Наполеон - Сергей Юрьевич Нечаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мишель Ней колебался недолго. Да, он обещал Людовику XVIII схватить Наполеона и привезти его в Париж в железной клетке, но, с другой стороны, он видел радость многих жителей по поводу возвращения императора. Даже некоторые солдаты и офицеры из отряда Нея перешли на сторону Наполеона. И тогда маршал выстроил своих людей и объявил о том, что он встал под знамена императора. Через два дня, 7 (19) марта, король Людовик XVIII и его двор бежали из столицы. А 8 (20) марта 1815 года Наполеон без единого выстрела вошел в Париж и снова стал повелителем Франции и французов.
Вступив в Париж, Наполеон сделал смотр верным себе войскам и объявил:
– Солдаты! Я возвратился во Францию, потому что надеялся на любовь народа и на воспоминания старых солдат. Я не обманулся в ожидании. Солдаты! Благодарю вас. Слава всего, что теперь совершилось, принадлежит народу и вам! Трон Бурбонов был незаконен; только императорский трон может обеспечить права народа, и особенно самое важное из благ – нашу славу!
Солдаты встретили речь своего кумира восторженным криком: «Да здравствует император!»
То, что происходило потом, получило у историков название «Сто дней». И что интересно, это возвращение Наполеона во Францию было как будто повторением его внезапного появления из Египта в 1799 году; с одной лишь разницей – теперь он явился в страну, занятую неприятелем. Но это Бурбонам и их сторонникам не помогло: любое сопротивление прекращалось не только перед Наполеоном, но и вокруг него. Пока…Ибо не за горами уже было Ватерлоо…
* * *
Маршал Мюрат, король Неаполитанский, женатый на сестре Наполеона Каролине, узнав о том, что император бежал с острова Эльба и высадился во Франции, тут же написал ему пламенное письмо:
С невыразимой радостью узнал я об отплытии Вашего Величества к берегам империи. Мне хотелось бы получить некоторые инструкции относительно сочетания моих передвижений в Италии с вашими во Франции. Невозможно, чтобы я не получил их тотчас же.
Из этого можно заключить, что Наполеон, принимая решение высадиться во Франции, не давал своему родственнику никаких указаний. Более того, в этом письме Мюрат сообщал императору, что собирается к концу месяца выйти к реке По. Он утверждал, что сможет доказать, как он всегда был предан Наполеону, что сделает все возможное и невозможное, чтобы оправдаться в глазах всей Европы, заслужив справедливое мнение о себе.
Бедный Мюрат! От него этого никто не требовал!
Ему нужно было лишь спокойно сидеть и ждать указаний, но пылкий гасконец ничего не умел делать спокойно. После высадки Наполеона во Франции им вдруг овладела идея объединения всей Италии под императорскими знаменами. В результате, не дождавшись никаких инструкций, уже 6 (18) марта 1815 года он объявил Австрии войну.
Сделал он это, несмотря на решительные протесты Каролины, которая открыто заявила мужу, что тот сошел с ума. Выйдя из себя, она в гневе закричала:
– Разве недостаточно для простого крестьянина занимать самый прекрасный из тронов Италии? Так нет, ему вздумалось завладеть всем полуостровом!
Узнав об инициативах Мюрата, Наполеон тоже был взбешен. Объявил войну Австрии! Идиот! Что же он наделал!
Теперь надежды Наполеона убедить всех, что его возвращение с Эльбы есть личное дело Франции и одной только Франции, и что это не коснется общего мира, установившегося в Европе, были разбиты. Нет, определенно, Мюрат – законченный идиот!
А «законченный идиот» в это время, будучи искренне уверен, что этим он помогает своему императору, собрал 40 000 солдат и двинул их в наступление.
Наполеон вызвал к себе генерала Белльяра.
– Меня очень беспокоит, что Мюрат начал боевые действия первым. Я не хочу войны.
– Боюсь, сир, – ответил Белльяр, – что теперь избежать ее будет затруднительно.
Таких слов, как «затруднительно», для Наполеона не существовало, и он приказал Белльяру срочно мчаться в Италию, дабы остановить безумную инициативность Мюрата.
В Неаполе в это время Каролина продолжала убеждать своего мужа прекратить пороть горячку.
– Как ты не понимаешь, – говорила она, – что после того, как Наполеон оказался на свободе, наш с тобой трон находится под угрозой. Особенно если ты не утихомиришься, как, собственно, сам Наполеон тебе и рекомендовал, и не займешь позицию нейтралитета.
– Поговорим о чем-нибудь другом, дорогая! – только и отвечал ей Мюрат, не отрываясь от разложенных перед ним карт Италии с нарисованными на них красными и синими стрелками. Так всегда делал император, когда разрабатывал свои гениальные операции.
Каролину совсем не прельщала перспектива быть изгнанной из Неаполя возрожденным из пепла императором всех французов. Не хотелось ей быть и изгнанной из Неаполя австрийцами в случае, если ее совершенно спятивший законный супруг не прекратит своего нелепого наступления.
Импульсивные выходки Мюрата, его война против их новых австрийских друзей – все это непременно обернется катастрофой. Но даже если победит Наполеон, Мюрату вряд ли удастся избежать наказания за свое предательство. Получается, и так – плохо, и иначе – не лучше.
По словам историка Рональда Делдерфилда, стратегические таланты Мюрата «походили на таланты возбужденного барабанщика»[201]. Что у него была за армия? Солдаты Мюрата в основном были зелеными новобранцами. Ну, собрал он их сорок тысяч, а дальше-то что? Не воевать же с этим воинством против всей Европы…
Позже на острове Святой Елены Наполеон скажет: «Мюрат думал, что неаполитанцы – это солдаты… Это грязные канальи… Было безумием пытаться разбить Австрию и захватить Итальянское королевство».
Но если в голову гасконца приходила какая-то мысль, выбить ее оттуда не представлялось никакой возможности. Не встретив почти никакого сопротивления, он занял Рим и расположил свою ставку в Анконе. Затем он разделил свою и без того хилую армию на две части: одна осталась в Вечном городе, а другая во главе с самим королем – двинулась на север.
В первых числах марта Мюрат с частью своей армии уже был в Римини, небольшом городке на побережье Адриатического моря. Там, встреченный как триумфатор, он выпустил прокламацию следующего содержания:
Итальянцы!
Пришел час, когда великие предначертания судьбы должны стать явью. Провидение вновь призывает вас к свободе. От Альп до Сицилийского пролива разносится единый крик: «Независимость Италии!»
По какому праву иностранцы смеют лишать вас этой независимости, составляющей первое право и первое благо любого народа?
Нет! Нет! Пусть любое чужеземное господство сгинет с итальянской земли! Некогда вы были хозяевами мира и искупили
