Хроники открытия Америки. Новая Испания. Книга I: Исторические документы - Христофор Колумб

Кортес все взял с веселым лицом, говоря, что больше ценит эти дары, полученные из их рук и с добрыми чувствами, чем если бы кто другой преподнес ему целый дом, наполненный золотым песком, и, мол, все это он принимает охотно, и был с ними весьма любезен.

Все эти касики, видимо, договорились, что отдадут нам своих дочерей и племянниц, самых красивых девиц на выданье, и старый Хикотенга сказал: «Малинче, дабы всем вам была очевидней наша любовь и желание доставить вам удовольствие, мы хотим отдать вам наших дочерей, чтобы они были вашими женами, а вы имели потомство, ибо мы хотим, чтобы вы стали нашими братьями, раз вы такие доблестные и могучие люди. У меня есть дочь-красавица, она не была замужем, и я хочу отдать ее тебе». Также Масеэскаси и остальные касики сказали, что приведут своих дочерей и просят нас взять их в жены, и многого другого они наговорили и напредлагали и весь день от нас не отходили, и Масеэскаси и Хикотенга все беседовали с Кортесом, а поскольку старый Хикотенга был слеп, он рукою ощупывал Кортеса — голову, бороду, лицо и все тело. Что до женщин, Кортес ответил, что и он, и все мы весьма благодарны и со временем постараемся отплатить добрыми делами. При сем присутствовал падре де ла Мерсед, и Кортес ему сказал: «Сеньор падре, думается мне, сейчас самое время попытаться уговорить этих касиков отказаться от их идолов и от жертвоприношений, они, думаю, сделают все, что мы прикажем, потому что очень уж боятся мексиканцев». И монах сказал: «Вы правы, сеньор, но лучше подождем, пока они приведут своих дочерей, тогда будет повод заговорить об этом — ваша милость сделаете вид, будто не желаете принять девиц, пока их отцы не пообещают отказаться от жертвоприношений. Ежели это подействует, тем лучше, ежели нет, поступим так, как велит долг». Так и отложили до следующего дня.

о том, как касики привели своих дочерей в дар Кортесу и всем нам

На другой день те же старейшины-касики привели пятерых красивых юных девиц — хотя и индеанки, были они хороши собою и богато одеты, и при каждой девице была еще одна молодая индеанка для услуг, и все они были дочерьми касиков. И Хикотенга сказал Кортесу: «Малинче, вот эта — моя дочь, она не была замужем, она девица, и ты возьми ее себе». Девушка подала Кортесу руку, а остальных он должен был раздать своим капитанам.

Кортес поблагодарил и с любезным выражением лица сказал, что он девиц принимает и будет их считать своими, но пока пусть остаются под опекой своих родителей. Тогда касики спросили, по какой причине мы их не берем теперь же. Кортес ответил, что сперва он хочет сделать то, что велит наш Господь Бог, в коего мы веруем и коему поклоняемся, и ради чего его послал сюда король, наш повелитель, — убедить их отказаться от идолов и перестать приносить в жертву и убивать людей, ниже творить иные гнусные дела, какие у них в обычае, но уверовать в то, во что веруем мы, в единого истинного Бога. И еще он рассказал им многое касательно нашей святой веры, и речи его, бесспорно, были объяснены наилучшим образом, ибо донья Марина и Агилар, наши толмачи, уже поднаторели в этих материях и переводили превосходно. Потом касикам показали изображение Богоматери с Божественным ее Сыном на руках. И сказали им: ежели они хотят быть нашими братьями, заключить с нами истинную дружбу и чтобы мы с наилучшими чувствами взяли себе их дочерей и, как они говорят, сделали их своими женами, то пусть немедля отрекутся от своих нечестивых идолов и уверуют и поклоняются нашему Господу Богу, в коего мы веруем и кому поклоняемся, и тогда они увидят, как им будет хорошо, — им не только будет даровано здоровье и благоприятная для урожая погода, но и все дела их пойдут успешно, а когда они умрут, их души вознесутся на небо, чтобы наслаждаться там вечным блаженством, а ежели они будут и далее совершать жертвоприношения, как сейчас делают, своим идолам, которые на самом-то деле дьяволы, те утащат их в преисподнюю, где им придется вечно гореть в жарком пламени.

На все эти рассуждения они ответили вот что: «Малинче, мы тебя понимаем и поняли уже давно и охотно верим, что этот ваш Бог и эта великая госпожа очень хорошие. Но посуди сам, ты ведь только недавно пришел к нам. Со временем мы поймем гораздо яснее, в чем добро. Как ты хочешь, чтобы мы оставили наших теулов, которых наши предки с давних пор почитали богами, поклонялись им и приносили жертвы? Ежели бы мы, старики, в угоду тебе и захотели бы это сделать, что скажут все наши жрецы, и все соседи, и юноши, и девушки нашей провинции? Они же восстанут против нас. Тем паче что жрецы уже спрашивали главного нашего теула, и ответ гласил, что мы не должны отказываться от человеческих жертвоприношений и от всего, что делали раньше. Иначе теулы уничтожат всю нашу провинцию голодом, мором и войнами». Вот так сказали они и прибавили, чтобы мы более не трудились говорить об этом предмете, ибо они от жертвоприношений не откажутся, хотя бы их убили.

Услышав таковой ответ и оценив их правдивость и бесстрашие, падре де ла Мерсед, человек разумный и ученый богослов, сказал: «Сеньор, пусть ваша милость больше на этом не настаивает, ибо негоже делать их христианами насильно, и я бы не хотел повторить даже то, что мы совершили в Семпоальяне, сбросив идолов, пока они не постигнут нашу святую веру. Что толку забрать сейчас их идолов из одного капища или кумирни, ежели они тотчас перенесут их в другие? Лучше, чтобы они постепенно усваивали наши поучения насчет праведной и благой жизни, дабы впредь наши добрые советы пошли им впрок». С тем же обратились к Кортесу трое наших кабальеро, а именно Педро де Альварадо, Хуан Веласкес де Леон и Франсиско де Луго, и сказали: «Очень правильно говорит падре, и вашей милости лучше ограничиться тем, что было сказано, и более не тревожить касиков этим предметом». Так и поступили.

Единственное, о чем мы их настоятельно попросили, — это побыстрее освободить одну кумирню, стоявшую поблизости и недавно сооруженную, убрать оттуда идолов и побелить стены и все вычистить, дабы мы поставили там распятие и изображение Пресвятой Девы. Это они исполнили незамедлительно, и в бывшей кумирне была отслужена месса и окрещены те пятеро девиц.

Дочь слепого Хикотенги была наречена доньей Луисой, и Кортес взял ее за руку и дал ее в жены Педро де Альварадо и сказал Хикотенге, что человек, которому он отдает девицу, это его брат и его капитан, и пусть Хикотенга будет спокоен, с дочерью его будут обходиться очень хорошо; и Хикотенга выслушал это с удовольствием. Дочь, или племянницу, Масеэскаси нарекли доньей Эльвирой, она была красива, и, кажется мне, ее дали Хуану Веласкесу де Леону. Остальные тоже получили христианские имена, и все — титул доньи, и Кортес отдал их Гонсало де Сандовалю, Кристобалю де Олиду и Алонсо де Авиле.

Совершив все это, девицам объяснили, зачем они должны осенять себя дважды крестным знамением, — чтобы отпугивать идолов и, где бы мы ни сидели или ни спали, эта нечисть нас не трогала. И все были очень довольны.

о том, как Кортес расспрашивал Масеэскаси и Хикатенгу про Мехико

Затем Кортес уединился с обоими старшими касиками и стал их расспрашивать подробно про Мехико, и Хикотенга как более разумный и знатный взялся ему отвечать, а время от времени ему помогал Масеэскаси, он тоже был знатной особой.

Хикотенга сказал, что у Моктесумы великое множество воинов, и, задумав захватить большой город и напасть на какую-либо провинцию, он может выставить полтораста тысяч человек, и он, мол, это знает по своему опыту многих войн и всяческих стычек, каковые между ними ведутся уже более ста лет. И Кортес тогда спросил: «Но ежели он посылал против вас столько ратных людей, как вы говорите, как же им не удалось вас покорить?» Они отвечали, что, хотя им иной раз наносили поражение, и убивали многих, и уводили их подданных, чтобы принести в жертву, однако у их противника оставалось на поле множество убитых, да и пленных они брали, и как враги ни старались подкрасться тайком, это им не удавалось, и тласкальцы, узнав о приближении врага, защищались и сами нападали. И, мол, все провинции и селения, которые Моктесума ограбил и подчинил своей власти, сильно ропщут на мексиканцев и, когда те насильно заставляют их идти воевать, сражаются неохотно и сами предупреждают тласкальцев, почему им и удается отстаивать свои земли, но более всего бед, причем постоянно, причиняет им большой город, находящийся отсюда в одном дне пути и называющийся Чолула, — живут там бесстыжие предатели, и Моктесума тайно размещает у них свои отряды, а поскольку это совсем близко, те совершают ночные набеги.

Масеэскаси еще сказал, что Моктесума во всех провинциях держит многолюдные гарнизоны, не считая тех воинов, которых посылает из своей столицы, и что все провинции платят ему дань — золото и серебро, перья, самоцветы и одежду из хлопка, дают мужчин и женщин в услужение и для жертвоприношений, и он, мол, такой могущественный владыка, что имеет все, чего пожелает, и дворцы, в коих он живет, полны сокровищ и драгоценных камней и чальчиуисов, которые он награбил и силой отнял у тех, кто добровольно не отдает, и все богатства сего края принадлежат ему. Затем они поведали, какая роскошь царит в его дворцах, но, ежели мне все это пересказывать, конца не будет. И еще рассказали, что у него много женщин и на некоторых он женится — обо всем поведали.