Война - Сергей Тармашев

— Релл, дружище, посвяти меня в одну из тайн науки: что я здесь делаю? — он с улыбкой обвёл рукой раскопки. — Ты собрался откопать Новосибирск?

Академик махнул рукой.

— Это лишено смысла. От города ничего не осталось. Как и любой другой хоть сколь-нибудь крупный город, существовавший в то время на нашей многострадальной планете, он подвергся разрушению огромной силы, а последующие многодневные пожары завершили этот процесс. Два тысячелетия безграничного господства кислотных болот и хищных растений не оставили от него и следа. Даже воронки от двух наземных термоядерных взрывов не сохранились.

— Да, тут всё изменилось до неузнаваемости, — согласился Четвёртый. — А ведь когда-то в этих местах протекала великая река. Где-то здесь было водохранилище настолько крупное, что его даже называли морем.

— Материковые водные артерии и скопления, которым удалось частично выжить в ядерных вспышках температурой в миллионы градусов и давлением в миллионы атмосфер, и послужили основой для формирования болот, — академик вещал торжественным тоном, словно читал доклад на заседании какого-нибудь отделения Академии наук. — Так что за прошедшие века география планеты, особенно мест, в которых некогда располагались города, изменилась кардинально.

— Как же тебе удалось откопать это? — удивился Четвёртый. — И что оно такое, кстати? Я думаю, пора уже посвятить меня в детали.

— Разумеется, друг мой! — академик гордо выпрямил спину и обозрел раскопки взглядом, которому позавидовал бы и Наполеон. — Это совершенно особенное место!

Он выдержал паузу, подчёркивая важность момента, и торжественно объявил:

— Именно на этом месте располагался Новосибирский Академгородок! Поистине жемчужина науки той эпохи, Андрей Иванович! Андрей Андреевич предупредил меня, что вы много знаете об этом месте, и я рад, что вы любезно согласились посетить наши раскопки и ответить на вопросы! Я уверен, вы расскажете мне много интересного!

— Эм... — опешил Четвёртый. — Ну,... я помню, конечно, кое-что, но...

Это был серьёзный удар. Кто угодно знал, что нельзя попадать в руки академика Крато, если он настроен побеседовать о древних раскопках. Несколько часов безжалостной непрерывной археологии в этом случае обеспечены. Четвёртый заметался. Сын заманил его в ловушку! Специально чтобы отделаться от сопровождения. Да ещё в какую — бросить собственного отца на растерзание Крато. Изощрённая пытка. За что?

— Релл, старина, ты же понимаешь, я человек военный, а не учёный. Это... как бы тебе объяснить... это совсем не мой профиль! — Четвёртый предпринял попытку выпутаться из захлопнувшегося капкана.

— Да, да, разумеется! — поспешно согласился академик. — Но вы же не можете не знать, что вклад этого места в мировую науку огромен! Особенно мощно это влияние прослеживается с пятидесятых годов двадцать первого века по старой системе летоисчисления!

— Ну, тогда меня ещё на свете не было! — улыбнулся Четвёртый, почувствовав спасительную соломинку. — Хотя в наши дни каждый знал, что такое Академгородок. На эту тему тебе лучше поговорить с моим сыном. Или с Тринадцатым, когда он появится. Их подразделения там тоже бывали, что-то учёные мужи над ними колдовали. А мне лучше вернуться к своим обязанностям.

Он собрался пойти к своему кораблю, радуясь, что на этот раз всё обошлось.

— Что вы говорите, Андрей Иванович! — изумился Крато. — Алекс бывал в Академгородке? Невероятно! Разумеется, я побеседую с ним при первой же возможности!

Старичок подбежал к Четвёртому, который уже разворачивался прочь, и бодро вцепился ему в локоть.

— Я очень рад, что вы нашли время посетить меня в моих скромных изысканиях. Андрей Андреевич предупредил, что в вашем распоряжении есть буквально три часа, и выкроить это время в безумно плотном графике вам стоило больших трудов! Я даю вам слово учёного, что мы не потратим впустую ни единой минуты! — и сухонький академик энергично потащил за собой рослого воина.

Четвёртый понял, что выхода нет, и обречённо побрёл за Крато, поражаясь жестокости сына. Следующие три часа он провёл, получая подробнейший экскурс по технологиям раскопок. Он выяснил, что за прошедшие с момента Великой Катастрофы две тысячи лет от руин некогда огромных мегаполисов и небольших деревень не осталось и следа. На этот счёт академик представил подробные доказательства, включающие объяснения механизма действия коррозии на металл, сроков разрушения сверхпрочных сплавов под воздействием различных агрессивных сред, этапы неизбежной гибели железобетона, заложенные в него самим принципом создания этого строительного материала, разрушительное воздействие спор микроорганизмов и накоплений солей на структуре камня и многое другое. Именно поэтому вести раскопки на месте крупных городов не имело никакого смысла, и современная археология стремится разыскать следы погибших после катастрофы бункеров, которые теоретически могли быть изолированы от внешней среды и не получили во время войны прямых попаданий. Это объяснялось наличием сразу нескольких факторов... Все факторы Четвёртому так же посчастливилось узнать. К моменту окончания лекции он был уже изрядно подкован сразу в нескольких научных вопросах.

— Релл, старина, — Четвёртый предпринял попытку перенаправить течение разговора в более близкое к бегству русло. — А что ты тут такого нашёл? — Он кивнул на развалины. — Исходя из твоих объяснений, тут не должно быть даже мусора. К тому же я думал, что во время войны Академгородку должно было достаться одним из первых...

— Фактически, так и произошло, — академик немного сник. — Не в первую очередь, но эти варвары ударили и по святилищу науки. — Он снова засеменил вокруг. — Чудовищно! Троглодиты! Как подобное могло прийти кому-то в голову, я даже не представляю!

Крато ещё несколько мгновений возмущался, после чего продолжил:

— Всё это время мы считали, что тут ничего не осталось. Не зря археология уже давно идёт по пути поиска древних убежищ, только внутри них можно обнаружить артефакты. Там, где многие века царствовали химически активные болота, давным-давно погибли все следы. В толще песков Южного полушария ещё можно что-то найти... — он поморщился и махнул рукой. — И то сохранился лишь камень, активных элементов хватало и в песках. — Он оживился: — Но пирамиды Гизы я обязательно откопаю! Они ещё сохранились!

Академик решительно потряс рукой в знак того, что намерения его на этот счёт более чем серьёзны.

- Дайте только время! — маленькая фигурка снова замерла перед высоким воином. — Так вот, Андрей Иванович, мы и добрались до самого главного. Бункеры! Вот где могут быть найдены следы цивилизации Древних, научное значение которых бесценно!

— Разве в Академгородке был бункер? — засомневался Четвёртый. — У них, конечно, было что-то в плане гражданской обороны, но ни о чём действительно серьёзном я не помню.

— Именно! — возрадовался академик. — И те, кто вводил цели в боеголовки ракет, тоже не вспомнили! Потому что стремились уничтожить убежища людей. Поэтому у нас есть основания предполагать, что это убежище сохранилось!

— Так здесь всё-таки было убежище или нет? — не понял Четвёртый. — Пока что я вижу лишь обломки фундамента каких-то зданий.

— Это не совсем убежище, Андрей Иванович! — академик жестом пригласил его следовать за собой и устремился к центру раскопок, которое было особенно плотно облеплено людьми и механизмами.

Они подошли к этому месту вплотную, и Крато указал на остатки большой каменной штольни, недавно расчищенной от грунта и обломков. В конце штольни было хорошо видно огромные, испещрённые следами воздействия агрессивной среды запертые ворота из серого камня.

— Гранит? Любопытно, — произнёс Четвёртый. — И что же это, если не убежище, да ещё на такой глубине?

— Местоположение этого места было рассчитано благодаря Андрею Андреевичу, сохранившему пусть и косвенные, но уникальные сведения об этом месте, — торжественно объявил академик. — В двадцатых годах двадцать первого века здесь на базе Института цитологии и генетики был создан на тот момент крупнейший и современнейший в мире криогенный банк генетического материала, содержащий сотни тысяч образцов.

Крато с благоговением посмотрел на гранитную толщу мощных ворот.

— Молекулярный анализ показывает, что изначально ворота имели ещё и свинцовую обшивку, но она полностью исчезла к настоящему времени. Мы надеемся, что там, внутри, что-то могло сохраниться. Если это так, то мы сможем восстановить многое из того, что было безвозвратно уничтожено в той войне. Вы понимаете, Андрей Иванович, какое значение имеет эта находка для всего человечества?

— Отчего ж не понять, — кивнул Четвёртый. — А откуда уверенность, что там что-то сохранилось?