Лорд 3 (СИ) - Баковец Михаил

«Здоровые, с ними голой силой не справишься. Двигаются, хм, нехорошо, — подумал он, потом оценил взгляды врагов. — Самоуверенно смотрят, с презрением. Хех, а это уже хорошо».

— Здесь только одни трусы — вы, — с вызовом сказал парень слева. — Только и можете, что сражаться против баб с детишками и стариками.

— Умирать вы будете долго, — угрюмо добавил его товарищ справа. Он показательно медленно достал из ножен большой кинжал, который впору было маленьким мечом назвать. — Я вам потроха наружу выпущу и оставлю подыхать.

Оценив то, как русский держал свой недо-меч, гауптшарфюрер немного успокоился. Было видно, что тот немного знаком с боем на клинках, но вряд ли сумел достичь вершин в этом искусстве. А вот Кронкхе ещё в юности полюбил холодную красоту шпаг и сабель. Надев погоны, он перенёс свою любовь на ножи и кинжалы. За годы до этой встречи, он изучил бой на коротких клинках в совершенстве. В свою специальную группу он попросил включить таких же мастеров, хотя бы ещё двоих, а прочие чтобы были со средними навыками. И ему пошли на встречу. Шарфюрер Нотбек немногим уступал своему командиру на ножах.

— Ну-ну, посмотрим, чьи ещё потроха вскоре солнце увидит, — усмехнулся немец и медленно вытянул из ножен кинжал, который ему вручили недавно. Единственное, чего он опасался, это того, что русские заметят серебро на клинках и решат не лезть в ближний бой. В этом случае группу попросту перестреляют. И тут ничего не сделать, увы. К счастью, враги или не узнали серебра, или поддались своей самоуверенности, не посчитав данный фактор важным. — Ганс и Бруно, поможете мне освежевать этого ублюдка. Нотбек, ты с Августом обрежь уши тому.

— Я ему печень вырежу, — хриплым и дрожащим от избытка адреналина голосом откликнулся шарфюрер. В ответ русский очень тихо прорычал и приподнял левый уголок верхней губы, показав крупный белый клык.

«Проклятье, таких зубов у людей не бывает, — мелькнула почти испуганная мысль в голове немца. — Неужели, про вервольфов всё правда?».

Кронкхе вышел вперёд, Ганс встал чуть позади и слева, а Бруно сзади и слева. При этом последний прикрылся частично фигурой своего командира, освободив правую руку, взяв клинок левой, хоть и не был левшой. Главная рука ему нужна была свободной совсем для другого.

Русские не считали немцев за противника. Это было видно по походке, по тому, как держали свои клинки, как смотрели и кривили губы в презрительной и предвкушающей усмешке.

Сделав выпад ножом, гауптшарфюрер сместился на два шага в сторону и резко полоснул клинком перед собой крест-накрест, и сделал ещё один шаг. Своими атаками он не пытался достать противника, лишь стремился развернуть его в удобное положение. Вообще, бои на ножах чаще всего очень скоротечны и основное время боя — это наблюдение за врагов и передвижение. Обычно всё заканчивается после трёх-пяти ударов. Только на демонстративных состязаниях звучит лязг стали, выкрики, летают в воздухе руки и ноги. Всё это любят смотреть полковники и генералы из штабов, их жёны и дочери, гражданские зрители.

Сбоку попытался нанести удар Ганс, но совершил ошибку и сильно провалился вперёд, за что и пострадал. Русский неуловимо взмахнул своим огромным кинжалом, аж воздух загудел. Самого удара никто не рассмотрел.

— Хр-р, — захрипел немецкий солдат и схватился свободной рукой за горло, зажимая рану. Миг спустя выпустил свой клинок и попытался зажать рассечение двумя руками. Из-под них потекли струйки крови. Вместе с ней из тела быстро уходили силы.

Русский посмотрел на гауптшарфюрера и сделал то, от чего у немца, повидавшего многое чего на своём веку, зашевелились волосы под кепи. Партизан поднёс кинжал к губам и провёл языком по нему, слизывая кровь.

А потом раздался близкий взрыв гранаты.

Если русский и видел краем глаза, как Бруно схватился за неё, то не придал этому внимания по той причине, что немецкие М-24 зарекомендовали себя как неэффективное оружие. Узнай он, что конкретно эти гранаты прошли через руки специалистов-оружейников, то своё мнение мигом изменил бы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Бруно выдернул из крепления гранту, вытянул руку в сторону врага, направив её, как фонарик, и дёрнул шнурок с керамическим шариком. Боеприпас рванул мгновенно — замедлитель отсутствовал. Во все стороны полетели крупные крупинки несгоревшего чёрного пороха, серебряная пыль и серебряная стружка. До партизана от Бруно было чуть больше двух метров. Благодаря этому русскому досталось немалая часть «осколков». Причём, очень много серебра угодило ему в открытое лицо.

— А-а-а! — заорал он и схватился за него, как недавно его противник за рассечённое горло. Все мысли о схватке вылетели из его головы. Воспользовавшись моментом, гауптшарфюрер прыгнул к нему и ударил его снизу вверх в правую сторону живота. Рубашка и меховая жилетка не оказали ни малейшего сопротивления острозаточенной стали. Ответом ему стал ещё более громкий вопль боли противника, получившего двадцать сантиметров посеребрённой стали в печень. Выдернув кинжал, Кронкхе ударил русского ещё раз, слева под рёбра. Длины клинка вполне достаточно, чтобы пробить оба лёгкого, а ширины, чтобы рассечь органы на несколько кусков. Он ещё и провернул своё оружие, чтобы увеличить рану.

За его спиной раздался дикий крик ярости и боли, который издал второй партизан. Ударом ноги сметя со своего пути Нотбека, рубанув ножом по правому предплечью Августа, он бросился на Кронкхе.

«Это конец», — успел подумать тот. Он успел увидеть атаку и осознать её последствия, но не успевал уйти от неё или отразить выпад. Спас своего командира умирающий Ганс. Солдат, к этому моменту уже упавший на землю, перевернулся на бок так, что граната на его теле «смотрела» вверх, после чего окровавленными пальцами стянул крышку с гранатной ручки и дёрнул шнурок запала. Взрыв прозвучал в тот самый миг, когда русский перепрыгивал через раненого немца и весь заряд серебра угодил ему в низ живота. Штаны и нательное бельё остановило только самые мелкие серебряные крупинки, весь остальной металл вошёл в тело.

«Наверное, для такого, как он, серебряная стружка в штанах — это как хороший пинок в пах такому, как я или Нотбек», — подумал гауптшарфюрер, глядя на партизана, корчившегося на земле рядом с Гансом. Пока он стоял, Нотбек успел подняться на ноги, оказаться рядом с русским бандитом и изо всей силы ударить того ногой в голову.

— Теперь у нас есть пленный, — тяжело дыша, сообщил он командиру. — Нужно его утащить отсюда поскорее.

Первым делом они связали второго партизана, затем оценили состояние первого и дополнительно выпустили ему в сердце и голову несколько пуль из пистолета.

— Ему бы голову отрезать, чтобы с гарантией прикончить тварь, — предложил шарфюрер.

— Некогда. Нужно парням помочь и убираться отсюда. Тем более, серебра в русском столько, сколько не каждая модница на себе носит в Берлине.

Короткая стычка с парой русских дорого обошлась спецгруппе аненербе. Двое убитых в самом начале. Ганс истёк кровью. Бруно лишился одного пальца на руке, ещё два оказались серьёзно покалечены, лицо обожгло близким взрывом и посекло серебром, при этом повредив правый глаз. Августу русский отрубил правую руку на ладонь выше запястья. У Нотбека оказались треснуты рёбра. Легче всего отделался Кронкхе. Ему досталась часть серебра от гранаты. Но так как осколки были мелкие, то они неглубоко проникли в тело. Немец даже заметил раны не сразу под действием адреналина.

ЭПИЛОГ

Бойцы со смесью страха, удовольствия и надежды смотрели за тем, как небольшую деревушку в полукилометре впереди перемешивали снаряды гаубиц и тяжёлых миномётов. Она уже четырежды переходила из рук в руки, став могилой для сотен мужчин всех возрастов с обеих сторон. Ещё больше народу получило ранения и увечья. Поселение находилось на пологом холме, с которого удобно контролировать подступы к северо-западной окраине Витебска и концентрировать силы для удара в том направлении. Ещё неделю назад там вовсю хозяйничали оккупанты. Потом их выбили лихим наскоком советские кавалеристы из бригады полковника Шарова. Спустя два дня немцы сумели вернуть деревню обратно, но сутки спустя после нескольких кровопролитных попыток красноармейцы восстановили над ней контроль… чтобы вчера под вечер отступить, а сегодня с рассветом попытаться уничтожить немцев, засевших там. Чтобы подавить пулемётные точки расчётами двух миномётных батарей и одной гаубичной был проведён артналёт. Сорок минут миномётчики и артиллеристы вели беглый огонь, расположившись недалеко за позициями тех подразделений, что будут атаковать деревню. Встали чуть ли не на глазах — всего-то пара километров до холма — у врага, пользуясь тем, что тот испытывает огромную нехватку боеприпасов и не может ответить ничем на такую наглость.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})