Русская трагедия - Александр Зиновьев

Вместо обещанного сокращения и удешевления аппарата власти произошло противоположное – он стал неумолимо разрастаться, а расходы на него увеличились за несколько месяцев в несколько раз сравнительно с прежними. Новые властители первым делом увеличили себе зарплату и прибрали к рукам все привилегии прежних работников власти. Они стали пользоваться внеочередностью везде и во всем, летали бесплатно на самолетах. В их распоряжении оказались лучшие гостиницы и санатории, бесплатные автомашины, заграничные паспорта, специальные больницы и т.п. Трудно назвать депутата-демократа, который не побывал бы несколько раз на Западе и не привез бы оттуда дефицитные в Советском Союзе вещи, которые продавались затем за огромные деньги. Даже западные газеты с удивлением писали о том, что новые советские правители в огромном числе открыли себе счета в западных банках. Демократы завладели закрытыми распределителями продуктов, им доставалась львиная доля строившихся квартир.

Демократы устроили злобную травлю бывших работников партийного аппарата КПСС, заполнив этим все средства массовой информации, включая органы самой КПСС. Одним словом, получилась не демократия западного образца, лишь ее имитация в советском духе, лишь вывернутая наизнанку прежняя система. Работало лишь то, что как-то осталось от прошлого, только много хуже, чем раньше.

Было бы удивительно, если бы в таких условиях не стали появляться шарлатанские и шизофренические планы преобразования. И они стали появляться, причем – один глупее другого. Все рекорды на этот счет побил план «500 дней». Согласно этому плану, Советский Союз в течение пятисот дней должен был превратиться из коммунистической страны в страну капиталистическую, причем на уровне передовых западных стран. На Западе этот план хвалили, ибо понимали, что претворение его в жизнь привело бы к молниеносному краху советского общества. Горбачевцы от этого плана отказались, поскольку абсурдность его была очевидна даже им. Но они не отказались от идеи введения «рыночной экономики» и приватизации, которая стала витать в их сознании как панацея от всех бед. В результате в стране стала стремительно деградировать старая экономическая система, уступая место экономике криминальной.

Вместо разрушенной коммунистической (плановой и командной) экономики возникла не рыночная экономика, к какой призывали новые лидеры и хозяева страны, не имевшие ни малейшего понятия о механизме реальной рыночной экономики западных стран, а лишь ее карикатурная имитация. По существу, же, эта экономика явилась лишь легализацией преступной («теневой») экономики брежневских лет, а также расцветом мафиозной экономики, грабящей страну совместно с представителями экономической интервенции со стороны Запада. Началось разбазаривание всего ценного, что было создано трудом, умом и талантом народа за годы советской истории. Жизненный уровень масс населения стремительно снизился сравнительно с брежневскими годами, которые теперь стали вспоминаться как «золотой век» русской истории. От всего этого выгадало ничтожное меньшинство населения – преступники, нажившие в считанные дни баснословные богатства. Но возникли эти богатства не за счет подъема экономики и роста производства, а за счет ее упадка и краха производства, т.е. путем ограбления масс рядовых граждан и накопленных ранее ресурсов страны.

Результатом политики горбачевских реформ явилось не новое устойчивое состояние общества, а его дальнейшая дестабилизация, превысившая всякие допустимые границы. Плохо ли хорошо ли, но общественный механизм до этого как-то работал. Его детали были как-то скоординированы. Реформаторская же суета разрегулировала его окончательно. Горбачевцы вели себя подобно некомпетентным в технике авантюристам, которые хаотически заменяют устаревшие детали в устаревшей машине новыми деталями, игнорируя принципы работы машины как целого.

Прибегая к другому образному сравнению, горбачевское руководство оказалось подобным обезумевшему капитану, который направил свой корабль в минуту опасности на гибельные рифы.

Но самый страшный результат того, что произошло после 1985 года в нашей стране, это моральное, психологическое и идейное разложение основного населения страны. Люди уже не могут сознаться в том, что совершили эпохальную глупость, добровольно поддавшись влиянию реформаторов и их западных наставников. Теперь они в отчаянии от того, что произошло. Но в России просто нет авторитетных для них сил и вождей, которые могли бы указать им приемлемый выход из катастрофического положения и за которыми они могли бы пойти.

Объективные и субъективные факторы. Если в созревании кризиса в Советском Союзе в доперестроечные годы главную роль сыграли факторы объективные, то в той катастрофе, которая произошла в 1985—1991 годы и завершилась контрреволюцией 1991 года, решающую роль сыграли факторы субъективные: глупость, тщеславие, готовность пойти на предательство, идейный цинизм. Эти факторы действовали и ранее, и в годы до перестройки. Они сыграли решающую роль в том, что кризис советского общества перерос в его крах и в антикоммунистический переворот.

Смерть Жены

После операции врачи рекомендовали отправить Жену в санаторий. Но у нас денег не было. Да и она сама от санатория отказалась категорически. Сказала, что предпочитает умереть дома. Сказала также, что зря операцию делали, только деньги зря потратили. Это – чисто по-русски. Однажды она сказала мне, что не хочет больше жить. Это были ее последние слова.

Я просидел с ней до утра, держа ее руку в своей. Вспоминал прожитую вместе жизнь. Как-то раз мой коллега предложил мне пойти в туристический поход с группой, которая у них существует несколько лет. Я согласился. И в этом походе я познакомился с Ней. Я с первого взгляда понял: это – Она, суженная мне судьбою настоящая Супруга. После похода мы поженились. С тех пор мы никогда не расставались на большой срок. Вместе ходили в кино и в гости, в театры и в музеи. Вместе ездили в дома отдыха и «дикарями» на юг, к морю. Она была веселая, остроумная, общительная, добрая и справедливая. И вместе с тем властная, как это часто бывает среди русских женщин. В семье она была непререкаемой главой, и я ей беспрекословно подчинялся. На работе ее уважали, любили и побаивались. Как быстро пролетела жизнь! Как будто ее и не было совсем.

Утром по похолодевшей руке я понял, что она уснула Навечно. Стоит ли говорить о том, в каком я был состоянии. Это было какое-то окаменение. Все, что я делал и говорил, было роботообразным. И сейчас я не могу припомнить, как прошли эти недели. Я сильно похудел. Одежда на мне стала висеть. Я забыл, что такое улыбка и смех.

Похоронили ее на новом кладбище для отходов постсоветской истории – для совков. Народу на похороны собралось много. Пришли ее соученики, коллеги по работе, бывшие работники партийных органов, друзья, соседи, родственники. Ее действительно ценили, любили и помнили. Прощальную речь произнес бывший секретарь районного комитета КПСС. Он сказал, что мы потеряли настоящего человека, коммуниста и большого ученого, что на таких людях держалась русская земля и советский строй. Могилу засыпали цветами.

Запланированная катастрофа

– Как ваш сын? – спросил Защитник. – Надеюсь, он не успел стать бизнесменом?

– Он не послушал вашего совета.

– Жаль. Завтра произойдет финансовая катастрофа.

– Какая?

– Нечто вроде азиатского финансового кризиса.

– Почему вы уверены в этом?

– Потому что эта катастрофа запланирована, и я знаю об этом. И не только я. Знают многие другие, заинтересованные в ней.

– В чем ее смысл?

– Это многостороннее и гибкое явление. Один из ее аспектов – поставить нас на место, одернуть, напомнить о том, кто в этом мире хозяин.

Планируемая история

Среди записей моих бесед с Критиком есть такая, которую я могу оценить по достоинству только теперь. Вот она.

Прежде всего надо изменить понимание субъективного и объективного факторов исторического процесса. До сих пор их явно или неявно противопоставляют. Субъективное понимается как нечто такое, что является результатом воли и произвола людей, что не подвержено действию объективных закономерностей. Объективное понимается как нечто такое, что не зависит от воли и сознания людей, что происходит в силу закономерностей. На самом же деле объективные социальные законы суть законы, в соответствии с которыми происходят множества сознательных и волевых поступков людей и их объединений. Объективный фактор истории есть прежде всего совокупность таких сознательно-волевых действий людей. А в своих субъективных действиях люди не только подвержены действию тех же объективных социальных законов в массе своей, но и руководствуются знанием каких-то исторических закономерностей. Так что различение субъективных и объективных факторов является относительным, а в большинстве случаев вообще потеряло смысл.