрал голову вверх.

– А где же Аквил?

– Уже улетел солнце встречать! Он всегда раньше меня просыпается, чтобы в утренний туман окунуться.

Дойдя до реки, друзья окунулись в студёную воду. По своему обыкновению, Радомир отплыл чуть подальше и стал нырять в разных местах.

– А зацем он один там плессется? – спросил Долгон. – Неузто глубину измеряет?

– За памятью своею ныряет, – сочувственно пояснил Твастар. – Родник Первознания ищет.

Выбравшись из воды, друзья уселись на мягкой зелёной траве. Пока ждали Радомира, Твастар рассказал всем о Вестовом Камне. Поэтому, когда Радомир вышел на берег, его встретили шесть пар вопросительных глаз. В ответ он лишь молча покачал головой.

Чтобы согреться, все наперегонки побежали назад мимо спящих вдоль пристани лодок. Калим быстрее всех оказался у начала Ремесленной Четверти и остановился, дожидаясь остальных.

– Вы уже решили, какую мудрость сперва постигать отправитесь? – спросил он подоспевших друзей.

– Мы с Долгоном мастеровым делам учиться пойдём, – запыхавшись, ответил Твастар.

– Я с Всеславой к ведунам наведаюсь, – сказал Анаквад.

– Ну а мы со Светловзором тогда к воителям, – предложил Калим. – А ты Радо, куда перво-наперво пойдёшь?

– Мне всё интересно, – Радомир пожал плечами. – Начну с начала, с Ремесленной четверти, а там, глядишь, и до Варяжской доберусь.

На том и порешили. Распрощавшись до вечера, друзья разошлись в разные стороны, напутствовав друг друга доброжеланным словом.

Долгон, Радомир и Твастар радостно поспешили вдоль Ремесленной Четверти и сперва зашли к Древоделу, улыбчивому беловласому старику по имени Красимир. В шутейной манере он показал им для чего подходит разная древесина, и чем одно дерево отличается от другого.

– Вот ежели дубинку смастерить из Кедра и Дуба да по голове себе невзначай треснуть одной да другой. Какая сильнее запомнится? – спрашивал он, показывая на разные поленья, лежащие на гладком массивном столе.

– Вестимо, что из дуба, – ответил Твастар, несознательно почесав макушку.

– Верно глаголишь! Дуб тяжелее и плотнее, а значит и бьёт больнее, – засмеялся Красимир. – Да и само название дубинка от слова дуб происходит. Ну а из кедра, что тогда делать будем?

– Кедр мягце и гораздо покладистей, – ответил Долгон. – Из него хороси царки, кадуски да ковси для питья.

– Правильно! – радостно закивал старик. – Потому что Кедр-Батюшка могёт и душу, и тело исцелить. Копит он силу природную и радостно ею с нами делится.