Крепостной (СИ) - Злотников Роман Валерьевич

— А какой мощности у вас планируется машина?

— Лошадей шестьдесят-семьдесят, — отозвался бывший майор.- А может и чуть больше. А что?

— Да тут есть один шотландец, который пароход строит. У него свой завод на Матисовом острове… Обещает по осени уже запустить. Так вот его паровая машина будет всего где-то в шесть или семь лошадиных сил.

— О, как!- удивился Даниил. Он и не знал, что в эти времена в России кто-то строил пароходы. Пусть даже и иностранцы. Тот же паровой катер, на котором они добрались до Кронштадта, был английской постройки.

— Он и в строительство железной дороги сильно влезть хотел, как про неё услышал. У него действительно хорошо оборудованный завод, и он пытался получить подряд на конструкции для мостов через Обводной канал и Ижору. Но уж больно цену заломил. Вот они с Тревитиком и не договорились. Но я сейчас подумал — может всё-таки получится вам наладить с ним сотрудничество? Ему для его пароходов точно более мощные машины не помешают.

— Если Ричард с ним посрался — точно не договоримся. Он жутко самолюбивый. Ну ты и сам знаешь… Но пароходы мы сможем и сами строить. Попозже. Когда с паровозами справимся. Так что ты проследи, чтобы ему монополию не отдали, лады?

— Хорошо…

Остаток лета прошёл всё в тех же трудах и заботах. До конца навигации с Урала доставили только пятьдесят пять тысяч пудов рельс, причём их качество сентябрю существенно возросло. Но пути удалось проложить только до Лиговского канала, мост на котором был ещё не закончен. В отличие от того, что на Обводном. Подвела не до конца продуманная логистика. Рельсы-то до места монтажа доставлялись от пристани рядом с будущей конечной станцией на первой изготовленной на заводе платформе, в которую впрягли пару лошадей… как и балластную засыпку, а вот транспортировка шпал создала проблему. Как их доставлять от склада в Сусарах к месту укладки — Данька не продумал. Нет, после того, как пути дойдут до Сусар — всё было понятно. На тех же платформах. Но сейчас приходилось возить их телегами по насыпи. У той-то все подъёмы и спуски были сглажены, так что пяток шпал крестьянская лошадка по такой «дороге» вполне тянула…

Ну а в начале ноября в дверь к Даньке постучались очень необычные гости.

Когда Прошка отворил дверь, в комнату, пригнувшись, вошёл дюжий мужик на вид не менее пятидесяти лет от роду и мальчишка лет двенадцати-тринадцати.

— Здравствуйте, ваша милость, — смущённо мня в руках картуз поклонился мужик.- Мы это… приехали узнать, нужно ли чего ещё поправить… ну с рельсами. Али ещё с чем.

— Вы — это кто?- не понял Даниил.

Так Черепановы мы. С Урала…

[1] Дмитрий Александрович Гурьев — министр финансов Российской империи в 1810–1823 годах. Гофмейстер двора, управляющий имперским кабинетом, министр уделов, член Государственного совета, действительный тайный советник. Тесть Карла Нессельроде.

Глава 4

— Ах, принцесса удивительно красива!- растроганно произнёс Тревитик и, не удержавшись, вытер уголок глаза кружевным платком. Даниил молча кивнул. Вокруг ревела восторженная толпа. Ну как вокруг… в основном за ограждением. Те, кто столпился на перроне, вели себя заметно более сдержанно. Хотя глаза большинства присутствующих тоже горели, а веера взволнованных дам, казались крыльями огромной стаи птиц, которая готовилась разом взлететь в небесную синеву… Паровоз, блестя ярко начищенными медными деталями, медленно подтянул «свадебный состав» к перрону и замер, выпустив клубы белого пара. Оркестр грянул… бывший майор удивлённо выкатил глаза — убей бог это был «Марш преображенского полка»! Он не раз маршировал под него на строевых смотрах. Да уж — не знал, что он уже написан. Но выбор для свадьбы как-то… Короткая дверца головного вагона с кузовом «ландо», изготовленного специально для этой церемонии и богато украшенного букетами цветов, лентами, бантами и всем таким прочим, распахнулась, после чего подошедший быстрым шагом Николай, стоявший во главе встречающих, подал руку невесте, помогая ей сойти на перрон. Раскрасневшаяся невеста вцепилась в руку жениха и обдала его жарким взглядом сияющих глаз. Только он! Только этот русский богатырь и князь-инженер мог придумать подобное! Теперь об её свадьбе будут говорить минимум полгода! Да что там говорить — вся европейская пресса будет обсуждать и смаковать подробности столь неожиданной церемонии. Шутка ли — невеста с родителями, а также самые именитые гости прибыли в Санкт-Петербург на специальном «свадебном поезде», которому это название подходило как никогда ранее. Да и состав гостей оказался весьма представительным. Кроме короля Пруссии, прибывшего, дабы лично сопроводить свою старшую из дочерей к алтарю, на церемонию изволили прибыть короли Баварии и Саксонии, брат Людовика XVIII и, как его называли во Франции, «настоящий король» граф д’Артуа, фактический правитель Австрии и главный «переустроитель» Европы после наполеоновский войн, а так же любовник вдовы Багратиона, князь Меттерних и личный представитель короля Британии герцог Веллингтон. Прибытие последнего было связано с некоторыми неприятностями. Нет, не у Даниила. Для него, скорее, все окончилось как раз приятностями… Просто до англичан каким-то боком дошли слухи, что английского дворянина (ну его же во дворянство возвёл лично Веллингтон) русского происхождения подвергли порке на конюшне. После чего они через посла весьма раздражённо поинтересовались у русских, насколько эти слухи являются правдой…

«Приятности» же Даньки заключались в том, что по итогам всех состоявшихся разбирательств ему пожаловали поместье в полторы тысячи десятин с тремя деревеньками, в которых обитало две сотни душ крепостных. Причём пожалованные земли вплотную примыкали и к строящейся железной дороге, и к так же всё ещё строящемуся вагоностроительному заводу. Так что, ежели он запланирует дальнейшее расширение завода — вопрос с землёй для этого был практически решён.

Но пока даже уже имеющаяся территория была освоена не полностью… Он, было, собрался сразу, с налёта, дать крестьянам вольную, но поговорив с управляющим, решил покамест ничего не трогать. Опять же исходя из мудрости будущего: «Работает — не трогай». Тем более, что заниматься этим вопросом серьёзно — вдумчиво, не торопясь, у него в ближайшие пару лет точно не получится. А по-другому заниматься этим не стоит. Ибо вполне может быть, что ставшие свободными люди… просто вымрут от голода. Ну вот такая ситуация сложилась в «дарованных» ему трёх деревеньках. Так что он решил ничего не менять, пока не закончится строительство дороги и у него не станет побольше времени… Единственное — на прошлый 1816 год он освободил всех от оброка. Уж больно год был плохой — холодный, промозглый, то есть с урожаем было совсем швах. Впрочем, для стройки это оказалось даже хорошо. Крестьяне из окрестных деревень валом повалили наниматься в работники, причём готовы были делать это буквально за гроши. Так что удалось даже немного сэкономить… Нет, не так — немножко снизить перерасход средств. Об экономии тут и речи не шло.

Как бы там ни было, поскольку у него появилась своя земля — у Даньки тут же появился зудёж в руках насчёт собственного дома, который он собирался обустроить по последнему слову науки и техники… Причём не нынешней, а той, из будущего. Всё ж таки свой собственный дом в посёлке он во многом обустраивал своими руками. А то, что не своими — потом своими руками поддерживал в исправном состоянии и регулярно ремонтировал. Но пока времени на это не было. Совсем. Несмотря на то, что дорогу к Царскому селу они дотянули ещё к маю месяцу, а до Павловска — вот только что, до Гатчины им было ещё пахать и пахать. К концу года, дай бог, до моста через Ижору дотянут. Так что полностью дорога будет готова только через пару лет. А уж сколько будут достраивать всю сопутствующую инфраструктуру… Хотя участок до Царского села был уже, практически, закончен в полном объёме. То есть здесь всё было уже построено. Ну, почти… Вокзал в Петербурге, который здесь пока именовался «отправной станцией», станция в Шушарах, в самом Царском селе, разъезды, ветка до строящегося вагоностроительного завода, будки путевых обходчиков, морг… всё было уже закончено постройкой. Лишь на паре объектов ещё шла финишная отделка второстепенных помещений. Причём, Данька предложил Николаю оформить всё это в «русском стиле». А когда тот, не поняв, попросил уточнить — нарисовал ему московский Исторический музей. Ну как помнил… То есть начертил. Не смотря на все уроки рисования, именно рисовал он не очень. А вот чертёж в трёх проекциях смог забацать весьма близко к оригиналу. Ну, ему так показалось… Николай подумал-подумал, да и согласился. А что, по нынешним временам вполне себе — ново, свежо, молодёжно!