Звёздный десант - Коллектив авторов

– Что меняет?

– Всю картину! – сказал Ланго. – Если учитель на самом деле решился на такой подвиг, это по сути означает, что мы способны преодолеть свою судьбу!

– Я об этом сразу сказал, – заметил Стас. – Человек сам определяет свою судьбу, почему бы и рептилидам не поступать так же?

Ланго закачал головой.

– Мне это надо обдумать!

– Конечно, – успокоил его Стас. – Но давайте не забывать, что Цингали дал нам всем срок исполнения задания, и нам надо торопиться.

– Простите, – кивнул Ланго. – Я помню, конечно. Так что вы от меня ждете?

– Освобождения тех людей, о которых я вам говорил.

Ланго окончательно поднялся.

– Хорошо, – сказал он. – Я отдам распоряжение. Наша задача приоритетна, и со мной не посмеют спорить. Вы позволите мне перед уходом попрощаться с Агатой?

– Да, конечно, – отвечал Стас.

Ланго кивнул ему и прошел в стороны комнаты Агаты. Стас проводил его взглядом, оставаясь в сомнении, какой эффект могло произвести его предположение о Трускальде. Или он ему поверил, и воспарил духом по поводу судьбы рептилидов, или он обнаружил в этом предательство коренных интересов своих сородичей.

В любом случае, все это должно был дать скорый результат.

41

Уже с утра он был в храме, потому что отец Глеб был занят со своими благотворительными делами, и Стасу пришлось служить отпевание покойного. Покойный был довольно молод, и причиной смерти в документе было указано «отравление наркотическими веществами». Мать покойного сказала, что парень страшно стеснялся женщин, но под влиянием друзей был вынужден посещать Дом Любви, и для этого потреблял наркотики.

– Хоть будущее поколение будет нормальным, – говорила она со вздохом.

Стас не стал с ней обсуждать эту тему, отпел покойного по всем правилам, тем более, что на клиросе оказались знакомые певчие, хоть и не в полном составе. Светлана успела сообщить ему, что ее муж сам заинтересовался встречей с батюшкой, но только в плане творческой дискуссии.

Потом Стас беседовал в притворе с неким сомневающимся господином, который пытался разобраться, какое место среди творений Божиих занимают реплитиды. Позже появился отец Глеб с группой своих стариков, которые горели желанием поработать в саду, что принадлежал церкви, и потом они вместе трапезничали. Стариков, как уже понимал Стас, оставалось совсем немного, но их немощь и слабости воспринимались, как досадные помехи. Как правило со стариками после шестидесяти уже никто не жил, их сдавали в пансионаты, где было довольно приемлемое обслуживание, и там они доживали в своем кругу, вспоминая прошлое и занимаясь всякой чепухой. Отец Глеб взял их под свое попечение, чем доставил им немало радости, потому что комфорт пансионата явно не был для них достаточным.

– Меня вчера тронула ваша проповедь, – сказал отец Глеб за трапезой Стасу.

– Спасибо, – кивнул тот.

– Главное в ней было то, что вы явились к нам из другого мира, – продолжил отец Глеб. – Конечно, это был нелегкий удел, все же тюрьма, но вы явно не тронуты основными пороками нашего современного общества. И это радует.

– А что вы считаете основными пороками? – заинтересовался Стас.

Отец Глеб неторопливо утер губы.

– Лицемерие, – сказал он просто. – Люди давно уже отвыкли от искренних чувств и слов, с ранних лет у них начинается какой-то затяжной спектакль, где они фактически играют персонажей популярных сериалов, даже не замечая этого.

Стас располагающе улыбнулся.

– Батюшка, дорогой, ведь все мы пользуемся словами и категориями, которые не мы придумали. Это действительно похоже на спектакль, но на самом деле это просто язык, на котором люди говорят. А то, что сериалы являются основным окном в мир, это очевидно.

– Это не просто язык, на котором говорят, – сказал отец Глеб. – Это язык, на котором они думают. Этот язык подсказывает им выбор решений, заменяет им волю.

Стас покачал головой.

– Не знаю, – сказал он. – Я сериалы совсем не смотрю, и потому не знаю, о чем они там говорят. Меня больше угнетают эти чудовищные свинофермы, называемые Домами Любви.

Отец Глеб с улыбкой покачал головой.

– Не приведи Господь, батюшка, вам такое на проповеди сказать. Нас владыка на каждом собрании предупреждает, что политика роста народонаселения, это политика развития общества, и выступать против нее недопустимо.

– Ну, – сказал Стас. – Он-то понятно, почему так говорит. Но посмотрите сами, хоть мы и позволяем себе молчать по таким важным вопросам, но люди в церковь еще идут. Разве само это не чудо?

– Да, – насмешливо кивнул отец Глеб. – Я так понимаю, что от вас надо ждать еще многих сюрпризов.

– Я о том, что происходящее в храме выходит за рамки наблюдаемого, – сказал Стас. – Тут действительно вершится таинство, не ради нашего с вами косноязычия, а ради собирающихся людей. И я хочу быть к этому причастным.

– Дай Бог, дай Бог, – сказал отец Глеб и стал подниматься вместе со всеми остальными на благодарственную молитву.

От высоких духовных проблем Стас довольно быстро опустился до грубого насилия. Его машину на пустой дороге вдруг подрезала другая машина, и перегородила путь. Стас недоуменно выбрался, и вдруг увидел, как навстречу ему из той машины выходит сразу четверо крепких парней. Одним их них был тот самый татуированный малый, с которым у Стаса случилась стычка в клубе, где он искал Ванду. Оставалось предположить, что он приехал дать реванш.

Стас все понял и поднял руку.

– Спокойно, ребята, спокойно, – сказал он. – Я нынче священник, и мне по сану не положено драться. Но, если что, вы должны знать, что я пятнадцать лет отсидел в лагере, где подобные аттракционы были каждодневны. Не стоит нам устраивать эти игрища.

– Так и мы про что, – сказал татуированный. – Кому нужны неприятности? Так, только, слегка…

Из окна второго этажа соседнего дома выглядывала какая-то размалеванная девица, которой эта сцена доставляла удовольствие.

– Ну что, поп, влип ты, я погляжу? – воскликнула она и рассмеялась.

Конечно, Стас был священником, но он при этом начинал свою службу у престола, как капеллан, то есть, все же отчасти считался воином. Так что к непротивлению он не склонялся, хотя всегда был готов теоретически доказать, что это лучший способ борьбы со злом. Но в данную минуту он просто присматривался, вырабатывая тактику боя.

Татуированный, хоть и был здоровее всех, на серьезного противника не тянул. Скорее всего он нанял уличных драчунов, чтобы наказать своего обидчика. Но драчуны смотрелись уже куда серьезнее. У одного была бейсбольная бита, другой лез в карман за ножом, или кастетом, а тот, что шел чуть сзади, достал цепь, и принялся крутить ею круги в воздухе. Поэтому, когда